Наталья Солнцева - Иди за мной
Новенькое, недавно доставленное из мастерской дверное полотно, еще в упаковке стояло в прихожей, прислоненное к стене. Дожидалось своего часа. Петухов своим появлением ускорил процесс.
— Он балкон не проверил, — прошептала Лариса. — Надо было послать этого алкаша на балкон…
— Если там кто и был, то давно убежал. Как только Петух начал в дверь ломиться, его уж и след простыл. Он же не идиот, Лара!
— Что ему стоило завалить всех троих?
— Небось подумал, что охрана приехала… по тревоге! Я ему про кнопку сказал, он и купился…
— Может, и не было никого? Нам почудилось…
* * *Ренат пришел в себя от холода. Обнаружил, что лежит на боку и видит мокрую от росы траву. Голова была тяжелая, тело не слушалось. На ум пришла Соня в красном платье, с красной помадой на губах. Ее любовное неистовство истощало Рената. Дело дошло до того, что он падает на улице и теряет сознание. Если так пойдет дальше, он долго не протянет…
Мысль о смерти мелькнула и пропала. Ренат медленно сел и попытался вспомнить, где он и как сюда попал. В сознании возникла сцена… яркий свет… полуголые плясуньи и официантка с подносом…
— Куда меня занесло?
«В кабаре для избранных, — услужливо подсказал Вернер. — Ты разочаровал меня, парень. Где твой азарт? Похоже, у тебя в жилах течет не кровь, а простокваша!»
Ренат оглянулся на голос, но увидел пустые развалины, облитые луной. Он выругался и поднялся на ноги, держась за ствол молодого деревца. Вокруг темнели деревья, за ними проступала кирпичная стена. Ветер принес запах стоячей воды. «Кузьминский парк!» — осенило Рената. Он любил гулять здесь по вечерам, пока не связался с Зоей. Постель заменила им совместные прогулки, а свободное время они посвящали сексу.
По сравнению с Соней Зоя была холодна и неуклюжа. Замужество и возраст не помогли ей приобрести любовный опыт. Она требовала от Рената изобретательности и огня, а сама лишь предоставляла ему свое тело.
Соня совсем не такая! Она — пожар и опьянение. Отравленный мед, от которого невозможно отказаться. Ренат готов был умереть за нее. Кажется, он уже умирает… У него горячка, бред. Он куда-то шел и свалился с ног…
«Кажется, я следил за Соней! Да… я видел, как она танцует стриптиз… А потом? Что было потом?»
Он замерз, джемпер и джинсы намокли от росы. Мышцы сковал холод, а мысли остановились. Шатаясь от слабости, Ренат брел по дорожке вдоль стены. В пруду с чернильной водой плавали звезды. Когда он заметил мелькание огней и услышал шум, то понял, что выбрался на дорогу. Огни — это фары проезжающих автомобилей. От них рябило в глазах. Соня летучей мышью металась в воздухе. Шелест ее крыльев оглушил Рената. Он пригнулся и отскочил в сторону.
— Ты че, мужик? Обкуренный? Или бухой?
Подростки попросили у него сигарет. Он полез в карман за деньгами… и вспомнил, что отдал все Соне.
— Какая это улица? — спросил Ренат.
— Точно, обкуренный…
— Есенинский бульвар, — подсказал паренек с металлическим ошейником и волосами торчком. — А тебе куда надо?
— Не знаю…
— Перебрал, дядя!..
Кажется, подростки ему сочувствовали. Ренат ожидал, что они затеют драку, но обошлось. Ночная бабочка порхала над его головой, он отмахивался. В левой руке проснулась боль.
Ноги сами принесли Рената во двор дома, где он снимал квартиру. У подъезда курили двое качков в спортивных костюмах. Когда он поравнялся с ними, парни переглянулись.
— Слышь, ты случайно не знаешь Михеева? Мы к нему типа в гости пришли, а он не открывает, блин. Может, съехал куда?
— Я Михеев, — брякнул Ренат и понял, что не надо было признаваться.
Качки дружно выбросили окурки и со свирепым видом двинулись на него…
Глава 38
Ночью Эдик слышал, как вскрикивает и стонет во сне Лариса. Хотя она променяла его на бандита, ему было жаль ее.
— Теперь мы оба в опасности, — прошептал он в темноту комнаты.
Из-за вчерашнего переполоха балкон пришлось закрыть. Преступника это не остановит, но у Эдика будет пару минут, чтобы, услышав шум, разбудить Ларису и выбежать из квартиры.
Пережитый на вокзале ужас получил продолжение. После того, как нетрезвого соседа благополучно выдворили из квартиры, а дверь кое-как установили на место, доктор потребовал у Ларисы объяснений. Та в очередной раз отказалась их давать.
Он так и этак допытывался, какого черта за ней охотятся, но Лариса молчала.
«Если тебе на свою жизнь плевать, подумай обо мне! — взывал он к ее совести. — Я-то за что страдаю?»
«Сам виноват! Не надо было лезть в мои дела!»
«Сейчас не время выяснять отношения…»
«Я вызову такси и уеду! — огрызнулась она. — Чтобы не подставлять тебя под пули!»
«Ты понимаешь, что Петух спас нас с тобой от верной смерти?»
«Может, никакого убийцы в квартире не было. Мы его не видели»
«Мы его слышали, — возразил Эдик. — Здесь точно кто-то был! А Петух его спугнул…»
Вечером они поужинали без аппетита и легли спать врозь. Ларисе снился Берт с пистолетом в руке… он бежал по крышам, а за ним гнались враги. Даже в бедственном положении он был потрясающе красив.
Раздеваясь перед сном, Лариса спрятала брошь под подушку. Она чувствовала себя в западне. «Цветок саванны» жег ей пальцы, но расстаться с ним она не могла.
Эдик прислушивался к ее дыханию, и когда она особенно жалобно застонала, не выдержал и прокрался в спальню. На тумбочке горел ночник. Подушка под головой Ларисы сбилась, и что-то сверкнуло.
Доктор склонился над ее изголовьем. Из-под подушки торчало какое-то украшение. Бижутерия. Похоже на кристаллы Сваровски. Безвкусица! Он взял блестящую штуковину в руки и поднес к ночнику. Это была брошка. Сноп желтых искр рассыпался по потолку и стенам. Эдик не мог оторвать глаз от камней. Внутри у него все задрожало.
— Ого…
Лариса беспокойно заворочалась и повернулась к нему лицом. Эдик, загипнотизированный «Цветком саванны», не шелохнулся.
— Отдай! — прозвучало в полутьме спальни.
Он очнулся от наваждения и съежился под разъяренным взглядом Ларисы.
— Я тебя разбудил?.. Прости…
— Что ты здесь делаешь?
— Ты стонала… я зашел спросить, все ли в порядке…
— Это моя вещь, — жестко молвила она, протягивая руку. — Верни мне ее сейчас же!
— Я никогда не видел у тебя такой красивой броши…
— Как ты посмел взять ее без разрешения?
— Ты спала…
— Какая разница?! Дай сюда брошку!
Эдик смешался. Интуиция ревнивца подсказала ему, что украшение Ларисе подарил новый любовник. Он стоял у кровати босой, в полосатой пижаме, с упрямым выражением лица, и не собирался выполнять ее приказ. Вместо того чтобы вернуть брошь, доктор опустил ее в карман.
— Пусть пока побудет у меня…
Лариса вскочила и вцепилась ногтями ему в руку.
— Ах ты, воришка!.. Еще друг, называется…
— Мы не были друзьями, Лара, — отбивался он. — Мы с тобой занимались любовью. Я отвечаю за тебя! Ты связалась со страшными людьми…
Они боролись. Лариса пыталась отобрать у Эдика брошь, он сопротивлялся. В нем взыграл типичный для мужчины инстинкт собственника. Лариса его бросила ради какого-то бандюги и вора, а он в отместку насолит ей хоть чем-нибудь.
— Все богатство твоего хахаля — краденое!.. По нему тюрьма плачет!..
— Не твоего ума дело…
— Ах так?.. Забыла, кто тебя спас?.. Лежала бы сейчас мертвая и холодная в судебном морге…
Злые слезы закипели в глазах Ларисы. Она изловчилась и укусила Эдика за ухо. Тот взвыл от боли. Его пижама затрещала и порвалась. В пылу борьбы они не сразу услышали, как в гостиной разбилось стекло и посыпались осколки. Рука в черной перчатке открыла ручку балконной двери…
* * *— У тебя память отшибло, чувак? — наседали на Рената агрессивные молодчики. — Про долг напомнить?
— Какой еще долг?
— Он спрашивает, какой долг! — возмутился один из качков и сунул дизайнеру под нос кулак. — А вот это нюхал?
У Рената кружилась голова, в ушах звенело. Перед глазами мелькали красные воланы Сониного платья, голые коленки танцовщиц и белозубая улыбка официантки. Только сейчас он сообразил, что во рту у девушки были слишком острые и длинные зубы. Клыки!
— Тебе хорошая женщина дала денег… — донеслось до него сквозь пелену звуков и красок. — Пришла пора возвращать. Или ты решил, что она тебе подарит кругленькую сумму?
Обидные слова молодчики обильно приправляли матерной руганью. Ренат испугался. Он понял, кто их прислал. Зоя! Она не оставит его в покое. Соня права: единственный выход — убить ее.
— Я все отдам, — пообещал Ренат. — Только не сразу! Соберу и отдам!
— Соберет он! — разозлились парни. — Ты нам пургу не гони, лошара! Даем тебе три дня! Потом будет плохо. Ты когда бабло брал, о чем думал?
