Тайна старой газеты - Наталья Николаевна Александрова
Так вот, у того самого Двоемыслова была ода, посвященная императрице, в которой были похожие строчки…
На всякий случай Надежда проверила в интернете – и он подтвердил, что автором этих строчек является поэт и вельможа восемнадцатого века Арсений Гаврилович Двоемыслов, один из богатейших и влиятельнейших деятелей эпохи Екатерины Великой.
Тут же было написано, что помимо литературы и государственной деятельности Двоемыслов, по свидетельству современников, занимался делом не столь почтенным, а именно увлекался алхимией и коллекционировал старинные книги и манускрипты, посвященные магии и колдовству. Так что в свете у него даже было прозвище Арсений-чернокнижник. Некоторые завистники утверждали, что именно этим занятиям Двоемыслов обязан своему удивительному богатству – мол, он открыл-таки секрет философского камня и тайно делает золото из свинца, олова и других обычных металлов.
Из этой же статьи Надежда узнала также, что в городе на Неве находится музей-усадьба Двоемыслова.
– Стыд и позор! – сказала она коту, который сидел рядом с ней с заинтересованным видом.
Бейсик изобразил смертельную обиду и собрался уже уйти, но Надежда проговорила примирительным тоном:
– Да я не о тебе! Это я о себе. Всю жизнь живу в нашем прекрасном городе и ни разу не была в музее Двоемыслова! Это непростительное упущение для интеллигентного человека, каким я себя считаю…
Бейсик недоверчиво фыркнул, тем самым показывая, что Надежда просто собирается в очередной раз под благовидным предлогом уйти из дома и не выполнять свою священную обязанность – кормить и развлекать кота.
– Да я тебе утром положила такую порцию корма… неужели уже съел?
Кот подошел к миске и выразительно взглянул на хозяйку: мол, сама смотри!
Миска была пуста.
– Ну, ты даешь!
Бейсик снова возмущенно фыркнул: мол, хороший аппетит – это несомненное достоинство для кота!
– Ветеринар сказал, что тебе нужно немного похудеть. Иначе скоро ты ни в одну дверь не сможешь пройти!
Это высказывание Бейсик посчитал провокацией и не стал на него отвечать, а просто ушел из кухни, правильно посчитав, что хозяйка настроена серьезно и ничего ему в этот раз не обломится.
Еще немного Надежда Николаевна посидела в раздумьях. Поехать сейчас в музей этого самого поэта восемнадцатого века? И что там делать? Прослушать скучнейшую лекцию о его жизни и творчестве? Посмотреть на его письменный стол? Кстати, вряд ли это тот самый стол, скорей всего взяли из какого-нибудь музея подходящий по времени. Да какая, в конце концов, разница, за этим столом он написал свою оду или не за этим! Лучше она от этого не станет!
Надежда Николаевна была сердита, поэтому несправедлива к поэту Двоемыслову. Собственно, сердиться в данный момент можно было только на себя, глупую тетеху, которая не может сообразить, что вообще происходит и как эту ситуацию разъяснить.
Чего хочет этот яйцеголовый Журавлик? Для какого беса убивают людей, создающих массовку на газетной фотографии? Тем более что, если верить словам библиотекарши, эта фотография – фальшивка. Хотя фотограф Голубкин утверждает, что снимок – его работа. Кто нанял киллершу, которая убила несчастного Семена Семеновича и пыталась угробить библиотекаршу? Откуда взялись эти чертовы газеты?
Хотя на последний вопрос ответ был: газеты взялись из печатного станка, который больше не существует, как нет и старой типографии. Но тогда самый главный вопрос: кто этот старик, который явился в типографию и сделал так, чтобы она исчезла? Не доктор же Фауст, в самом деле! Такого просто не может быть!
Надежда Николаевна Лебедева всегда стояла на твердой материалистической позиции, и если встречалось на ее пути что-то мистическое, предпочитала найти этому самое простое объяснение.
Но в данном случае у нее не очень получалось, оттого она и была сердита.
Вразумил Надежду Бейсик. Он явился на кухню и снова потребовал еды. И вообще внимания и ласки. Поговорить с котом о жизни тоже не помешало бы. А то пока дождешься, когда хозяин из командировки приедет, вообще говорить разучишься.
Все это, конечно, было преувеличением: кот разговаривать по-человечески не умел, зато все понимал и одним мявом мог выразить все, что думает о нерадивой хозяйке, которая совершенно забывает о своих обязанностях.
Надежда не то чтобы усовестилась, но поняла, что кот просто скучает и капризничает, однако к приезду мужа следовало все же подготовиться.
– Ты прав, Бейсик, – вздохнула она, – пора бросить это занятие, тем более что ничего путного я не выяснила.
Под пристальным взглядом кота Надежда Николаевна собрала старые газеты, убрала их на лоджию и, увидев, что кот провожает газеты разочарованным взглядом, на всякий случай плотно закрыла дверь.
Бейсик очень любил рвать бумагу. Когда они жили еще в старой Надеждиной квартире, кот забирался на шкаф, где за неимением другого места лежали старые журналы, откусывал по кусочку и плевался на пол. Таким образом он проводил время, пока все домашние были на работе.
Теперь, конечно, Надежда так долго не отсутствовала, но все же, увидев внушительную пачку газет, кот попытался вспомнить молодость. Не получилось.
Надежда строго-настрого наказала коту быть умницей и отправилась по магазинам.
Первой, кого она встретила во дворе, была Вероника Павловна, причем только выработанный с годами контроль над своим лицом помог ей не вылупить глаза и не отвесить челюсть.
На старой адвокатше были узкие черные джинсы и та самая черная кожаная косуха, которую когда-то давно носила Надеждина дочка Алена, а на голове черная шапочка с аккуратно вывязанным спереди черепом.
– Надя, привет! – слишком громко окликнула ее Вероника Павловна. – Как дела?
– Нормально, – после некоторого потрясенного молчания ответила Надежда.
– А я как раз к тебе собиралась. Вещи вернуть! Только можно я эту курточку еще поношу?
– Да можно, – Надежде стало смешно, – носите на здоровье. Мне она все равно не нужна, и дочка ее носить не будет.
– Слушай, – Вероника Павловна подхватила ее под руку, – я подключила все свои ресурсы и выяснила кое-что про этого Журавлика. Значит, родился он в Петербурге, то есть тогда еще Ленинграде, отец какой-то в свидетельстве о рождении указан был, но фамилию Журавлик он носит по матери. Мать вскоре после его рождения уехала в Калинин, где они и жили, замуж больше не вышла, но это к делу не относится. Окончив школу, Журавлик поехал в Ленинград поступать в институт. В этом, конечно, нет ничего странного, но… – Вероника Павловна даже остановилась. – Как приехал он летом экзамены сдавать,
