Влада Ольховская - Нецарская охота
– И… что? – спросила Вика, понимая краем сознания, что вопрос ее прозвучал совсем уж глупо.
– А то, что это даже в наши времена выполнить практически нереально, – отозвался хирург. – А в советские годы, без какой-либо подготовки… Евгений Михайлович раздобыл все: и кровь, и органы. Вопрос: где?
* * *Он смотрел на Вику, потерянную и испуганную, и очень хотел ее утешить. И потому, что она действительно боялась, и потому, что позволила ему увидеть ее страх. Слова вряд ли помогли бы ей, но Марк все равно попытался ее подбодрить:
– Не волнуйся… прорвемся!
– Не говори так, – устало улыбнулась девушка. – То, что ты для меня делаешь, – это замечательно. Но когда ты произносишь такую банальщину… ты портишь все.
– Даже если я верю в эту банальщину?
– Даже в этом случае.
Он не обиделся. Марк прекрасно понимал, что она имеет в виду.
Разговор с Артуром Демиденко должен был внести в дело какую-то ясность, но оправдались их надежды не до конца. Сложно было бы назвать информацию, полученную ими, таким уж большим достижением. Да, хирург что-то подозревал, врач Столяров, возможно, пошел на серьезные нарушения, чтобы спасти пострадавших детей. Но в чем именно состояли те нарушения, кто о них помнит – этого Демиденко не знал.
– Я ведь и не представляла себе, что мы с Ритой были знакомы, – задумчиво проговорила Вика. – Нас представили друг другу, когда я устроилась в агентство на работу. И не было у меня никакого ощущения дежавю или чего-то подобного! Менеджер, и все. А мы, оказывается, вместе с ней были в том автобусе!
– И что? Если ты думаешь, что это имеет какое-то особое, сверхъестественное значение, то зря. Прошло двадцать лет, да и потом, она старше тебя. Вы в том лагере были в разных группах, старшие с младшими не очень-то активно общаются. Вы друг друга и тогда не знали, и сейчас не вспомнили.
– Да… И не узнали бы, что встречались… Она так и не узнала…
Вика, надо отдать ей должное, держала себя в руках, но Марк чувствовал: силы ее на пределе. Сколько времени она не спала толком – можно было только догадываться. Говорила редко, по два-три слова всего, думала о чем-то своем, уставившись прямо перед собой, а если ловила на себе его взгляд, пыталась улыбаться. Это лишь усиливало желание Марка помочь ей. Не потому, что она – слабая и сама не справится, а потому, что он не хотел, чтобы она справлялась с этим в одиночку. Но как можно повлиять на ситуацию – он не представлял. Недавно он думал, что за убийствами женщин стоит Игнат со товарищи, и ему было легче. Это были жестокие преступления, однако в них чувствовался банальный практический расчет. Организовать убийство – получить деньги. По-своему все понятно и даже предсказуемо.
В том, с чем они столкнулись теперь, подобной логики не было – да вообще никакой не было! Марк терялся в догадках. Кто мог затеять всю эту резню двадцать лет спустя? Кто-то из родственников детей, которых спасти не удалось? Выживший, пострадавший тогда больше других? Или, быть может, члены семьи ребенка, которого сделали нелегальным донором, чтобы спасти «золотых» элитных деток?
Демиденко об этом ничего не знал, Столяров давно умер, спросить не у кого. Да и потом, к чему вообще эта месть – выросшим детям, жертвам аварии, которые ни за что не отвечали? Двадцать лет спустя… Должна быть причина! Но можно ли угадать мотивы этого типа, разделывающего, словно мясник, людей?
Марк свои логические психологические способности оценивал весьма здраво, он осознавал, что самостоятельно в этом деле не разберется. Помнил он и о том, кто первым предупредил его об «охотничьей собаке». И это случилось еще тогда, когда он подозревал Игната! Если тот человек оказался прав один раз, может, он разберется в поведении и этого психа и опять скажет что-то важное…
Надежда эта явно была безумной, но другого выхода не было. Вот только пройти через это он хотел в одиночку, делиться этой идеей с Викой ему было почему-то стыдно – вдруг она его за сумасшедшего примет?
– Тебе надо отдохнуть, – мягко сказал он.
– Америку ты не открыл.
– Я не просто так тебе это говорю, а чтобы ты спать пошла. Хотя бы приляг… Даже если ты не уснешь, тело немного отдохнет.
– Тело у меня как раз и не перенапрягается совсем, у меня голова гудит, так, будто этот маньяк уже чем-то меня ударил, – вздохнула Вика. – Но ты прав, немец. Если что – я у себя.
– Я попозже зайду к тебе…
Они остановились в небольшой гостинице Красноармейска, приглашать их переночевать в его доме Демиденко не стал. На том, чтобы взять два одноместных номера, настояла Вика, и эта ее настойчивость больно кольнула самолюбие Марка. После всего, что уже было, что он сделал, она так себя ведет! Однако он не возразил ей. Вике сейчас очень тяжело, пусть побудет одна, если хочет…
И вот – оказалось, что ее идея и ему на руку. Потому что для выполнения своего нового замысла Марк нуждался в одиночестве.
Как только девушка покинула его номер, он достал из сумки ноутбук. Компьютер включился, и через пару минут исправно загрузился скайп. Нажимая на вызов контакта, Марк ожидал получить ответ от Хельги, гувернантки, присматривающей за его домом. Но вместо нее на экране появилось именно то лицо, которое он так хотел увидеть.
– Ты?! – поразился мужчина. – А Хельга? У нее… все в порядке?
Он с запозданием понял, что этот вопрос прозвучал обидно. Его собеседник и так особой разговорчивостью не отличается, каждое слово этого человека – на вес золота, а он такие глупости ляпает! Но как ни странно, никакой обиды Марк не заметил. Он даже получил ответ – и опять вполне осмысленный!
– Душ.
– Хельга в душе? Поэтому ты и отвечаешь на мой звонок?
Он явно переоценил оказанное ему «доверие»: лицо на экране осталось абсолютно равнодушным, словно Марк ни о чем и не спросил. Сам виноват – зачем спрашивать об очевидном?
– Прости, я просто волнуюсь… Мне нужно именно с тобой поговорить, не надо звать Хельгу. Помнишь, что я тебе говорил про того убийцу? Ну, которого ты назвал охотничьей собакой… Он, похоже, очень опасен. Не для меня лично, но для человека, который для меня очень важен. Поэтому я не отступлю, даже если мне придется стать у этой «собаки» на пути. Проблема в том, что я не знаю, как мне быть! Я не представляю, что ему надо от Вики, почему он выбрал именно ее… У меня есть различные теории, но ни в одной из них я не уверен.
Ноль реакции. Глаза собеседника кажутся если и не мертвыми, то уж точно лишенными искры разума, как глаза куклы. Но Марк уже имел возможность убедиться, что это ничего не значит. Человек, с которым он общался в скайпе, имеет такой список диагнозов, что их на отдельную книгу хватило бы! И глаза эти – не мертвые, их обладатель не просто находится в другой стране, но и в каком-то другом мире. А значит, ему нужно все рассказать. Потому что убийца тоже может оказаться жителем этого «другого мира».
– Мне кажется, у тебя больше шансов понять его мотивы. Конечно, ты можешь и не сказать мне об этом, если поймешь, но… Я был бы очень признателен тебе за помощь. Мои теории… Давай сделаем так: я расскажу тебе, о чем именно я думаю, а ты скажешь, насколько я близок к истине. Идет? Я очень хочу спасти эту девушку… Я вас познакомлю друг с другом, обещаю! Она тебе понравится… А пока – просто помоги мне!
И вновь никакой реакции не последовало, но Марк почувствовал: его услышали. Это вовсе не значило, что у него появилась какая-то уверенность в правильности предпринимаемых им попыток. Напротив! Ситуация становилось глупой. Прямо «Молчание ягнят» какое-то! Только вместо героини Джоди Фостер – он, а вместо доктора Лектора – тонкое бледное лицо на мониторе. Нестрашное совсем, в отличие от выражения лица киногероя, спокойное. Но из всех знакомых Марка лишь этот человек способен понять логику сумасшедшего.
Поэтому Марк все говорил и говорил. Сначала ему было как-то неловко, он подбирал слова, но вскоре настроился на нужный лад, и ему стало легче. Он рассказал о том, что ему удалось выяснить – от аварии двадцатилетней давности до их недавней встречи с Демиденко. Подробно описал нападение на «двойную» тезку Вики, на других жертв. Врачи когда-то рекомендовали ему – не поднимать тему насилия, сделать из нее табу. Но иных вариантов у него сейчас не было. Он говорил – и видел, что никакие припадки ярости, проявления психоза его собеседнику не грозят. Затем он выложил свои теории, которые были выслушаны с прежней безмятежностью. Которая, как ни странно, почему-то не раздражала собеседника, а как раз успокаивала.
– Ну вот, примерно так, – закончил Марк. – Думаю, это месть – я почти не сомневаюсь. Не могу только представить, от кого она исходит и почему именно сейчас все это началось!
Он не был уверен, что получит совет – или хоть какое-то подтверждение того, что его вообще слушали, кроме взгляда! Но оттого, что он проговорил все это вслух, уже стало легче…
