Смерть и круассаны - Йен Мур
— Так, значит, цель все та же: найти нашего мсье Граншо?
— Именно так, Ричард. Осталось еще шампанское? Я слегка захмелела, и мне это нравится.
— Конечно, — заверил он, надеясь, что так оно и есть. — Пойду принесу.
И отправился порыться в своем cave[61], который на деле был всего лишь кладовкой под лестницей. Пока он искал, Валери продолжала рассуждать.
— Один из способов, если телефон нам ничего не даст, — это слежка за Риззоли…
— Это может быть нелегко, если после сегодняшнего они съедут от Мартина и Дженни, — откликнулся он из кладовки.
— Может, выставим Мелвила с Мари в качестве приманки?
— На мой взгляд, это слегка жестоко. Я даже не понимаю, почему они приманка. Ага!
Он, нагнувшись, вытащил пыльную бутылку шампанского марки «Хайдсик Блан де Миллине» урожая 1995 года, протер этикетку. Бутылку подарил ему на свадьбу хороший друг, один из тех, о которых он успел давно забыть, а точнее, который после свадьбы попал в список «больше тебе ненужных» людей. Что ж, он определенно чувствовал, что время пришло; лучше открыть его, пока оно еще играет.
— Должно быть, что-то лежало в конверте, который отправил Мелвил, — продолжила Валери. — Он утверждал, что там был всего лишь счет за электричество, но Риззоли, очевидно, так не считали.
Ричард вынырнул из кладовки и немедленно открыл бутылку.
— Значит, мы отправимся в Вошель и посмотрим, что происходит у почтового ящика? Прости, — извинился он, когда шампанское, перелившееся через край ее бокала, потекло на руку, и она протерла ее.
— О, смотри, — раздался ее смешок, — твое шампанское смывает мою маску! Сегодня я буду купаться в шампанском!
Голова у Ричарда кружилась и без подобных картинок, устроивших хоровод перед глазами.
— Дело в том, — сказал он, стараясь удержать мысль, — что мы можем прождать не один день, но так ничего и не дождаться.
Некоторое время они пили в молчании, затем Валери откинула голову на спинку дивана.
— Конечно, — сказала она, обращаясь к потолку, — мы могли бы перейти прямо к цели.
— То есть?
Усталость и шампанское нанесли свой удар и по Ричарду.
— Мы залезем в дом мсье Граншо.
Шампанское совершенно точно подействовало на Ричарда успокаивающе. Он посидел, обдумывая сказанное. При обычных обстоятельствах он бы уже вылетел из комнаты, сетуя не только на незаконность этого предложения, но и на весьма серьезную опасность со стороны наемников мафии, полиции и чрезмерно нервного, вооруженного брата-близнеца хозяина, наблюдающего за домом через дорогу. Но шампанское в достаточном количестве оказалось эквивалентно развитию синдрома «запертого человека»[62], к тому же он слишком устал, чтобы спорить.
— Пойдем сейчас, пока не переоделись? — услышал он свой голос.
— О нет! Мне нужно в душ, — ответила Валери, серьезно воспринявшая его слова. — Думаешь, наши влюбленные уже отправились спать?
Ричард поднялся и посмотрел в окно на общий зал chambre d’hote.
— Похоже, что нет. Там все еще работает ТВ.
— Могу я принять душ здесь, Ричард? Ты не мог бы одолжить мне какую-нибудь пижаму?
Внезапно все окружающее для него стало невероятно четким.
— Конечно. — Он постарался произнести это как можно учтивее, но вышло будто у подростка с ломающимся голосом. — И комната Алисии уже готова, если захочешь остаться…
— Спасибо, — сказала она и одним глотком допила оставшееся шампанское. — Пойду-ка я скину эти дурацкие тряпки и смою краску.
Она, пошатнувшись, поднялась и направилась в ванную.
Ричард на секунду остолбенел, избегая взгляда «а-ля будущий тесть» в исполнении недовольного Паспарту, затем сорвался с места и быстро навел порядок в спальне Алисии, очень просторной и девичьей.
Включил лампу на прикроватном столике, откинул покрывало, прикрыл жалюзи, отметив, что Мелвил с Мари все еще не спят. «Годится», — решил он.
После залез в свой шкаф на лестничной площадке и достал свою лучшую пижаму: из темно-синего шелка, с белым кантом и монограммой «РЭ» на нагрудном кармашке. Спустился с ней вниз и постучал в дверь ванной, за которой в душе напевала Валери. Признаться, голос у нее был ужасный, но его это не волновало. Он открыл дверь, производя как можно больше шума, чтобы она не сочла его подглядывающим извращенцем. Затем пристроил пижаму на вешалке для полотенец у двери.
— Я повесил пижаму на вешалку у двери! — сказал он громко, но она не услышала из-за шума воды и пения.
На полу валялись одежда Валери и ее ботинки, а сверху пристроился пистолет «беретта пико». Поддавшись порыву, он поднял его и сунул в свой карман. Если бы его спросили, он не смог бы сказать зачем: отчасти — по причине врожденной страсти к порядку, то есть «кому нужны пистолеты на полу в ванной?», но еще и просто так, для подстраховки. День был длинный, полный отдаленно тревожных звоночков, вроде шляп не по размеру, Текса и светлого эля.
— Я оставлю пижаму на вешалке! — снова крикнул он.
— Спасибо, — ответила она на этот раз и, к счастью, перестала петь.
С пистолетом в кармане, он развернулся и вышел из ванной в прихожую, чтобы там, у входной двери, увидеть нечто ужасное. Клер Эйнсворт, урожденная Рэндалл, стояла в дверях, широко расставив ноги и держа по небольшому саквояжу в каждой руке, а ее взгляд заставил бы Медузу Горгону со стыдом сбежать из клуба «Преврати в камень» в связи с полным непрофессионализмом.
— Ты должен был встретить меня, — произнесла она медленно и зловеще, поддаваясь врожденной страсти к мелодраме.
— Мне… мне, э-э-э, жаль, — заикаясь, пробормотал он.
— Ты должен был ВСТРЕТИТЬ МЕНЯ! — Она надвинулась на него, и ее наигранные чувства смешались с истинными, кипящими эмоциями.
В его голове мелькнула мысль, что неявку в аэропорт за Клер можно смело считать наименьшей из его нынешних проблем, поскольку сейчас он стоял посреди своей прихожей в чем-то вроде камуфляжного костюма, с пистолетом в кармане, а впереди его ждало бесспорно неловкое знакомство его будущей бывшей жены с его невероятно привлекательной французской знакомой. И он догадывался, что после этого «будущей бывшей» она станет намного быстрее, если вообще не рухнет под шквалом эмоций.
— Могу я взять твой багаж?
Она поставила саквояжи и отошла от них, раздувая ноздри и сузив глаза. Клер, удивительно харизматичная, привлекательная, дорого одетая женщина, блондинка с модной в центральных графствах стрижкой-боб, бывала, однако, под влиянием настроения — что на памяти Ричарда случалось нередко — просто пугающей.
— Ты должен был меня встретить, — снова повторила она, проходя по комнатам, и с каждым повторением эта фраза звучала все более угрожающе. Она заметила на диване Паспарту, но проигнорировала его, чуя более крупный улов.
— М-м-м, хорошо долетела? — Ричард буквально не знал, что делать.
Она повернулась к нему.
— Почему ты
