Марина Крамер - Соблазны Снежной королевы

– Я бы хотел, – меняя тон на более спокойный, проговорил клиент, – чтобы меня представлял тот адвокат, с которым я работал, только и всего.

– То есть вас интересует не результат, а процесс? – уточнила я. – И вам неважно, что дело выиграно, – важно, что его выиграла не я, да? Странный подход.

– Может, на ваш взгляд, этот подход странен, но мне рекомендовали вас, а не Дмитрия.

– Дмитрий – мой компаньон и в ситуациях, подобных сложившейся, вполне может заменить меня в процессе, здесь нет никаких противоречий. Какая разница, чья фамилия стоит на документах?

– Для меня есть разница.

Я пожала плечами:

– Ну, обжалуйте решение суда, подайте на меня заявление в коллегию – вдруг вам станет легче?

– Вы всегда дерзите клиентам, госпожа Жигульская? – напрягся он.

– Только тем, которые переходят рамки – как вы сейчас.

Мужик побагровел и вылетел из кабинета, хлопнув напоследок дверью так, что со стены упала и разбилась висевшая там картинка с изображением «Голубых танцовщиц» Дега.

– Что это было? – вбежала в кабинет Катя и вскрикнула, наступив на торчащий из ковролина осколок.

– Порезалась?

Я вышла из-за стола и увидела, как из открытого носка Катиной туфельки течет кровь. Я усадила ее на диван, сняла туфлю и увидела впившийся в большой палец осколок стекла.

– Катя, потерпи, сейчас будет больно. – Я вынула из шкафа бутылку коньяка, достала одноразовый платок и, смочив его коньяком, вернулась к Кате. Та заметно побледнела и вцепилась в подлокотник дивана.

– Я сейчас вытащу стекло, мы все перевяжем, Дима вызовет такси, и ты поедешь домой. Будем считать это производственной травмой, – сказала я, крепко сжимая Катину лодыжку одной рукой, а вторую с мокрым платком поднося к пальцу. Резким движением я выдернула осколок и показала Кате:

– Вроде весь вышел. Сейчас повязку сделаем. Где у нас аптечка?

– В-в ш-шкафу… Там, где посуда, но на верхней полке, – пробормотала Катя, не отрывая взгляда от пропитывающегося кровью платка.

– Подержи вот так. – Я переместила ее руку на большой палец и чуть сжала пальцы.

Бинт и стерильные салфетки нашлись именно там, где и сказала Катя, я наложила ей повязку и позвонила Кукушкину. Тот явился через пару минут и удивленно уставился на Катю, сидевшую с перевязанной ногой на диване в моем кабинете:

– Это что тут у вас?

– Подрались, – будничным тоном сказала я. – Вызови Кате такси, пожалуйста.

– С ума сойти, ничего себе – понедельник начался, – пробормотал Димочка и сел за стол, набирая номер такси.

Я же нашла в углу приемной совок и щетку на длинной ручке, подмела осколки и выбросила их, а картинку убрала на подоконник. От бешеных клиентов надо аккуратно избавляться, так не пойдет. Ишь ты, обиделся он, что не я лично его в суде представляла! Нежные все какие… Ради понта истерику мне тут устроил. Хотел, видимо, знакомым при случае вворачивать, мол, сама Жигульская для него дело выиграла! А то, что фактически это так и было, его не интересует – Димочка выступил всего лишь транслятором. Ой, да и черт с ним, с клиентом этим, – жалко только, что в понедельник с утра такие эмоции, вся неделя пойдет наперекосяк.

Димочка ушел провожать Катю до подъехавшего такси, а я, вздохнув, отправилась собственноручно варить себе кофе. Пока Катя не вернется, вынуждена буду это делать сама…

Кофе не удался – секретарь владела каким-то секретом, делавшим напиток непередаваемо вкусным, а у меня же вышло какое-то горькое на вкус пойло. Даже молоко не исправило ситуацию. Ну, точно – неделька будет та еще…

Заехавший за мной в час дня Саркис был мрачен, как осеннее московское небо. Пока ехали до ближайшего кафе, он не проронил ни слова, и только сжимавшие руль пальцы выдавали, как он напряжен.

– Сак, случилось что-то? – спросила я, входя за ним в кафе.

– Слушай, вот я чего никогда не мог понять, так это того, как ты умудряешься вляпаться в нехорошую историю на совершенно ровном месте? – начал он, усаживаясь за столик.

– Не поняла.

– Вот и я не понял. Два двойных капучино, бутерброды с семгой и апельсиновый фреш. – Это уже относилось к подошедшей официантке. – Ничего не упустил? – глянув на меня, спросил он, и я кивнула. – Так вот, – продолжил он, когда девушка, записав заказ, отошла от столика, – объясни мне, подруга, такую вещь. Где ты выкопала этого деятеля?

– Я его не выкапывала. Меня с ним познакомил… муж, – чуть запнувшись, ответила я.

– Откуда у твоего дирижера такие знакомые?

– Да при чем тут дирижер? Мы с ним в разводе. Ты не слышал – я вышла замуж снова и овдовела через сутки.

– О… – Саркис замялся, не зная, как отреагировать.

– Давай опустим лирическую часть с соболезнованиями. Руслан Алиев – это имя тебе о чем-то говорит?

– А то! Это, значит, вот за кого… надо же… – пробормотал Сак, сминая вытянутую из вазочки салфетку. – Жалко, хороший был человек.

– Сак, ближе к делу, – попросила я, чувствуя, что еще пара слов, сказанных тем же сочувствующим тоном, заставят меня разрыдаться.

– Да, к делу, – встрепенулся Алишьян. – Короче, подруга, этот Невельсон тот еще жучара. Откаты, взятки, нарушения – мелочи все. На него в Англии и Австрии несколько дел заведено.

– И?

– Мошенничество, подруга. Он перепродавал земельные участки, хорошо на этом погрелся и тихо свалил сюда, в Россию. Сама понимаешь – у нас в этом смысле непаханое поле. Лицензию он получил и сразу закусился тут с каким-то деятелем за участок на набережной.

Меня как кипятком обдало – это же с Тузом! Не зря Анатолий Иванович так хотел заручиться поддержкой Руслана, он уже знал о том, что у него будет конкурент. Черт возьми…

– И дальше? – пытаясь скрыть панику, спросила я.

– А дальше, – принимая из рук официантки бокал с соком, продолжил Саркис, – а дальше чувак намерен там отель возводить – пять звезд, дуб-ясень, фиг дядин Васин. Сумму представляешь?

Я кивнула. Вполне понятно, почему Туз не хотел отдавать такой участок – центр, набережная, прекрасный вид. Этот отель – курица с платиновыми яйцами, а теперь, значит, все достанется Невельсону.

– Я не понимаю одного – каким боком я к этому делу? Зачем ему адвокат?

– Чтобы был.

Это объяснение не казалось мне логичным – Туз никогда не пойдет судиться, это не его стиль работы. Он провернет пару хитрых комбинаций, в результате которых Невельсона найдут где-нибудь в плотном черном мешке, а документы на отель окажутся оформленными на Туза. И никакой адвокат Невельсону не поможет, даже если это буду я.

– Ты, в общем, думай, как соскочить, – посоветовал Саркис, уплетая бутерброд с рыбой, – потому что его прежний адвокат сейчас сидит в одной из английских тюрем. Тебя, как ты понимаешь, закроют в нашу, а это другой уровень комфорта.

– Смешно, – автоматически отозвалась я, думая, что делать с полученной информацией.

Можно пойти к Тузу и незатейливо все ему рассказать, да еще поплакать – мол, смотрите, что делается, третируют несчастную женщину. Но не факт, что Туз после прокола с Алиевым мне поверит и захочет встать на защиту. А больше никаких мер воздействия в моем арсенале нет – мне пока никто не угрожает, чтобы бежать с этим в полицию. Бред, конечно, но очень уж страшно.

– Ты, Варька, поменьше бы с ним контактировала – это я просто так, на всякий случай говорю. – Саркис откинулся на спинку кресла и взял чашку кофе. – Если нет никаких дел – то и не связывайся. Я краем уха услышал, кстати, что Невельсон чего-то не поделил с каким-то нашим чиновником, но вот с кем – не знаю. Это не мог быть Алиев?

Я ничего не ответила. А что тут говорить, если я даже не сомневалась, что все обстояло именно так? Руслан пригрозил отозвать лицензию, а Невельсон уже вложил деньги в будущий отель. Вот и все.

Саркис вынул из портфеля папку, в которой было всего несколько листков, и отдал мне:

– Это на всякий случай, вдруг на досуге почитать захочешь.

– Спасибо. Я тебе деньги вечером переведу.

– Нет уж, не надо мне никаких денег. Считай, я это по дружбе сделал. Я очень огорчусь, если с тобой что-то случится, – отказался Саркис.

Я бросила взгляд на часы – мой обеденный перерыв заканчивался, а в половине третьего была назначена встреча. Выйдя из кафе, я поежилась – снова пошел дождь, – но Саркис довез меня до крыльца офиса и попрощался, предложив на будущее сперва проверять потенциального клиента, а потом уж вести с ним дела. Это было лишним – никаких дел с Невельсоном я вести не собиралась.

Остаток дня прошел как в тумане – без секретаря все валилось из рук, я не могла найти нужных документов и от этого злилась еще сильнее. Хотелось домой под одеяло, отключить телефоны и больше никогда никуда не выходить из квартиры.