Элли Гриффитс - Переправа
Похороны «этой маленькой девочки». Уайтклиф в аккуратном черном галстуке был там, соболезновал родителям Скарлетт. Но для него это просто работа, хорошая мина при плохой игре. По приезде домой его не выворачивало наизнанку, как Нельсона.
— Я не сижу сложа руки, — сказал Нельсон. — Вкалывал до изнеможения несколько месяцев. Мы обыскали на Солончаке каждый дюйм…
— Я слышал, ты разрешил там работать археологам.
— Вы видели, как они работают? — спросил Нельсон. — Изучают каждый дюйм земли. У них все спланировано, они ничего не пропускают, ничего не оставляют без внимания. Нашим экспертам до них далеко. Если там есть что найти, они найдут.
Уайтклиф улыбнулся. Насмешливая, понимающая улыбка вызвала у Нельсона желание ударить его.
— Гарри, похоже, ты увлекся археологией.
Нельсон хмыкнул.
— Там, разумеется, много чуши, но свое дело они знают, этого нельзя отрицать. И мне нравится, как организованно они ведут работу. Я люблю организованность.
— А что эта Рут Гэллоуэй? Кажется, она с головой ушла в расследование.
Нельсон насторожился.
— Доктор Гэллоуэй оказала нам большую помощь.
— Она нашла тело.
— У нее была теория. Я счел, что ее стоит проверить.
— Есть у нее еще теории?
Уайтклиф снова улыбался.
— Теории есть у всех, — сказал Нельсон, вставая. — Они ничего не стоят. Вот улик у нас нет.
И тем не менее он понимает, что от Уайтклифа не отвяжешься. Ему придется делать заявление для прессы, и что, черт возьми, он скажет? Мэлоун был единственным подозреваемым, и поначалу казалось, что они на верном пути. Он соответствовал тому, что Уайтклиф назвал бы «психологическим портретом преступника». Был связан с семьей Хендерсонов, был бродягой, помешанным на всей этой ньюэйджерской ерунде, как и автор писем. И на теле Скарлетт нашли множество следов ДНК. Только они не совпадали с ДНК Мэлоуна. Без этой улики Нельсон вынужден был его выпустить, обвинив только в пустой трате времени полицейских.
Скарлетт связали, заткнули ей рот, и она задохнулась. Потом кто-то отнес ее тело на место хенджа и там закопал. Означает ли это, что убийца должен был знать о хендже? Рут сказала, что существует тропа, ведущая прямо к захоронению Скарлетт. Значит ли это, что полиция должна была ее найти? Не наблюдал ли убийца за полицейскими, посмеиваясь над ними? Он знает, что убийцей часто бывает известный семье человек, кто-то близкий. Насколько близкий? Не убийца ли отправлял сообщения на телефон Рут? Наблюдает ли он и за ней? Нельсон содрогается.
Его наверняка будут винить, если он не найдет убийцу Скарлетт. И вскоре пресса непременно свяжет это убийство с Люси Дауни. Журналисты, разумеется, не знают о письмах, его смешают с грязью, если о них станет известно, но это его отчего-то не беспокоит. Для прессы у него времени нет — вот почему вопреки фантазиям Мишель его не назначат начальником полиции, — но он сделал все, что мог. Он хочет найти убийцу ради семей Люси и Скарлетт. Хочет упрятать этого мерзавца в тюрьму пожизненно. Люси и Скарлетт этим не вернешь, но по крайней мере справедливость восторжествует. Звучит с холодной библейской образностью, что удивляет его, но, если вдуматься, в этом и заключается работа полиции: защищать невинных, карать виновных. Святой Гарри Мститель.
Шум внизу заставляет его распрямиться. Он слышит голос дежурного сержанта. Кажется, тот кого-то увещевает. Может, пойти выяснить? Нельсон встает и направляется к двери. И неожиданно сталкивается со своим свидетелем-экспертом, доктором Рут Гэллоуэй.
— Господи! — Нельсон протягивает руки, чтобы поддержать ее.
— Ничего.
Рут отскакивает, словно он заразный. Несколько секунд они смущенно глядят друг на друга. Рут выглядит дико — волосы в беспорядке, пальто расстегнуто. «Господи, — думает Нельсон, — может, она ненормальная?»
— Извини, — говорит она, снимая промокшее пальто, — но я должна была приехать.
— В чем дело? — бесстрастно спрашивает Нельсон, отходя за свой стол.
В ответ Рут швыряет на стол книгу и лист бумаги, в котором он сразу узнает ксерокопию одного из писем. Книга ничего ему не говорит, но Рут раскрывает ее и показывает надпись на титульном листе.
— Смотри! — настойчиво произносит она.
Чтобы успокоить ее, Нельсон смотрит. Потом смотрит снова.
— Кто это написал? — спокойно интересуется он.
— Эрик. Эрик Андерсен.
— Ты уверена?
— Конечно, уверена. И его любовница это подтверждает. Эти письма написал он.
— Его любовница?
— Шона. Моя… коллега из университета. Она его любовница. Если угодно, бывшая. Так или иначе, она признается, что письма писал он, а она помогала ему.
— Господи. С какой стати?
— Потому что он тебя ненавидит. Из-за Джеймса Эгара.
— Джеймса Эгара?
— Студента, которого обвинили в убийстве полицейского.
Этого Нельсон никак не ожидал. Джеймс Эгар. Беспорядки в связи с подушным налогом, полицейские, приехавшие на автобусах из пяти участков, улицы, полные слезоточивого газа и плакатов с лозунгами, попытки сдержать толпу, студенты, плюющие ему в лицо, переулок, где обнаружили тело Стивена Нейлора, только что поступившего на службу, двадцатидвухлетнего, заколотого кухонным ножом. Джеймс Эгар, идущий к нему с пустым взглядом, держащий окровавленный нож, словно чужую вещь.
— Джеймс Эгар был виновен, — категорично заявляет Нельсон.
— Он совершил в тюрьме самоубийство, — напоминает Рут. — Эрик винит в этом тебя. Джеймс Эгар был его студентом. Он считает, что ты ложно обвинил Эгара.
— Чушь. Там было с десяток свидетелей. Эгар определенно виновен. Ты хочешь сказать, что Андерсен писал все эти письма, весь этот… вздор… из-за какого-то студента?
— Так говорит Шона. Якобы Эрик тебя ненавидел и пытался помешать раскрыть убийство Люси Дауни. Думал, письма собьют тебя с толку, как телеграфные ленты Джека-потрошителя сбили с толку полицейских в Йоркшире.
— Он хотел, чтобы убийца остался на свободе?
— Он считает тебя убийцей.
Рут говорит это невыразительно, не выдавая, что у нее на уме. Внезапно Нельсона охватывает ярость при мысли о Рут, Эрике, Шоне — всей этой ученой публике, чрезмерно сочувственных деятелях, встающих на сторону злоумышленников, а не полиции.
— Ты определенно согласна с ним, — гневается он.
— Я ничего об этом не знаю, — устало говорит Рут. Она в самом деле выглядит утомленной — лицо бледное, руки дрожат, осознает Нельсон. И немного смягчается.
— А что Мэлоун? Он написал стихотворение о Джеймсе Эгаре. Помнишь? Даже предложил мне его как образец своего почерка.
— Катбад был другом Джеймса Эгара, — поясняет Рут. — Они оба учились в Манчестере.
— Он причастен к написанию этих писем?
— Он отправлял их, — говорит Рут. — Эрик писал письма с помощью Шоны, а Катбад отправлял их из разных мест. Помнишь, он сказал нам, что был почтальоном?
— А последние письма? Я думал, Андерсена тогда не было в Англии.
— Эрик отправлял их Катбаду электронной почтой. Тот отпечатывал и отсылал.
— Ты разговаривала с Андерсеном?
— Нет. — Рут опускает голову. — Я поехала к Шоне, а от нее к тебе.
— Почему не прямо к Андерсену?
Рут поднимает глаза и твердо встречает взгляд Нельсона.
— Потому что я его боюсь.
Нельсон подается вперед и кладет ладонь на ее руку.
— Рут, думаешь, это Андерсен убил Люси и Скарлетт?
И Рут отвечает, так тихо, что он едва ее слышит:
— Да.
Глава двадцать четвертая
Рут сидит в кабинете Нельсона, перед ней чашка кофе, который невозможно пить. Она все еще в тех брюках, в которых была на раскопках, но дома зачем-то сняла толстый свитер. Кажется, с тех пор прошло несколько дней. Пальто все еще мокрое и слишком тонкое. Следовало надеть куртку или анорак. Она обхватывает ладонями чашку. По крайней мере кофе горячий.
Нельсон вышел, чтобы собрать полицейских для ареста Эрика. Для ареста Эрика. Это кажется немыслимым — Эрик будет подозреваемым в деле об убийстве, Рут навела на него полицию. Кошмар. Кажется, она только что сидела в своем домике у Солончака, готовилась к лекциям, сердилась на мать, слушала четвертую программу радио — и вдруг оказалась в центре этой драмы предательства и убийства. Она словно бы нажала не ту кнопку на пульте дистанционного управления телевизором и готова отдать все, чтобы переключиться на скучную программу о севообороте.
Нельсон шумно возвращается в кабинет, с ним Джуди, женщина-констебль, с которой Рут познакомилась на похоронах.
— Так, — говорит он, хватая свою куртку, — поехали. Я буду в первой машине с Клафом. Рут, ты поедешь сзади с Джуди. Ни в коем случае не вылезай из машины. Понятно?
— Да, — угрюмо отвечает Рут. Ей хочется напомнить Нельсону, что она не его подчиненная.
