Анастасия Валеева - Я тебя породил…
– Вот это находка! – не сдержавшись, пробормотала она вслух и стала пристально разглядывать написанное.
Наверняка это были координаты самых близких людей девушки, и гадалка приняла решение во что бы то ни стало сегодня же их разыскать. Вдруг Незнамова сумела как-то с ними связаться? Яне хотелось в этот вечер забыть о существовании правил приличия и, вопреки позднему времени, нагрянуть к каждому из указанных в дневнике четырех приятелей Гали. Пытаться побеседовать по телефону Яне казалось неразумным, так как вряд ли из всего этого мог выйти какой-то толк.
ГЛАВА 19
– Вам кого? – спрашивала, слегка пошатываясь и удивленно глядя на Милославскую, хозяйка квартиры, довольно молодая женщина, одетая по-домашнему: в длинный полосатый шелковый халат и с белой хлопчато-бумажной повязкой на голове.
Она незадолго до этого, определенно, приняла какой-то горячительный напиток: речь ее была развязна, лицо красно, а глаза мутно-веселы.
– Мне Василия, – кашлянув, ответила гадалка.
– Мурзи-ик, – оглядываясь, протянула хозяйка, – это к тебе.
Вскоре на пороге появился высокий широкоплечий парень, короткостриженый и очень симпатичный. Потягиваясь и позевывая одновременно, зажмурив один глаз, он помедлил пару секунд, а потом, как следует разглядев Яну, тоже удивленно спросил:
– А вы кто?…
– О-о-о… – с издевкой протянула его предшественница, стоявшая позади. – Котик водит знакомство с опытными дамами?… Надоели твои свиристелки?
– Пошла ты! – огрызнулся парень и, поняв, что так разговора не получится, пригласил Милославскую войти, нисколько не смущаясь присутствия огромной собаки.
Он сразу же проводил ее в свою маленькую, но очень уютную комнату, увешанную плакатами-фотографиями полуобнаженных девиц, среди которых гадалка почувствовала себя не очень уютно.
– Не обращайте на нее внимания, – кивнув на прихожую, сказал Василий, – она просто дура, причем пьяная, а это еще хуже.
«Неужели так о матери?» – подумала Милославская, но тут же решила, что для матери такого верзилы дама слишком молода.
– Мачеха, – видимо, уловив мысли гадалки, пояснил Василий и сдвинул свои густые брови, под которыми практически были не видны его глаза.
– Я знакомая Гали Незнамовой, – произнесла Милославская, считая, что ей уже пора представиться.
– А-а, – понимающе протянул Василий.
Он как-то застенчиво улыбнулся и лицо его просветлело.
– Как она? – подняв брови, спросил он.
– Не знаю, – ответила гадалка не лукавя. – Я хотела у вас об этом спросить.
– У меня? – брови Василия резко взметнулись вверх. – Я ее уже полгода не видел.
– И не интересовались ее самочувствием? – прищурившись, произнесла Яна.
– Нет, почему, интересовался. Только она меня послала… Сказала, что случившееся было сиюминутным увлечением и что мне лучше об этом забыть… А вы… вы ей за маму тоже что ли будете? – Василий пристально посмотрел на Милославскую. – Она че в бегах?
– В бегах, – тяжело вздохнув, произнесла гадалка и поднялась со своего места, направившись к двери.
Не удерживая ее, Василий тоже поднялся, бормоча на ходу:
– Не-е, ниче о ней не знаю.
Говорить с ним дальше было бесполезно, все итак стало ясно.
– Передавайте привет! – крикнул Василий вслед Яне, спускающейся по лестнице.
– Передам, – тихо ответила она.
Немного расстроившись, Милославская направилась по следующему адресу. Указанная улица находилась недалеко, но гадалка все равно поймала такси, чтобы скоротать время: было уже довольно темно, и ей просто могли отказать в разговоре.
– Пара-ру-рам, – слышалось из-за двери довольное пение, и Яной овладела некоторая надежда на успех.
Через секунду перед ней уже стоял маленький толстый мужчина в цветастом переднике. Он облизывал свои лоснящиеся от жира пальцы и вопросительно глядел на гадалку.
– Беловы? – несколько замявшись, спросила она.
– Му-гу, – ответил толстяк, сглатывая слюни и косясь на Джемму.
– Я по поводу Гали Незнамовой.
– Таня, – крикнул хозяин, – это к тебе.
Милославская не знала имени Галюсиной приятельницы, так как в адресе была указана только фамилия семейства. Слава богу, все сложилось удачно, и вскоре она уже говорила с той самой Таней.
– Я разыскиваю Галюсю, – серьезно произнесла гадалка, как только перед ней предстала девушка.
– Хм, – удивленно пожала та плечами и облокотилась на дверной косяк, – я сама очень бы хотела ее видеть. – Дозвониться не могу… Договаривались в выходные в казино, но она чего-то не явилась…
– Давно это было?
Таня задумалась, закатив глаза, а потом ответила:
– Недели две, нет три назад.
– И больше вы с ней не общались?
– Не-а. Она вообще последнее время мало тусовалась, – девушка звучно щелкнула жвачкой, которую она все это время усердно переминала зубами. – А вы кто?
– Я? Я подруга ее отца, – ответила Милославская и, развернувшись, подошла к лифту.
– Подруга отца?… Вот это новость! – Таня, открыв рот, из которого неожиданно вывалилась жвачка, застыла на месте.
Милославская скрылась за дверями лифта. Такой она эту Таню и запомнила.
Визиты гадалки к другим двум Галюсиным приятелям оказались не более успешными. Знакомые Незнамовой последнее время не видели ее и не имели о ней никаких новостей. Более того, все как один они утверждали, что последнее время Незнамова вообще позабыла своих приятелей. С чем это было связано, никто объяснить не мог. Яне это показалось очень странным.
Устав до боли в ногах и во всем теле и окончательно измотавшись, она, находясь в полной растерянности относительно Незнамовой, отправилась домой.
Давно уже совершенно стемнело и, расплатившись с таксистом и очутившись на улице перед своим домом, гадалка услышала веселую трескотню ночных насекомых, которая всегда поднимала ей настроение. Яна втянула ноздрями напоенный запахом лета воздух и тихонько притворила за собой калитку. Джемма, очевидно, уставшая не меньше самой гадалки, не издавала ни звука и не просилась гулять.
Однако не успела Милославская переступить порог своего жилища, как с улицы послышалось тарахтенье машинного двигателя. «Незнамов!» – мелькнуло у нее в голове.
В самом деле, в первую очередь ей следовало подумать именно о нем, разыскать его, рассказать о случившемся. Но его персона в Янином расследовании невольно отошла на второй план, и она всецело отдалась поискам девушки, забыв, что отчитываться перед клиентом о ходе дел входит в ее непосредственные обязанности.
Яна прекрасно понимала последнее, но принимать сейчас кого-либо у себя ей очень не хотелось.
Джемма подняла лай. Милославская лениво поплелась назад к калитке, удрученно вздыхая на ходу.
– Сейчас, – официально произнесла она, отодвигая засов. – минутку.
С улицы слышалось веселое насвистыванье. «Откуда у него этот оптимизм?» – раздраженно подумала гадалка и распахнула калитку.
– Добрый веч… – начала она и осеклась на полуслове. – Семен Се-ме-ныч, – хныкая протянула она. – Ты еще позже не мог заявиться?!
– Вот, значит, как ты теперь друзей встречаешь! – с шутливой сердитостью протянул Руденко. – Я ж не виноват, что тебя днем с огнем не сыщешь!
– Ладно, ладно, хватит бурчать, заходи, – нахмурившись, ответила Яна и пропустила гостя вперед.
Три Семерки, зайдя в дом, как обычно, снял фуражку, попытался пригладить стоявшие торчком волосы и присел на табуретку у кухонного стола, поджав под себя правую ногу и рыская глазами по столу.
Яна задержалась в прихожей, устанавливая раскиданную Руденко обувь в рядок.
– Я, значит, еду порадовать ее новостями, а она… – деловито начал Семен Семеныч, выкрикивая из кухни.
– А она ног под собой не чует, – ответила Милославская и направилась в комнату, чтобы переодеться. – Ты хозяйничай там на кухне, я сейчас, – крикнула она из спальни.
В следующий же миг послышалось хлопанье дверц шкафов и холодильника и чирканье спичек. Через минуту на пороге появилась и Яна. Приподняв крышку кастрюли, она, поведя носом, спросила:
– Чего это ты тут?
– Кашу из топора, – ответил Руденко, недовольный гадалкиным провиантом.
– Картошка в «мундире»? – весело произнесла Милославская. – Какая экзотика!
– Я же не виноват, что в твоих шкафах практически ничего, кроме собачьего корма, нет! Мышь и та бы повесилась…
– Да я так, шучу, я очень люблю такую картошку. Как в детстве… Только вот интересно, есть ли у меня подсолнечное масло… – Милославская стала рыскать по шкафам.
– Не надо, – остановил ее Три Семерки, – я свое любимое привез. Купил на работе. Колхозник наш, Полищук, свинью зарезал. Продавал сало по дешевке. Да, боюсь, домой я это лакомство не довезу: на работе уж стрескал половину, – Семен Семеныч выложил на стол высокий шмат с тонкой мясной прослойкой и невольно облизнулся.
– Какой же ты хохол, Сема… – умильно протянула Милославская.
