Елена Михалкова - Манускрипт дьявола
– Но ведь здесь было золото, – прошептала она. – Не может быть!
Она перевела взгляд на меня, и в нем было столько отчаяния, что я поверил ей. Она и впрямь видела на месте груды камней золотые слитки – или то, что принимала за них.
Только я собирался сказать ей об этом, как она кинулась к старику и рухнула рядом с ним, протягивая к нему руки:
– Господин Якоб! Господин Якоб!
Старик вздохнул и приоткрыл черепаший глаз:
– Что ты кричишь, девочка? – поморщился он. – Ты мешаешь мне спать!
– Умоляю, скажите, что я не лгу! Ведь вы показывали мне золото!
Я грязно выругался про себя: теперь-то Якоб точно выгонит нас из дома! Наша выдумка о кровельщике окажется бесполезной!
Но старик лишь равнодушно покачал головой.
– Какая разница? – проскрипел он. – Лжешь ли ты, дитя мое, или говоришь правду – наша действительность от этого не изменится.
Чертов философ! Мне захотелось как следует оттаскать его за бороду, но я заставил себя быть сдержанным.
– С вашего позволения, господин Якоб, я осмотрю крышу! – громко сказал я, подошел к Молли и потянул ее за руку, заставив подняться. Пора уводить дурочку, пока она окончательно все не испортила.
Служанка бормотала: «Но ведь я видела… Как же так? Ведь я не лгунья, клянусь!» Встряхнув женщину за плечи, я заставил ее замолчать. И вдруг старик, покряхтев, встал в полный рост – очень неожиданно для нас.
– Я поднимусь первым, – сказал он. – Что-то устал сидеть здесь… Пора.
Теперь, когда я рассмотрел его ближе, мне стало ясно, что он не такой древний пень, каким показался вначале. Его старила борода, но кожа его не была морщинистой, и сложения он был не иссушенного, как старцы, а всего лишь худого. Даже из голоса его понемногу исчезла скрипучесть, словно легкие наполнялись воздухом, подобно мехам, по мере того как Якоб распрямлял спину.
Шаркая ногами, он прошел мимо нас, отворил дверь и скрылся. Шаги его послышались на лестнице и вскоре затихли.
– Я не понимаю! – Молли умоляюще посмотрела на меня, едва не плача. – Как же так могло случиться?..
– Тихо! Заткнись!
Я вновь прошелся по комнате, внимательно разглядывая все, что попадалось мне на глаза. Столы, печь… Это еще ничего не доказывает! Разозлившись, я пнул попавший под ногу камень, и тут у сапога моего что-то сверкнуло.
Сперва я решил, что вновь стал жертвой игры солнечного света. Но блеск был слишком ярок… Присев на корточки, я поворошил рукой в пыли и мелких обломках, что усеивали весь пол. Сверкнуло снова, и, отодвинув в сторону самый крупный обломок, я увидел мелкую поблескивающую желтую крупинку. Подцепив ее пальцем, поднес к глазам и рассмотрел, чувствуя, что меня охватывает неизъяснимый трепет, какого я не испытывал и при виде драгоценных камней.
Она была золотой. Золотой! Я словно воочию увидел картину: согнувшись под тяжестью своей ноши, старик тащит к двери мешок с золотом. Мешок?! Я вновь принялся рыться в пыли и мусоре, и вскоре нашел то, что надеялся найти: вторую крупинку, а за ней и третью, и четвертую! Сомнений не оставалось: кто-то нес золотой песок и просыпал его.
Уподобившись охотничьей собаке, пошел я по сверкающему следу, и он привел меня к той самой лестнице, по которой мы спустились сюда. Значит, предположение мое оказалось верным: Якоб вынес из подвала все, что там лежало, и где-то спрятал.
«Неудивительно, – подумалось мне. – Сам я поступил бы так же. Должно быть, после ухода Молли он спохватился, что зря наговорил лишнего, а ожидать от служанки молчания не приходится… И потому решил скрыть все, что могло уличить его в успехе проведенного опыта!»
Я почувствовал, что у меня захватывает дух. Нет, само золото меня не волновало! Но все вокруг свидетельствовало о том, что рассказ Молли был правдой.
Служанка, о которой я, увлекшись поисками, совсем забыл, всхлипнула в углу.
– Успокойся, – вполголоса посоветовал я, поднимаясь, и не в силах скрыть торжествующую улыбку. Молли посмотрела на меня, и слезы на ее лице тут же просохли. – Якоб оказался не таким простаком, как ты думала. Он уничтожил все следы своей работы в подвале и постарался скрыть то, что было невозможно спрятать. Взгляни! – Я подвел ее к одному из столов и показал на «пыль», рассыпанную ровным слоем.
Сперва на лице Молли отразилось недоумение, но вскоре оно сменилось пониманием.
– Это… это песок с заднего двора! Там есть яма, полная такого мелкого песка – когда его много, он кажется почти черным. Неужели господин Якоб выходил туда? Он же никогда не покидает дома!
– О, старик куда более деятелен, чем ты предполагаешь! Столы стояли посередине?
– Да. Два посередине, а третий – у стены.
– Значит, он в одиночку передвинул их, а это не так-то просто!
Я лег животом на край стола, надавил на него, и стол с отвратительным звуком поехал по каменному полу.
– Смотри – даже мне тяжело. А он справился с этой работой один! Все убрал, а потом присыпал песком, за которым выбрался во двор. Но это хороший знак!
– Почему?
– Потому что все это означает, что ему есть что скрывать. Так что, Молли, детка, я верю тебе. Только пообещай мне больше не бросаться к господину Якобу с криками «Где же слитки?!»
Она залилась краской, и я решил, что урок усвоен. Что ж, в этом подвале нам больше нечего делать. Якоб бродил где-то наверху – человек, знающий тайну извлечения золота, и я еле сдерживался, чтобы не устремитья за ним и не начать выпытывать у него сокровенное знание.
Но я сказал себе: «Терпение, Эдвард, терпение! С этого мига я должен быть подобен плясуну на канате и балансировать, как он; один неверный шаг – и я свалюсь вниз, навсегда упустив эту невероятную, немыслимую возможность. Моя удача похожа на бабочку, а я – на ловца с сачком: она сидит в двух шагах от меня и трепещет крылышками, готовясь взлететь… Будь бесшумным, Эдвард! Будь осторожным, Эдвард! Но не теряй ни секунды».
Молли я отправил хлопотать на кухню – для нашей беседы она была бы помехой, – а сам, крадучись, пошел обходить дом. Мне не потребовалось долго искать: старик сидел на своем месте возле окна, облокотившись на стол, и единственный глаз его был устремлен в сад.
А на столе перед ним лежала книга.
Сердце мое забилось учащенно, когда я увидел ее. Но, вздохнув несколько раз глубоко, как пловец перед нырком на глубину, я отвел от книги взгляд и почтительно обратился к старику.
Меня съедало опасение, что он не пожелает слушать и одного слова, но, вопреки ожиданиям, Якоб сразу оборотился ко мне и заговорил сам.
– Ты – Йозеф, – утвердительно сказал он. – Я тебя сразу узнал! Сра-азу! А ты что подумал?.. А? Что старый Якоб тебя не разглядит в этом обличье, верно? – В голосе его появилась хитреца. – Но ты не смотри, что у меня один глаз! Я им вижу дай бог каждому! Смотрю – ты пришел; ну, думаю, значит, так надо. А что Вацлава с тобой нет, так ведь я помню, что его повесили! Хотя мог бы и прийти, проведать меня…
Сперва он говорил отчетливо, затем сбился на невнятное бормотание, перечисляя заслуги Вацлава, а может быть, и Йозефа – мне было не разобрать. Я стоял перед стариком молча. Какое темное прошлое мешалось в его голове с нынешним днем? Ответа я не знал. Но случай был подходящий, чтобы обратить дело в свою пользу.
– Господин Якоб, – смиренно сказал я, воспользовавшись паузой в его речи. – Как хорошо, что вы меня помните! Не могу ли я вам чем-нибудь помочь? Мне хотелось бы отблагодарить вас за все добро, что вы сделали мне.
– Помочь? – он задумался, постукивая ладонью по обложке книги. Она снова и снова притягивала мой взгляд, и мне стоило большого труда отвести глаза. – Что ж, ты явился как раз вовремя. Скажи, мальчик мой, – ты ведь плотник?
– Я кровельщик, господин Якоб. Но могу и плотничать.
– Не можешь ли ты изготовить мне деревянный сундук? Но только чтобы он был легким! Эти мошенники надули меня, чтоб им болтаться на веревке рядом с Вацлавом! Их сундук никуда не годится…
– Вы хотите сами нести его, господин Якоб?
– Ну конечно, сам! Подумай своей головой: кто же будет мне помогать? Уж не ты ли?
– Почему бы и нет… – осторожно сказал я, нащупывая почву под ногами. Как видно, старик собирается уехать. Но это совсем не входило в мои намерения! – Если бы я мог сопроводить вас, господин Якоб, такая поездка была бы для меня лишь в радость. И вы могли бы быть спокойны за сохранность вашего… ваших вещей.
Бог мой, на правильном ли я пути? Верно ли я угадываю направление его мысли? Но о чем еще может говорить желание приобрести сундук, да к тому же легкий, как не об отъезде?
Старик недоверчиво покосился на меня, поразмыслил.
– И какую награду ты хочешь получить за свой труд, мой маленький Йозеф? Говори, не стесняйся! Ты никогда не был таким бескорыстным, каким хотел казаться, уж я-то знаю!
Что ж, он попал в точку с этим замечанием! Я глубоко вздохнул и решил, что раз уж события развиваются с такой скоростью, что меня вот-вот наймут в плотники, а заодно и сторожа, то не стоит насильно придерживать бегущих коней.
