Мелисса Фостер - Аманда исчезает
Молли тяжело вздохнула, признавая поражение. Плакать Молли ненавидела, считая слезы признаком бессилия. Она втянула холодный воздух и рванула вверх по склону к церкви. Она вылетела на Уайт-Граунд-роуд в надежде, что Картина настигнет ее там. Ничего. Молли воткнула в уши наушники и побежала, подхватив ритм музыки.
Они шли так долго, что у Трейси заболели ноги. Направо, потом налево; туннель, снова туннель – девочка быстро перестала ориентироваться. Внезапно после очередного поворота под ногами возникли рельсы. Идти стало еще тяжелее – ступать приходилось по узкой полоске земли между рельсами. Трейси то и дело спотыкалась и проваливалась в канаву, что тянулась вдоль рельсов. У Мамочки ноги большие, как же она так легко идет между рельсами, ни разу не поскользнется и не споткнется? Трейси заглядывала в каждый лаз, в каждое отверстие в земляной стене: что там, пещера или другой туннель? Рассматривать особо не получалось, пока Мамочка не поднимала фонарь и не разбавляла кромешный мрак светом. «Раз там не туннель, значит, пещера», – думала Трейси, хотя порой пещеры оказывались размером со шкаф. Больших, хотя бы размером с их спальню, почти не попадалось, зато в некоторых стояли прямоугольные тележки. Тележки были старые, со ржавыми боками. Особенно Трейси понравились колесики, на тележках их по восемь, по четыре с каждой стороны. Трейси хотелось поиграть с тележками и даже забрать одну в спальню – тяжеловата, конечно, зато получится отличная коляска для кукол, – но Мамочка не позволила. Она сказала, что просила свою маму о том же, когда задолго до маминой смерти впервые спустилась в туннель.
Трейси прижала куклу к груди. Она почти забыла про нее и почти все время волочила по земле, и куклины ножки перепачкались в грязи. Трейси повертела куклу туда-сюда, словно укачивая.
– Мне очень жаль твою маму, – сказала она. Так взрослые говорят, когда кто-то болеет, Трейси не раз это слышала и сейчас решила использовать.
– Спасибо, милая, – кивнула Мамочка. – С ней было очень весело. – Она посмотрела на Трейси и улыбнулась.
– Но она же болела.
– Да, болела. Она говорила, что родилась больной и что я здорова, ну, чтобы я заразиться не боялась. – Мамочка вытянула руки в стороны, едва не коснувшись стен пещеры. – Здорова как бык! И вы, юная леди, тоже! – Она легонько щелкнула Трейси по носу, и та захихикала.
– Спасибо! – проговорила девочка.
– За что?
– За то, что спасла меня. Я рада, что не заболею и не умру.
– Трейси, все люди умирают. Тебе ведь это известно? – спросила Мамочка.
– Да, но умирают старые. Ну, вроде моей бабушки. Она очень старая. А как же токсины не убили твою маму? – спросила она.
– Они убивают не всех. Некоторые люди живут себе и живут, но я решила позаботиться, чтобы ты не заболела, – улыбнулась Мамочка. – Помнишь, как мы с тобой играли в парке?
– Ага, – кивнула Трейси, вспомнив, как они играли в догонялки у большого замка.
– Я сразу поняла: спасать надо именно тебя, ты же моя копия.
Трейси наклонила голову и посмотрела на Мамочку, недоумевая, в чем же они похожи. «Она большая, я маленькая. У нее больше нет мамы, а у меня была, нет, есть».
– Мы с тобой так здорово поладили. – Мамочка обняла Трейси за плечи. – Я видела, что твоя мама веселится с Эммой, а ты грустишь. Мне очень не хотелось, чтобы ты грустила. Ты заслуживаешь и спасения, и счастья.
Ответить Трейси не смогла, в горле встал комок, на глаза навернулись слезы. Она так соскучилась по маме и сестренке! Соскучилась по играм, по завтракам всей семьей, по болтовне с Эммой, она даже по ссорам с Эммой соскучилась. Трейси отчаянно старалась не плакать, и Мамочка притянула ее к себе.
– Все хорошо, милая! – Она гладила Трейси по голове, совсем как настоящая мама. – Иногда грустить можно. Я тоже порой грущу. У меня ведь мама умерла, помнишь?
Трейси кивнула, громко хлюпая носом.
– Но теперь у меня есть ты! – Мамочка взяла Трейси за руку. – Вот увидишь, милая, я расскажу тебе про Господа и научу с Ним разговаривать. Увидишь, как весело нам будет. А когда немного подрастешь, я разрешу тебе играть с тележками!
Трейси улыбнулась, и Мамочка повела ее дальше. Шли они долго-долго. Трейси спросила, есть ли в туннелях золото, и начала смотреть под ноги в надежде углядеть блестящий самородок. Мало-помалу рельсы почти сровнялись с землей. Мамочка остановилась и сняла рюкзак.
– Трейси, чтобы попасть к моей маме, нужно пройти по темному узкому туннелю. Там страшновато, зато потом очень красиво, как в саду. – Мамочка опустилась перед Трейси на колени и заглянула в глаза. Лицо у нее было безумным, но голос звучал приятно. – Главное, держись возле меня, ладно? А как попадем в усыпальницу, не шуми, договорились?
В груди Трейси теснились волнение и страх, но она кивнула. Ей очень хотелось увидеть сад и на улицу хотелось. Вдруг девочка нахмурилась.
– А к-как н-насчет т-токсинов? – спросила она, запинаясь.
– Там, куда мы идем, токсинов нет, лишь колодец, очень большой и глубокий.
Чтобы успокоиться, Трейси потрогала кулончик.
– Ладно, – шепнула она.
– Трейси, я серьезно. Не бойся и не пробуй убежать. Я смогу тебя защитить. – Мамочка прижала Трейси к себе. Ее волосы скользнули по макушке девочки, а руки держали так крепко, что Трейси не сомневалась: Мамочка слышит бешеный стук ее сердца.
Трейси сама обняла Мамочку и посмотрела на нее сквозь водопад волос.
– Я буду вести себя хорошо, – с жаром пообещала она. Трейси очень хотелось, чтобы Мамочка ею гордилась.
– Вот умница! Я знала, что могу тебе доверять. Я и кулончик подарила, чтобы показать, как много ты для меня значишь.
Трейси теребила прохладную золотую цепочку. Туннели смыкались, с каждым шагом становились все уже, и скоро Мамочке пришлось передвигаться боком.
– Мне страшно! – Одной рукой Трейси стиснула куклу, другой – Мамочкин свитер.
– Знаю, детка. Главное, держись возле меня. Мы почти на месте.
Трейси сосредоточилась на Мамочкиной спине, про себя повторяя: «Мы почти на месте. Мы почти на месте». Она быстро перебирала ножками и на каждый Мамочкин шаг делала три.
Вдруг Мамочка обернулась и шепнула:
– Стой!
Трейси застыла и посмотрела на лаз в конце туннеля. Мамочка подалась вперед, подняла фонарь и осветила огромную пещеру. На полу валялись опилки и гнилые деревяшки, а на них… На них росли цветы: белые с желтой сердцевинкой, синие, красные, оранжевые. Сад казался фантастическим, невообразимым для места, где нет ни света, ни воды.
Вдоль пещеры тянулись полки, совсем как в раке, на них стояли свечи. Мамочка медленно двинулась вперед, Трейси подалась было за ней, но тут же остановилась – завороженно наблюдала, как Мамочка зажигает одну свечу за другой. С каждым новым огоньком сердце Трейси билось все быстрее. Пламя свечей отбрасывало трепещущие отблески на стены, завешанные белой бумагой для рисования и старыми газетами. Трейси попыталась прочесть, что написано на бумаге, но не смогла разобрать каракули.
Пока горела спичка, Мамочка молилась:
– «Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь; люта, как преисподняя, ревность; стрелы ее – стрелы огненные, она пламень весьма сильный»[7]. Господи, Боже мой, да услышишь Ты молитвы, вознесенные к Тебе в месте этом.
В пещере запахло ладаном. Пламя свечей затрепетало, словно от сквозняка, хотя Трейси ничего не почувствовала. Полными удивления глазами она смотрела на Мамочку. Та молча подошла к ней и взяла за руку.
– Иди за мной, – шепнула она. – Только ни слова, ладно?
Трейси коротко кивнула, мечтая осмотреть волшебную пещеру. Мамочка вывела ее в самый центр.
– Ой! – слетело с губ Трейси.
Мамочка строго взглянула, сжала ее ладошку и заставила развернуться. Трейси охнула и невольно отступила на шаг, опасаясь, что упадет в глубокую темную дыру, взиравшую на нее, словно большой злобный глаз. Мамочка выпустила руку Трейси и преклонила колени на шелковистой траве, Трейси следом; Мамочка сложила руки для молитвы, девочка тоже.
– «Господь – твердыня моя и прибежище мое, Избавитель мой, Бог мой, – скала моя; на Него я уповаю; щит мой, рог спасения моего и убежище мое, – начала Мамочка. – Призову достопоклоняемого Господа и от врагов моих спасусь»[8]. – Она снова взяла Трейси за руку. – Мы слушали Тебя, Господи, мы внимали гласу Твоему. «Если вы будете поступать по уставам Моим и заповеди Мои будете хранить и исполнять их, то Я дам вам дожди в свое время, и земля даст произрастания свои, и дерева полевые дадут плод свой, и будете есть хлеб досыта, и будете жить на земле безопасно»[9].
Мамочкина рука была теплой и сильной. В пещере слышался лишь звук их дыхания. Трейси мельком взглянула на цветы, а когда Мамочка отпустила ее руку, зажмурилась. Вдруг ее накажут? Вдруг глаза закрывать нельзя? Мамочка ласково коснулась ее ладони, открывай, мол, глаза, не бойся. Она достала из кармана двадцатипятицентовики, поцеловала каждый и по одному бросила в дыру. Трейси ждала негромкого плюх! – монетки же в воду падают, – но не дождалась, двадцатипятицентовики словно в воздухе растворились.
