Сергей Лавров - Заначка на черный день
Я не могла бы назвать ее красивой… в мужском понимании этого слова. Это была не барби а ля Света Самушкина, и сама мысль поставить ее к шесту казалась кощунственной. Видно было по всему, что она скорее умрет, нежели подчинится — а это мужикам не нравится, ох как не нравится! По себе знаю. Лицо ее выглядело усталым, глазницы запали, образовав настоящие синие ямы на бледной коже. Но из этих ям глядели на мир огромные, черные, жгучие глаза — немигающие, блестящие, я бы даже сказала — безумные. Оторваться невозможно было от этих глаз… они просто гипнотизировали! На лице был покой и смирение, а в глазах бушевало пламя… Везувий просто!
Аню не уродовал даже темный платок, скрывающий копну упругих, как проволока, черных волос. С распущенными волосами она вообще выглядела бы потрясающе. Для секса она, конечно, малопригодна была… Не потому что нехороша, а потому что вряд ли найдется достойный ее мужик. Зато уж если найдется — это будет вторая Кармен, и с тем же исходом, скорее всего.
Пока я так себе рассуждала, едва не выронив из рук газетку, которой прикрывалась, моя Кармен тихо и просто, потупясь, миновала нас с Маргаритой. Губы ее чуть двигались, похоже было, что она на ходу читала какую-то молитву. Я толкнула свою подругу локтем в толстый бок.
— Видала?!
— Ага! Вижу! На той стороне дороги! Подозрительный мужик с бородой, на мотоцикле! Он нас все время как-то странно рассматривает! Я сразу догадалась, что он из мафии! Эх, убрать бы его! Агнесса, почему у нас нет пистолетов?
Я вздохнула в полном отчаянии. В мозгах Маргариты явно бродили остатки вчерашнего похмелья.
— Слушай, ты, жертва сливянки! Этот бородач — мой хороший друг, Вениамин Михайлович! Он будет тебя спасать! А я тебе говорю про девушку, которой вы с Зинкой должны задавать дурацкие вопросы! Вот она, у тебя за спиной! Только что прошла мимо нас! Куда ты смотрела, дурья твоя башка?
— Куда, куда… — смутилась Маргарита, оглядываясь вслед Аннушке Боголеповой, отошедшей уже шагов на двадцать. — Где ты мне дырку в газете проткнула, я туда и смотрела!
— Я же для примера проткнула, дура!
— Прекрати ругаться, пожалуйста. Разве ты сказала, что для примера! Я подумала — в дырку надо смотреть! Ты же знаешь, что я очень исполнительная и пунктуальная! Мне все до тютельки разъяснять надо! А в дырку мне девушки никакой видно не было, а только этот подозрительный мужик, твой друг… Надо же, какой представительный мужчина… Борода такая, как у Черномора…
Тут прямо на нее наскочила крадущаяся вслед девушке Зинаида.
— Потеряйся, убогая! Объект проследовал мимо вас тридцать две секунды назад! Следовать за ним… или позвонить тебе?
— Девчонки, хватит валять дурака! — взмолилась я. — Ведь серьезное же дело делаем! Следи за ней аккуратненько, Зинуля, и все делай, как я сказала. А ты, слабопьющая, пошли со мной! Мы на колесах ее обгоним — и ты пойдешь к ней навстречу с первым заданием — смутить ее внутренний покой. Понятно?
— Мы на мотоцикле поедем?! Как интересно!
Я воздела глаза к небу, вопия о пощаде. Если Господь наблюдал за нами в этот момент, он должен был меня пожалеть! Ведь, в конце концов, мы спасали одну из его овечек от дьявольского искушения! Вечно я хватаюсь за чужую работу…
Маргарита в своем уродливом лиловом плаще плюхнулась на заднее сидение так, что бедный «харлей» закачался и скрипнул рессорами, а Веник беспокойно завертел своей круглой башкой. Я объяснила ему задачу, подошла к мотоциклу и остановилась в недоумении и некотором раздражении. Мне не хватало места! Эта толстуха Марго раскорячилась на все длинное сидение! Симптоматично, однако!
— Слышь, двигайся, подруга! — скомандовала я. — Плотнее к Вениамину Михайловичу! Обними его покрепче, он не кусается.
— Как скажешь, Агнессочка! — лихо воскликнула Марго и охватила Веника обеими руками так пылко, что он раскрыл рот и принялся слегка разжимать ее борцовский захват, чтобы глотнуть воздуха.
Однако! Эта престарелая этуаль бесстыдно раскорячила по обе стороны мотоцикла свои толстые коленки и прижалась к Венику лицом, грудью, животом и даже… уж простите, не буду уточнять чем. Кое-как пристроившись сзади, я попыталась просунуть руки между спиной старого байкера и ее мощным корпусом, чтобы хоть как-то удержаться на отвоеванном плацдарме и не оказаться задом на мокром асфальте, когда Веник стартанет с места в карьер. Черта с два! Ни одной щелочки! Пришлось хвататься за ребра сидения по бокам и чувствовать себя, как молодая курица на шестке, оттесненная от петуха жирной опытной наседкой.
Пока Веник, наклонив голову, озабоченно разглядывал просевшие рессоры и сплющенные шины мотоцикла, я привстала поближе к ушку Марго и ласковым шепотом сказала:
— Ты не увлекайся, подруга! Мы на улице, а не в постели! Не надо здесь шведскую тройку изображать! Прохожих окороками распугаешь!
Но эта нахалка сделала вид, что ничего не слышит!
Мы с ветерком обогнали Аню Боголепову, шагающую по тротуару, и высадились впереди метров за сто, в переулке. Я едва отодрала Маргариту от Веника!
— Слезай, давай! Прилипла, что ли! Ни стыда, ни совести, а еще педагог!
— Я бывший педагог! — блудливо состроила глазки эта питерская королева Марго. — Я на пенсии! А ты что — ревнуешь, да?! Скажи, ревнуешь?!
Я послала ее к черту и выпроводила навстречу девушке, прочтя краткое, но энергичное напутствие:
— Вперед! Умри, но сделай!
Мы с Вениамином остались в засаде, в переулке, скрывшись до поры до времени за стоящим на обочине грузовиком. Старый хулиган снял шлем. Морда у него была довольная, глазки масляные, как у сытого кота.
— Приятная женщина, правда, Агни? Совсем без комплексов. Мне такие нравятся. Это ее мы должны спасать? Как-то мы это странно делаем…
— Не напрягайся, — мрачно сказала я. — Тебе шлем думать мешает. Предоставь мыслительный процесс мне.
В этот момент мимо по улице, пересекая наш переулок, прошла стройная фигурка в клетчатом пальто и платке. Она не оглядывалась, но мне показалось, что она чуть прибавила шагу. Следом за ней тащилась Зинаида, погрозив отчего-то мне кулаком. Я еще успела увидеть, как она нагнала Аню Боголепову и забегала вокруг, заглядывая девушке в лицо и приговаривая бессмертную, как никогда подходящую к месту фразу:
— Дай миллиончик! Дай миллиончик! Дай, дай, дай миллиончик, пожалуйста!
Маргарита явилась чуть позже, какая-то растерянная, потерявшая свой боевой задор.
— Ну — как?! — жадно набросилась на нее я, напрочь позабыв о Венике. — Смутила ее душевный покой? Вызвала муки раскаяния?!
— Не знаю… — развела руками Марго. — Я подошла и сказала, как ты учила: «Дочь моя…»
— Я говорила «Дщерь моя!» Ты опять все перепутала!
— Ничего я не перепутала, Несси! «Дщерь» — это архаизм, церковно-славянское… В конце концов, я филолог, а не ты! Так вот, я ей говорю так ласково, так трогательно: «Дочь моя!»
Эта старая квашня молитвенно сложила ручки на груди, закатила глазки и замолчала.
— Ну?
— А?! Ах, да… Я ей говорю: «Дочь моя! На тебе тяжкий грех!» А она… она меня просто поразила, Несси! Просто убила на месте! Она только взглянула своими глазищами так печально, сказала: «Простите меня, матушка. Помолитесь обо мне Спасителю» и поцеловала мне руку… Представляешь? Ужас какой! Я думала, она меня выбранит, или еще что… Может, мы что-то неправильно делаем? Может, нужно как-то иначе?
— Нет, — твердо и непоколебимо ответила я. — Нельзя иначе. Коней на переправе не меняют. Ступай, догоняй Зинаиду. Делайте все, как запланировано. А мы с Вениамином Михайловичем отправимся по назначению.
— Опять кофе пить, пока мы работаем? — съязвила Маргарита.
Я смолчала. У моей подруги явно портился характер!
3
Если явление имеет тенденцию к повторению, значит, его можно использовать. Дважды бандиты неизвестным мне способом находили владельца чемодана, и вполне вероятно, что они смогут сделать это и в третий раз. Если я буду следить за ними, то, может быть, узнаю, как они это делают. Хотя, как мне кажется, я уже знаю.
Лишь привычка добросовестного исследователя да чувство ложной скромности заставляли меня заниматься проверкой своей безупречной версии. Да еще, может быть, желание защитить Аню Боголепову от уготованной ей неминуемой участи, которая постигла Свету Самушкину и Иродиаду Колядко. Красота — страшная сила? Увы! Есть люди, на которых эта сила не действует.
Поэтому мы с Веником полдня честно и благородно таскались по пятам угрюмого джипа маргинального соседа Маргариты, ожидая, пока случится… нечто. Да, и кофе тоже пили! Три раза! Во-первых, нам надо было где-нибудь спрятаться, чтобы не торчать на глазах бандитов, как три тополя на Плющихе. Веник со своим «харлеем» очень даже был заметен, ну и я, надеюсь, тоже. А во-вторых, я, управляя по мобильнику своей розыскной супербригадой, разрешила ей зайти в закусочную. Один раз, чтобы не избаловать.
