Александр Бондарь - Год Чёрной Обезьяны
Оперативник швырнул пистолет в сторону и вытащил из кармана наточенную финку. Лезвие тупо блеснуло в свете уличного фонаря. Оперативник шагнул вперёд, но коллега, у него за спиной быстро накинул ему удавку. Верёвка, схлестнувшись, скрутилась вокруг шеи.
Илюшенко невозмутимо глядел, как убийца, обронив нож, пытался ухватить рукой верёвку. Глаза его вылезли из орбит, язык вываливался наружу… Потом верёвка ослабла, и безжизненное тело тяжело рухнуло на асфальт.
Из подъезда появилось несколько человек в штатском. Они молча окружили распластанный труп. Кто-то без интереса, равнодушно, пнул ногой.
— Мда… — Сказал он негромко. — На этот раз Красиков серьёзно просчитался.
Глава 25
Помахивая новенькими наручниками, опер Сергеев подошёл к Макарову. По лицу его пробежала довольная улыбка.
— Может, просто, пристрелим обоих? — Спросил он Красикова. — Зачем они нам?
Усмехнувшись, он глянул назад и… тут Сергей резко перехватил его руку, в которой опер держал пистолет. Четыре выстрела потушили лампочку, и всё утонуло в полумраке. Красиков два раза выпалил наугад. Лена, которая оказалась рядом, стиснула его перебинтованную руку и что было силы дёрнула. Старший инспектор завыл от боли и вывалился через приоткрытую дверь в коридор.
Сергеев выронил пистолет, и тот улетел в сторону. Опер шагнул назад. Глаза его свыклись с полумраком, и он различал теперь силуэт Макарова. Опер усмехнулся злобно. Сергеева отличало медвежье телосложение, и такой противник ему казался смешным.
Макаров понял это и первым заехал в челюсть. Отвести удар опер не успел, но это только раздразнило. Зарычав, он пошёл на своего недруга. Положение у Сергея было неважным. Пистолет свой он выронил и сейчас, в темноте, не мог его найти. Сергей попытался ударить опера второй раз, но тот, захватив противника, швырнул его прямо на шкаф. Послышался треск. Сергей застонал от боли. Он смог подняться, но опер тут же свалил его кулаком в ухо, отчего Сергей чуть не потерял сознание.
Опер отошёл в сторону и вытер с щеки кровь. Лена, которая всё это время стояла у стенки, нащупала у себя в кармане складной нож, тот самый, что когда-то был эдиковым. Она раскрыла его и, подойдя к оперу, ширнула в здоровенную бычью шею. Тот повернулся, и лезвие проехало ему по лицу. Брызнула кровь. Инспектор угрозыска завыл отчаянно. Макаров поднялся, шатаясь. Подошёл ближе и сильно врезал между ног коленом. После отскочил к окну…Обезумев от дикой боли, опер чуть не задохся. Он, заревев ужасно, бросился на своего врага. Макаров отбежал в последний момент. Оконное стекло разлетелось вдребезги, и грузное тело опера камнем ринулось вниз — в чёрную неведомую бездну.
Крик несчастного пропал где-то внизу. Там что-то стукнуло, и сразу сделалось тихо.
Лена начала быстро шарить руками по полу. Она искала оружие. Макаров сел у стены. Всё его тело раскалывалось от боли, и его ничего не интересовало сейчас.
Лена нащупала под диваном свой «Вальтер» и, взведя курок, неслышно приотворила дверь.
— Там ещё Красиков, — тихо сказал Макаров.
— Я помню.
— Стой.
Лена остановилась.
— Спускайся вниз, если там никого не будет. Я попробую через крышу. Встретимся на улице… — Он замолчал. — Давай, иди.
Лена осторожно открыла дверь на лестничную площадку. Здесь было темно. Пистолет в руке испуганно вздрагивал. Лена осторожно шагнула вперёд… Постояв, она пыталась прислушаться к жуткой давящей тишине, которая наполняла подъезд. Лена понять не могла, куда подевался Красиков. Он должен быть где-то вот тут, где-то рядом. Лена стояла, слушая тишину. Потом, неслышно переступая, спустилась по лестнице на два пролёта вниз.
— С Новым Годом, Лена. — Её как стукнуло током. Пистолет в руке тяжело затрясся. — С новым счастьем.
Из темноты появилась фигура мужчины. Лена не могла видеть лица, но по голосу, по походке уже узнала того, кого сейчас меньше всего ожидала встретить. Она увидела ещё троих. Лена шагнула назад.
— Не стоит убегать. — Илюшенко покачал головой. — И, вообще, убегать не стоило. С самого начала. — Потом добавил. — Правда, я не похож на Деда Мороза?
Один из тех, кто стоял позади Илюшенко, подошёл к выключателю и зажёг свет. Лена постаралась не зажмуриться. Она не спускала глаз с заместителя губернатора. Теперь она видела, что в руке у него пистолет с толстым здоровенным звукоглушителем. Наличие глушителя не оставляло сомнений. Трое, что стояли позади Илюшенко, тоже были вооружены. Все четыре ствола внимательно глядели на Лену. Она молча приподняла дуло, прицелилась. Лена смотрела на Илюшенко. Она видела сейчас его лоб, застывший на мушке «Вальтера». Палец её лежал на курке.
— Ты хочешь меня напугать? — Спокойно спросил Илюшенко. — Я — старый и очень больной человек, я своё прожил. Это вы — молодые и здоровые должны бояться смерти. Я с ней давно на «ты».
Илюшенко увидел, как у Лены что-то потускло в глазах. Она побледнела. Илюшенко прижал палец к курку…
Экскурс в прошлое.
— Артёмина! Артёмина!
Лена испуганно вздрогнула.
— Опять ты не слышишь, когда к тебе обращаются! О чём ты вечно думаешь, Артёмина?!
Учительница рисования Антонина Васильевна, рыжеволосая полная дама, была вне себя от ярости. Антонина Васильевна плохо спала ночью (снова мучили головные боли), и поднялась она с отвратительным настроением.
— Почему весь класс рисует, а ты опять отдыхаешь?! — Маленькие глазки учительницы за огромными, в дешёвой оправе, круглыми очками, блестели от злости. Однокласники, прервав свои занятия, с недображелательным интересом следили за начинающимся спекталем.
— А она у нас самая умная. — Подала голос прыщавая девка с задней парты.
Из-за окна, там где был школьный двор, доносились крики — это целой толпой гасили кого-то.
— Я уже нарисовала. — Лена спокойно пододвинула Антонине Васильевне аккуратный рисунок, где была запечатлена выставленная на учительском столе дурацкая ваза.
— Так ты смеешь ещё дерзить педагогу?! — Антонину Васильевну затрясло, забило маленькой колючей дрожью. — Схватив грязными пальцами рисунок Лены, она яростно его разорвала. — Я ставлю тебе за урок «2»!
Швырнув клочки в урну, она пошла к своему столу. Достала классный журнал и с аппетитом вывела там большую жирную «двойку». — И откуда это такие дети гадкие берутся?! Носишься с ними, носишься — никакой благодарности.
Лена тупо смотрела на учительницу. Из коридора слышались шаги, голоса, смех. Трудовик не вернулся ещё из вытрезвителя, и параллельный класс, у которого должен был быть сейчас по расписанию труд, бесцельно слонялся по коридору.
Антонина Васильевна вдруг выпрямилась, застыла на месте.
— Ты что это так на меня смотришь? Ты не чувствуешь себя виноватой? Перед педагогом, которого ты оскорбила? Перед товарищами, к которым ты проявила неуважение? Ты не хочешь извиниться, попросить прощения? Не хочешь пообещать, что больше не будешь себя гадко вести?
Всё так же тупо глядя на учительницу, Лена медленно покачала головой.
Та снова взорвалась.
— Тот, кто тебя прибьёт когда-нибудь сделает нам большое доброе дело! И, поверь мне, это обязательно случится!
Макаров вылез в подъезд, и неслышно передвигаясь, покрался наверх. Лены уже не было рядом. Он пробрался к здоровенной, обитой железом двери и увидел, что тут не заперто. Это означало две вещи. Во первых, то, что вход на крышу свободен, а во-вторых, что там его могли поджидать красиковские оперативники. Макаров открыл обойму. Все патроны были на месте.
Постояв пару минут, он осторожно толкнул дверь…
Тихо. Только машины гудели внизу. Звёзды равнодушно перемигивались сверху, над головой. Казалось, всё тут уже умерло.
Сергей сделал два шага, пытаясь приучить глаза к темноте. И… остановился. В затылок ему ткнулось что-то грубое, твёрдое.
— Не шевелись. — Это прозвучало спокойно, даже как-то устало.
Сергей тут же расстался со своим дулом. Пистолет у него просто забрали. Чиркнул карманный фонарик. Сергей зажмурился — это ему осветили лицо. Потом фонарик посмотрел вниз. Сергей увидел два тела, неподвижно распластанные под ногами. Он различал перед собою чёрный размазанный силуэт. В одной руке фонарик, в другой — дуло с глушителем. Незнакомец шагнул ближе, и Сергей со всего размаху получил рукояткой. А потом — сильный удар в живот, который заставил согнуться, и от которого перехватило дыхание. Сергей почувствовал, что щека у него сделалась влажной. Что-то липкое, кислое на вкус, бежало со лба, стекало в рот.
Сергей приподнял голову. Он смог разглядеть худощавого усатого типа в кожанке. Оперативник погасил фонарик, сунул его в карман и достал сигарету. Вспыхнула зажигалка.
