Смерть и круассаны - Йен Мур
— Скажи мне правду, Ричард, — попросила она мягко, словно родитель, желающий, чтобы ребенок сам сознался в содеянном. — Это сюжет фильма или правда?
— Правда.
— Я могу проверить, ты же знаешь, забить это в «Гугл» или в ИБДФ и за минуту, а то и за пару секунд получить название какого-нибудь малоизвестного фильма из сороковых.
Он снова поднялся. Ей было отлично известно, как зацепить его побольнее. «ИБДФ-точка-ком» — интернет-база данных о фильмах, его главный враг, его ночной кошмар, его проклятие и, безусловно, его победоносный противник. До появления ИБДФ с его мощной поисковой системой у руля стояли такие, как он, ходячие киноэнциклопедии, вооруженные разве что затертым Холливеллом[65], высоко ценившиеся хранители света истории кино. А сейчас один клик — и тебе уже известно все о Кирке Дугласе: полная фильмография, количество браков, фото, цитаты и персональные сведения. Никто из подобных Ричарду не мог с этим тягаться. Он замолчал, погрузившись в раздумья.
— Я так и думала. — Она стряхнула воображаемые крошки с кровати и попышнее взбила подушки. — Не понимаю, что на тебя нашло, Ричард, честно, просто не понимаю. Но сомневаюсь, что от правды станет хуже. Ты связался с этой женщиной, Валери, которая, без сомнения, просто очаровательна, а теперь — и с Мартином и Дженни и участвуешь во всяких играх с переодеванием. — Она вздохнула. — Полагаю, мне следует порадоваться за тебя. Ты ведь этого хотел?
— Что ты имеешь в виду? — У него возникло ощущение, что спорить бесполезно.
— Разнообразие в сексуальной жизни — разве не этого ты хотел?
— У меня нет никакой разнообразной сексуальной жизни.
— О, бедный Ричард, я прекрасно помню, как ты предложил мне подумать об открытом браке, и теперь понимаю, о чем ты говорил. Надеюсь, тебе это нравится, правда.
Ричард тоже прекрасно помнил тот разговор. Погрузившийся в депрессию из-за недавней потери работы, он отчаянно хотел добавить немного новизны и острых ощущений в их жизнь, точнее, в свою жизнь. Как и большинство мужчин, павших жертвами кризиса среднего возраста, он первым делом подумал о сексе и действительно предположил тогда, что им, возможно, следует «немного расслабиться». Конечно, когда страдающий мужчина заявляет что-то подобное, это следует расценивать как громкий крик о помощи, хотя в таком случае вышеупомянутому мужчине лучше бы забиться в угол и в самом деле громко кричать оттуда «ПОМОГИТЕ!», а не изображать из себя загадочного повесу с кучей поклонниц, как умудрился под хмельком сделать Ричард, чтобы заставить Клер поволноваться. В следующие шесть месяцев Клер на самом деле обзавелась кучей поклонников, жила в открытом браке и отлично проводила время, в то время как Ричард торчал дома, лелея свои печали.
— Зачем ты здесь, Клер?
— Сама не знаю, — тихо призналась она. — Я скучала по тебе, хотела убедиться, что ты в порядке, и рада видеть, что так и есть. Как бы ты ни развлекался, Ричард, тебе это идет. Лицо полно жизни, в глазах огонь, и — ты, конечно, можешь мне не поверить — я счастлива это видеть. — Он нежно сжал ее руку. — Признаться, я рассчитывала приехать и застать тебя в печали и хандре. Наверное, надеялась, что ты нуждаешься во мне.
Он не знал, что сказать; всего три дня назад он ни о чем другом не мог думать и вполне подходил под ее описание. Он по-прежнему любил ее, и она, очевидно, продолжала любить его, но они понимали, что иногда, даже после прожитой вместе жизни, особенно после прожитой вместе жизни, этого просто недостаточно.
К середине дня они уже стояли под табло отправлений на главном вокзале Тура. Они успели приятно посидеть за ланчем и обсудить Алисию, избегая разговоров о практических трудностях их нынешнего положения, понимая, что нет нужды срочно расставлять все точки над «и», как она выразилась, и лучше пока оставить все как есть. Ричард полагал, что Клер немного погостит, но оба поняли, что это не очень хорошая идея. Вместо этого Клер решила на пару дней отправиться в Бордо, навестить «старого друга». Ричард не стал уточнять кого, а сама она не вдавалась в подробности.
— Я рада, что приехала, Ричард, — призналась Клер, стоя на ступеньке вагонной лесенки.
— Я тоже, — сказал он, легко целуя ее в щеку. — У нас всегда будет Париж, — добавил он и тут же пожалел об этом.
Она улыбнулась ему:
— Мы были его лишены, пока ты не приехал в Касабланку. Но этой ночью снова обрели[66]. Видишь? Иногда я все-таки прислушивалась.
Она поднялась по лесенке и поставила саквояжи на ступеньку у ног.
— Я позвоню тебе, — пообещал он ей.
— Хорошо, и, Ричард…
— Да?
— Будь осторожен с пистолетами. Иногда они стреляют, ты ведь знаешь?
— Я думал, ты мне не поверила!
— До свидания, — сказала она, посылая ему воздушный поцелуй.
Ричард развернулся, довольный настолько, насколько позволяли данные обстоятельства, и пошел обратно через билетные кассы, находящиеся в огромном зале с высокой стеклянной крышей. И тут же замер, когда прямо перед ним мелькнул знакомый высокий силуэт. Да, крыша была высокой, но только так она и могла принять под свою сень такую здоровенную ковбойскую шляпу, как эта.
Глава двадцать третья
Он видел сотни фильмов, где один человек следил за другим, однако, к собственному огорчению, весьма быстро понял, что ни одна из тонкостей или техник этого мероприятия ему не запомнилась. Он быстро повернулся к витрине магазина, как только Текс впереди проделал то же самое, хоть и не с такой поспешностью. Ричард тут же пожалел о своих действиях, поскольку оказался лицом к лицу с женщиной, одевавшей манекен за стеклом. Она добавляла финальные штрихи в витрину с женским бельем, и внезапно проявивший внимание Ричард наверняка выглядел подозрительно. Извинившись, он отвернулся и пошел вперед, а затем пересек пешеходную улочку, непринужденно постукивая свернутой газетой по бедру.
Что на него нашло?
Он и сам не знал. Желание проследить за Тексом возникло спонтанно, но почему? Текс — просто мясник из Тура, так зачем его преследовать? Может, все дело в том, что он когда-то был мужем Валери — и всему виной ревность? Возможно. А может, дело в его случайном появлении на борту того судна? И снова возможно. Но во
