Татьяна Луганцева - Розыгрыш билетов в рай (сборник)
В один из дней Люся, как всегда, пришла к своей капризной подопечной и принялась за уборку, мытье, кормление. Правда, она себя очень плохо чувствовала, но, естественно, ничего об этом не говорила.
Клавдия Михайловна, как всегда, была в своем репертуаре, Люся, как всегда, сцепив зубы, терпела. Закончив дела, она попрощалась с хозяйкой дома и, не дождавшись ответа, вышла за дверь. Она вернулась домой и, чувствуя ломоту во всем теле, устало легла спать. Ночью раздался телефонный звонок. Еле-еле разлепив глаза, Люся с трудом встала, доволоклась до телефонного аппарата и сняла трубку, из которой послышался истеричный визг проклятой подопечной. Та приказным тоном, не допускающим возражений, велела несчастной Люсе срочно вернуться. Люся испугалась, решив, что старушке плохо с сердцем, кое-как оделась и бегом припустила назад.
Но в квартире обливающуюся липким горячечным потом Люсю встретила старуха, которую она до этого видела только в постели, подвела ее к подоконнику и величественно, словно Екатерина Вторая, стала тыкать указательным пальцем в белую поверхность.
– Что это, голубушка?
– Что именно? – не поняла Люся, облизывая сухие губы.
– Пыль, – уронила старушка с видом оскорбленной герцогини.
– Я… я бегом… почти от дома, я думала… я… – Люся внезапно почувствовала дикий приступ сердцебиения. А потом у нее резко потемнело в глазах, словно кто-то стукнул по голове, и она провалилась в черную бездну.
– Эй… ты слышишь? Эй… Господи, глаза-то откроешь? Как же так-то? Эй… Как тебя? Люся… – доносился до Людмилы женский голос, но ей было так хорошо в своем мягком оглушающем беспамятстве, что совершенно не хотелось приходить в себя и открывать глаза. Однако голос был весьма настойчивый, и ресницы Люси дрогнули.
– Клавдия Михайловна? Вы? Простите… – Люся не сразу узнала свою мучительницу.
Она с удивлением обнаружила, что лежит на огромной, высокой и, как оказалось, очень удобной кровати хозяйки. Сама Клавдия Михайловна стояла рядом, нагнувшись над Люсей, и тревожно ловила ее взгляд.
– Наконец-то очнулась! Господи боже мой, как я испугалась! Я явно перегнула палку, – повинилась пожилая женщина.
Люся была поражена, но отнюдь не словами бывшей актрисы погорелого театра, а совсем другим.
– Вы ходите? – Люся приподнялась и села на кровати. – А как же перелом шейки бедра?
– Да какой перелом? – махнула рукой Клавдия Михайловна. – Так… ушиб. Я же это… развлекалась так, над людьми измываясь… Мне ведь так одиноко, не с кем даже поговорить. А тут люди. А ты, Люсечка, самая терпеливая оказалась и самая интересная. Чудо-человек! Когда ты побледнела и упала, я страшно перепугалась. Подумала, что мне только трупа в квартире не хватает! Еще и в тюрьму сядешь на старости лет.
– Ну, вы и артистка! – покачала головой Люся, опуская ноги на пол.
– Хорошая, да? – оживилась бабка. – А меня в свое время не оценили!
С тех пор между Люсей и Клавдией Михайловной завязалась дружба, если такие отношения можно так назвать. Люся захаживала к ней по доброй воле раз-два в месяц и помогала, чем могла.
Поэтому когда Ольга Ивановна официально обязала Людмилу навестить Клавдию Михайловну, Люся даже напряглась. «Дело серьезное, наверное… Или до меня дозвониться не смогла», – решила Люся и, конечно же, в этот же день заехала к Клавдии Михайловне.
Та встретила ее в нарядном пестром халатике, с макияжем и праздничной укладкой.
– Плюшки и чай нас уже ждут! – улыбнулась бывшая актриса.
– Клавдия Михайловна, я бы и так к вам зашла! Зачем надо было вызывать меня через контору? – высказала свое недовольство Люся. – Вот продукты купила кое-какие, конфетки ваши любимые, кефир малой жирности…
– Так и проходи сразу на кухню. Плюшки такие вкусные получились и не остыли еще. Я все точно подгадала…
Они разместились на кухне, Клавдия Михайловна быстро разобрала пакеты, налила чай и придвинула к Люсе миску с плюшками и розетки с медом и вареньем.
– Я ведь не просто так тебя вызвала, – начала Клавдия Михайловна, – а по делу. Уход требуется.
– Уход? Вы вроде прекрасно выглядите…
– Давай сначала почаевничаем, а потом и о делах поговорим, – твердо сказала Клавдия Михайловна.
И Люся, зная, что спорить с ней бесполезно, принялась за плюшки.
– Вкуснотища! У вас и варенье всегда на высоте, и мед… – похвалила она.
– Варенье мое, а мед… пчелы делали, – ответила Клавдия Михайловна, чем насмешила Людмилу.
Бывшая актриса тем временем как-то странно поглядывала на Люсю, словно видела первый раз.
– Постой-ка! Что-то в тебе изменилось. Глянь-ка, ножки у тебя какие стройные… Ой, да на тебе впервые юбка по размеру и нормальной длины! А то вечно одеваешься как стара барыня на вате.
– Вот и вы туда же! А мне кажется, что юбка сильно короткая, прямо коленки мерзнут, – ответила Люся, выглядывая вторую плюшку. – Это моя подруга Маша заволокла меня в магазин тут на днях. Она вплотную решила заняться моей личной жизнью…
– Вот молодец подруга! Мне бы с ней познакомиться. Прекрасная мысль! Ты же ангел во плоти! Такая девушка… Чудо!
– Мне уже тридцать три…
– И что? Девчонка! Самое время! Любой мечтал бы о такой жене, как ты. Работящая, честная, добрая и, как показывает юбка, красивая. Конечно, тебе нужен мужчина. Я, кстати, давно хотела с тобой об этом поговорить, но все как-то не с руки было.
– Мы с Машкой решили, что мой типаж – Брэд Питт, – улыбнулась Люся, приступая к третьей плюшке.
– Типаж, типаж… – задумалась Клавдия Михайловна. – А у тебя губа не дура. Так у него же есть, как ее… Анджелина Джоли! А она – огонь!
– Не то, что я?.. – горько усмехнулась Люся.
– Ладно, пошутили, и хватит. Давай теперь о деле поговорим.
– Ах, ну да! Слушаю вас. – Люся откинулась на спинку стула, поглаживая живот, в который уложились три плюшки и чашка чая.
– Так вот… – приступила Клавдия Михайловна к делу. – Дом у нас, сама знаешь, элитный, простые люди здесь не живут… Квартиры большие, всего по две на площадке. Поэтому мы, соседи, друг друга хорошо знаем. И вот этажом выше надо мной жил один молодой человек. Была у него одна странность – то исчезал надолго, потом появлялся на короткое время и снова исчезал. Немногословен, не общителен. Внешне симпатичный, ну не Брэд Питт, конечно… Но я тебе его и не сватаю, не дай бог такого мужа. Дело в другом. Со мной он, в отличие от многих соседей, всегда был в хороших отношениях. Даже помогал в то короткое время, когда здесь появлялся. А я ему то борщ сварю, то плюшек подкину. Он ничего, правда, о себе не рассказывал, да и мне в душу не лез. Ездил на очень дорогой машине, знаешь, про такие говорят – представительского класса. И вот тут на днях выхожу из дома, уж не помню зачем… и вдруг вижу, как мимо меня везут Юру… его Юрием зовут… в инвалидном кресле. Я потеряла дар речи, если честно. И не сразу нашла в себе силы зайти к нему в гости. Господи, молодой мужчина, ему всего-то лет тридцать пять, но в каком он состоянии! И опять эти тайны и недомолвки. Единственное, что мне удалось выяснить, так это то, что случилась автомобильная авария. Но сейчас не об этом. Юра мне сказал – не напрямую, конечно, а так, намеками, что не хочет и не будет жить в таком состоянии! Я, конечно, принялась всячески его отговаривать, но по взгляду поняла, что Юра, зациклившись на своей мысли, ушел в себя и мои слова до него не доходят. А вчера он заходил… то есть заезжал ко мне в гости, вроде даже был в приподнятом настроении. А когда уехал, я… – Клавдия Михайловна схватилась за сердце.
– Что? – испугалась Люся.
– …заметила, что у меня пропал пузырек с сильнодействующим снотворным. Мне невролог выписал от бессонницы. А пузырек был фактически полный. И я очень занервничала…
– Я понимаю… Но, может, где завалялся? – спросила Люся.
– Так я все осмотрела. Нет его. Вот я и боюсь, что Юра задумал недоброе. Да и в квартире у него… – махнула она рукой, – ни еды нет, ни… Но он же в жизни о помощи не попросит, вот я тебя и вызвала!
– А я что, смогу помочь? – удивилась Люся.
– Ты точно сможешь! А знаешь почему?
– Интересно узнать…
– Потому что ты – ангел! – заключила старушка.
– Вы сильно преувеличиваете. Я и свою-то жизнь не устроила…
– Вот поэтому и не устроила, потому что другим помогаешь! – прервала ее Клавдия Михайловна. – Не до себя…
– И вы хотите, чтобы и вашему соседу помогла? – уточнила Люся.
– Ну а как по-другому? Я же себе не прощу, если с Юрой что-то случится. Надо бы сходить… Только сразу же тебе говорю, человек он грубый, неразговорчивый, от помощи будет всячески отказываться.
– И как же тогда быть? – растерялась Люся.
– А ты будь понастойчивей! Скажи, что это я тебя вызвала… Вообще вали все на меня… Он будет кричать, ругаться, но ты не обращай внимания, – продолжала «радовать» ее Клавдия Михайловна.
