Анна Данилова - Признания грешницы
На веревке над ванной она увидела и еще кое-что, отчего ей стало дурно. Розовые трусики. Ее трусики.
– Какая гадость, – заплакала она. Потом собралась, набрала номер Захара. И в эту минуту услышала голос за дверью:
– Ты останешься здесь, со мной. Если сбежишь или позвонишь своему мордовороту с крестьянской рожей, пеняй на себя. Я выступлю в суде свидетелем и подтвержу, что 11 мая, в три часа дня ты, моя любовница, вышла от меня со словами: «Я должна это сделать!», а вернулась вечером никакая, что тебя рвало в ванной комнате… Я помогу прокурору доказать, что это ты убила какого-то там Рыбина, что это ты вытолкнула его из окна, что ты – убийца. Леву твоего, телка, отпустят, а тебя, беременную, посадят. И ты родишь в тюрьме. Я расскажу в суде душещипательную историю о групповом изнасиловании в Марксе, тем более что это чистая правда. Пусть весь город об этом узнает…
Она подошла к самой двери.
– Ты не сделаешь этого, Валя, – прошептала она. – Ты же знаешь, что я никого не убивала.
– Убивала. Поэтому-то твои родственнички и забеспокоились, забегали… Может, ты не знаешь, но это твоя свекровь принесла ко мне сюда твои вещи, как если бы ты сбежала от Левы ко мне, чтобы я помог тебе с алиби. Все же знают, что ты грохнула этого Рыбина и сбежала. Тебя все ищут!
Она слушала и ничего не могла понять. Поверить в то, что он сказал, было невозможно. Чтобы Дина Робертовна пришла сюда и принесла ее вещи?! Чтобы она поверила в то, что Гера убила человека? Бред! А Валентин – идиот! И очень, очень опасный и подлый человек!
Она опять набрала номер Захара и, когда услышала его голос, разрыдалась:
– Захар, пожалуйста, забери меня скорее отсюда… Я заперлась в ванной комнате, он пристает ко мне…
– Еду, – глухо прорычал Захар. – Убью гаденыша!
19
Татьяна Рыбина проводила мужа, закрыла ворота и вернулась в дом. Огромный пустой дом, стены которого никогда не слышали детского смеха. Рыбин никогда не упрекал жену за бесплодие, жили дружно, без ссор и скандалов. Он зарабатывал деньги, она содержала в чистоте и порядке дом. Научилась сама коптить мясо и даже ловила рыбу, когда было настроение. Встанет утром, еще затемно, оденется потеплее, возьмет рюкзачок со всем необходимым и отправится на лодочную станцию, отвяжет лодку и – на Волгу, встанет между островами, якорь опустит, удочку закинет и смотрит на поплавок… Кругом тишина, чувствуется дыхание воды, поднимаются с полей и лесов ароматы цветов и хвои, и такая охватывает благодать…
Татьяна – мужнина жена, никогда не представляла себя без него, и когда он болел или попадал в аварии, боялась представить себе, что будет с ней, если его не станет. Наверное, тоже умрет!
О смерти своей думала, когда заболел ее Владик болезнью особенной, душевной, когда влюбился он, как мальчишка, и от стыда ли, от счастья ли переживал сильно, мучительно, не зная, как взглянуть в глаза законной жене, зная, что виноват перед ней, что предает ее всякий раз, когда встречается с другой женщиной. Не приходил ночевать, звонил, говорил, что много работы в санатории, что затянулся ремонт на свиноферме, находил тысячи причин, чтобы только не возвращаться домой. Татьяне, конечно, доложили: Лилей зовут. Повар она в санатории. Что это первая любовь Владислава Ивановича, что они знакомы давно и что дочка ее, Лида – его дочь.
Сколько раз мысленно она разговаривала с ним, мол, отпускаю, иди уже к своей Лиле, живите и будьте счастливы. Но когда видела его, такого родного, не могла проронить ни слова, ловила его взгляды, кормила его, спать укладывала и, ложась с ним рядом, отгоняла от себя образ разлучницы, научилась обманывать себя, довольствоваться тем, что есть.
Горничные, официантки, уборщицы, прачки, все, кто работал в «Орлином», жили в Марксе, а город маленький, все друг друга знают, ну и докладывали с разных сторон подробности романа Рыбина с Лилей.
Однажды не вытерпела Татьяна, сама поехала на автобусе в санаторий, пробралась в кухню, как будто бы заблудилась, хотела увидеть эту самую Лилю. Увидела и удивилась: что же он нашел в этой простой женщине? Маленькая, пухлая, розовощекая, в поварском колпаке, из-под которого выбиваются светлые кудряшки. Лицо, правда, умное, взгляд сосредоточенный. Говорят, что она хороший повар, работящая, с хорошим характером, неконфликтная, уважают ее в «Орлином», ценят. Когда же она, уставшая, распаренная, пахнущая пирогами и щами, ублажает Владика, где они встречаются, в одном из номеров, обнимаются под шерстяным одеялом, говорят друг другу ласковые слова, быть может, строят планы на будущее? При слове «любовница» воображение рисует молодую стройную женщину, яркую, нахальную, полураздетую. А здесь – маленькая повариха Лиля.
Вот когда почувствовала Татьяна, что Владик ее созрел для серьезного разговора, что он может уйти из ее жизни, вот тогда и начала думать о смерти, о том, что не сможет она жить в одном городе со счастливой парой, что это слишком больно, чтобы терпеть. Что лучше умереть!
Все разрешилось само собой. Чудовищно, трагично, невероятно. В холодное ноябрьское утро 2001 года, когда Таня спала дома, в своей кровати на плече мужа и была счастлива, что эту ночь он провел с ней, что они пока что вместе и он нежен и ласков с ней, ему позвонили на сотовый и сказали всего два слова. Она тоже услышала их. Невозможно было не услышать.
– Лилю убили.
Рыбин вскочил с постели, одевался торопливо, с трудом попадая в рукава, штанины, натягивая свитер на голову с окаменевшим лицом. Бросил через плечо:
– Не жди скоро, у нас в санатории человека убили, – выбежал из дома, сел в машину, и его не было дома неделю.
Тело Лили нашли рыбаки в камышах, рядом с санаторием. С признаками насильственной смерти. Говорили, что это сделали чужие, пробрались через окно в санаторий, вскрыли склад, украли коньяк, а ее ударили по голове чем-то тяжелым.
Чтобы «Орлиное» оставалось чистым, с незапятнанной репутацией, и чтобы гости чувствовали себя там в полной безопасности, Рыбин решил замять это дело, причем принял это решение быстро, едва появившись в санатории. Обо всем этом Татьяна узнала от одной знакомой женщины, работавшей там горничной. Та рассказала, что их заставили еще до приезда милиции отмывать коридор с хлоркой, чтобы на полу не осталось ни следа крови. Предполагают, что Рыбин подкупил начальника районной милиции, чтобы тот закрыл глаза на некоторые очевидные вещи и не заводил уголовного дела по факту убийства, чтобы смерть Лили выглядела как несчастный случай. О каком несчастном случае могла идти речь, трудно было себе представить, поскольку дело было в ноябре, купаться женщина в реке не могла, удить рыбу – кто поверит? Озвучить версию самоубийства Рыбин не мог в силу личных обстоятельств. Однако большие деньги и подарки заставили некоторых ответственных за это дело лиц закрыть глаза на очень многие факты. Репутация санатория была спасена.
Татьяна видела, как Рыбин-бизнесмен борется с Рыбиным-влюбленным, как страдает, потеряв Лилю, как бессилен что-то сделать в отношении своей дочери, которая сразу после похорон исчезла, а потом появилась информация, что ее, сироту, пожалел и увез с собой прокурор обрасти Марк Рейн, отдыхавший как раз в это время в «Орлином».
Татьяна и представить себе не могла, что вот таким страшным образом, ценой двух потерь – любовницы и дочери – судьба вернет ей мужа. Разве могла она предположить, что именно тогда, когда он сходил с ума от одиночества и горя, ей случится вновь стать для него близким человеком и по-настоящему женой.
– Поплачь, поплачь, Владя, – гладила она его, когда он лежал, положив свою голову ей на колени, и, стиснув зубы, переживал боль. – Легче станет. Время пройдет, совсем поправишься. Ты мне скажи, что делать, куда поехать, какие документы привезти на подпись, я все сделаю. А ты лежи, я сейчас тебе чайку целебного заварю… Ты мой хороший…
Она целовала его, гладила поначалу не как мужа, мужчину, а как большого ребенка, потерявшего мать. Такая гремучая смесь из чувств, переживаний намешалась в ее душе, что, если поначалу она ненавидела погибшую незнакомую ей женщину с цветочным и ароматным именем Лиля, то потом стала жалеть. Представила, что это с ней так обошлись, сначала полюбили, приласкали, а потом бросили беременную, как поступил с Лилей молодой тогда еще Влад. И ведь все эти годы, все тринадцать лет, что Лиля растила дочку, никаких гадостей она Рыбину не сделала, ни на что не претендовала. Конечно, Владик ей помогал, в этом она не сомневалась, но разве только деньги были ей нужны? Отвергнутая, брошенная женщина с ребенком на руках…
Еще одна мысль бродила вином в ее жилах, наполняя теплом: ведь если считавшийся бездетным Рыбин не бросил бесплодную Татьяну, зная о том, что у него растет дочь и что Лиля всегда примет его, значит, он любит свою жену. Любит ли, уважает или даже жалеет, какая разница – он живет с ней!
