Антон Леонтьев - Дворец, где разбиваются сердца
– Тебе ведь известно, что там строят? Эшафот! Чтобы палач мог отрубить преступникам головы. Сезон казней откроется через два дня. И мне известно, моя малышка, что ты тоже окажешься в числе тех, кто взойдет на этот помост. Ты мне не веришь? Смертный приговор для тебя – дело решенное. В городе тебя считают исчадием ада. Тебе отрубят голову!
Жан-Батист усмехнулся, словно ему было приятно слышать эти ужасные слова. Каролина знала, для чего возводят помост на площади, тюрьма полнилась слухами.
– Но у тебя есть шанс остаться в живых, – заявил ей де ля Крус. – И знаешь, какой именно? Стать моей любовницей! Уже не женой, я же не могу жениться на женщине, зарезавшей престарелого супруга. Но я могу добиться того, чтобы тебя приговорили к каторге, а затем моментально амнистировали. Ты выйдешь на свободу, но будешь обязана переехать в мое поместье и жить со мной, моя пташка!
Каролина не знала, что страшнее – взойти на эшафот или стать рабыней Жан-Батиста. Он приблизился к ней, Каролина почувствовала жар, который охватывает ее тело. Она любит и одновременно ненавидит этого человека!
– На суде я заявлю, что убийца – ты, – сказала она. – Ты, Жан-Батист!
Тот расхохотался:
– И тебе поверят? Тебя считают свихнувшейся, поэтому твоим словам никто не уделит внимания. Да и суд пройдет быстро, господам юристам понадобится не более получаса, чтобы рассмотреть твое дело и приговорить тебя к смертной казни. А после этого приговор будет приведен в исполнение! И твоя красивая головка окажется в корзине с опилками!
Каролина плюнула Жан-Батисту в лицо. Де ля Крус дернулся, а затем прошептал, наливаясь краской гнева:
– Ну что же, неразумная строптивица, ты сама решила свою судьбу. Я предлагал тебе жизнь, ты это отвергла. Ты будешь приговорена к смертной казни, и палач отсечет тебе голову. И я с большим наслаждением буду наблюдать за твоим концом!
С этими словами он вышел из камеры. Каролина в изнеможении опустилась на солому. Правильно ли она сделала, что отказалась от предложения Жан-Батиста? Но ведь стать его рабой в итоге означало приговорить себя к медленной и изощренной смерти. Де ля Крус – умалишенный, он садист и маньяк. Убийца, который любит ее. А она его?
На следующий день Каролина стала невольной свидетельницей казни. В исполнение приводили приговор, вынесенный разбойнику. Она услышала барабанную дробь, площадь была заполнена людьми. Все собрались на казнь как на праздник.
Каролина осторожно выглянула в оконце. Ей не хотелось наблюдать за процедурой смерти, но непонятное любопытство заставляло ее не отрываясь наблюдать за происходящим.
Помост был оцеплен солдатами, которые отталкивали любопытных граждан. Подъехала телега, в которой сидел закованный в цепи преступник: бородатый мужчина лет сорока. Его выволокли из телеги, смертник сопротивлялся, он не хотел самостоятельно подниматься на эшафот. Несколько солдат грубо поволокли его наверх. Бедняга заливался смехом и рыдал, то ли имитируя сумасшествие и надеясь на отмену приговора, то ли в самом деле помутившись рассудком.
Разбойника подтолкнули к палачу – огромному плечистому бугаю, облаченному в черную остроконечную маску с прорезями для глаз. Палач схватил преступника, тот перестал бесноваться и обмяк, поняв, что его судьба решена.
Барабанный бой усилился, Каролина не отводила глаз от помоста. Палач помог преступнику опуститься на колени, голову тот положил на большую колоду. Толпа затихла, палач обнажил сверкающий на солнце меч...
Каролина отшатнулась от окна, секундой позже все было кончено, люди на площади радостно закричали. Каролина снова выглянула в окошко – палач показывал всем отсеченную голову разбойника с вылезшими из орбит глазами.
Каролина потеряла сознание.
Она пришла в себя, не зная, было ли все, чему она стала свидетельницей, сном или явью. Но это была правда! Следующим днем казнили еще двух человек, в том числе и одну женщину, которую признали виновной в колдовстве и совершении подпольных абортов. Каролина, забившись в угол, закрыла глаза и заткнула пальцами уши, но все равно барабанный бой доносился до нее, как и крики толпы и возглас палача, когда он демонстрировал собравшимся отсеченную голову. Каролине стало очень страшно. Ведь Жан-Батист прав – ее так же привезут в телеге на площадь, где собрались жадные до кровавого пиршества обыватели, а минутой позже ее голову покажут толпе. И все будет кончено? Она понесет наказание за преступления, которых не совершала?
Надзиратель снова доложил, что ее хочет кто-то видеть. Она тайно надеялась, что этот некто – Жан-Батист. И она подумает, прежде чем дать ему ответ.
Но в этот раз к ней заявился не де ля Крус, а Сильвио Асунсьон. Адвокат, за последние годы еще более растолстевший, приобретший лоск и апломб, заявил с порога:
– Каролина, я пришел, чтобы помочь тебе. Я – твой защитник на процессе, который будет рассматриваться уголовным судом штата послезавтра.
– Что станет со мной? – спросила его Каролина.
Сильвио, вздохнув, не стал скрывать правды:
– По всей вероятности, тебя приговорят к смертной казни. Мужеубийц у нас не жалуют.
– Тогда на плаху надо отправить и сестру Жан-Батиста, мою мачеху Валентину! – закричала Каролина. – И самого де ля Круса!
– Не советую тебе так громко кричать, Каролина, – сказал адвокат. – Это все равно не поможет, а в тюрьме у каждой из стен есть уши. До меня дошли слухи о том, что де ля Крус неравнодушен к тебе. И он сейчас усиленно обрабатывает судий, заставляя их вынести тебе самый суровый приговор. Я уверен, что наши законники не пожалеют тебя.
– Но как же мне спастись, неужели меня тоже казнят? – спросила Каролина в ужасе. Только сейчас до нее дошел полный смысл этой ужасной новости – ей нет и двадцати, а придется умирать.
– Я спасу тебя, для этого я и здесь, – сказал Сильвио. – Но тебе нужно приготовиться к процессу!
Судебное разбирательство прошло, как и говорил Асунсьон, через два дня. Каролину с утра вытащили из темницы и доставили к старинному зданию ратуши, где и заседал уголовный суд. Ее провели в зал с лепниной на потолке, она оказалась перед тремя судьями, облаченными в пурпурные мантии и старинные седые парики.
Двух из них она знала лично, встречалась на балах. Третьим судьей был бульдогообразный Портарес, который когда-то едва не стал ее мужем. Но теперь представители коста-бьянкской Фемиды делали вид, что не знают Каролину. Прокурор, тощий субъект, тоже в мантии и парике, каркающим голосом зачитал обвинение. Каролину обвиняли в планировании и осуществлении убийства законного супруга, дона адмирала Вилмайо, а также пособничестве в уничтожении слуг и нарушении супружеской верности.
Каролине даже не дали слова, прокурор представил суду доказательства – показания полицейских, кровавый кинжал и, самое важное, посмертное признание «любовника» Каролины, садовника из поместья.
Она понимала, что все это было подстроено де ля Крусом. Тот хотел заманить ее в ловушку, поставить перед выбором – или он, или смерть на эшафоте. И она выбрала смерть!
Сильвио как ее защитник напрасно старался поразить судий красноречием, те откровенно зевали, слушая Асунсьона. Приговор был вынесен еще до начала процесса. Наконец адвоката прервали на полуслове и сказали, что его время истекло. С момента начала суда прошло не более сорока минут.
– В свете представленных выше бесспорных доказательств, – провозгласил один из судей, – которые целиком и полностью свидетельствуют о виновности обвиняемой Каролины Вилмайо, урожденной Рокасолано, во всех инкриминируемых ей преступлениях, высокий суд принимает следующее решение...
Судья замолчал, посовещался со своими коллегами, Каролина видела, как двигаются их красные губы. Судья продолжил:
– Решение суда таково: за многочисленные преступления, совершенные против Бога и человека, признать обвиняемую виновной и назначить ей в качестве искупительного наказания смертную казнь через усекновение головы. Приговор должен быть приведен в исполнение завтра!
Он ударил тяжелым молоточком, объявляя заседание закрытым. Судей ждал обед, а затем еще два процесса. Каролину вывели из зала суда. В коридоре ратуши она заметила Жан-Батиста. Тот приветливо помахал ей рукой. Каролина отвернулась. Сильвио прошептал:
– Жди сегодняшней ночи, Каролина! Я не брошу тебя, уверяю!
– Если ты хочешь спасти меня, то спаси и Лулу, – взмолилась Каролина. – Ее будут судить вслед за мной и наверняка тоже признают виновной и вынесут смертный приговор.
Ее снова заперли в камеру, и она была вынуждена наблюдать за приготовлениями к очередной казни – на этот раз ее собственной. Настала ночь, последняя ночь в ее жизни. Каролину сморил сон, она пришла в себя оттого, что железная дверь распахнулась и в камеру вошел священник. Последняя исповедь!
Священник откинул капюшон, и Каролина увидела лицо Сильвио. Он протянул Каролине руку и сказал:
