Рафин - Юлия Широкова
Я вспомнила несколько фильмов с участием хозяина дома, которые любила ещё с детства и не раз пересматривала. Он в ответ стал потчевать меня актёрскими байками – разными забавными историями из тех времен, в которых нередко фигурировали другие не менее прославленные и уже ушедшие из жизни артисты. И Костя, и его жена, наверное, не раз слышали все эти истории, но внимали им так, будто это впервые, давая возможность, пожилому актёру покрасоваться перед поклонницей. Самой забавной из его историй была история о том, как он впервые встретил Рафина, они рассказывали её вдвоём, то и дело, перебивая друг друга…
– Выхожу я как-то вечерком слегка под хмельком, выгулять своего пса, и вижу, во дворе на качелях сидит худенький такой мальчишка, глазки чёрные, наглые…
– Я заехал в гости к своему отчиму, но его ещё не было дома, и я сидел во дворе, дожидаясь, когда он вернётся, и тут вдруг из подъезда выходит мой кумир… Что делать? Кинуться к нему за автографом? Начать мямлить о том, как я его люблю?
– Конечно, повести себя, как все нормальные люди при виде любимого артиста, этот засранец не мог, ему надо было как-нибудь выпендриться!
– И тогда я начал выкрикивать какие-то ругательства!
– Я подошёл к нему, ещё не зная, что буду делать…
– Подошёл очень близко и сказал…
– Ах ты маленький, вонючий ублюдок!
– Я был счастлив! Мой кумир заметил меня.
– И запомнил. Представляешь моё удивление, когда пару лет спустя я встретился с этим гадёнышем на съёмочной площадке?
Жена смотрела на этого не молодого мужчину, лицо которого ещё сохраняло остатки былой красоты, с нежностью, восхищением и заботой. Познакомились они, когда ей было всего семнадцать. Детей у них не было. Мысль о том, что эта красивая женщина с ним ради денег, была сразу же отброшена. Говорят, в любви один любит, а другой лишь позволяет себя любить… В этой паре мужчина был тем, кто позволял себя любить. И я была заинтригована этой загадкой.
После ужина я вызвалась помочь хозяйке убрать посуду со стола, когда мы остались на кухне вдвоём, она сказала:
– Я вижу вопросы в ваших глазах, которые вы не решаетесь задать… Почему она с ним? Откуда у него деньги? Мы живём на деньги моего отца. Не сразу, но он смирился с тем, что его дочь, как он выражался, связалась со стариком. Но я не вижу старика, когда смотрю на него, я вижу его таким, каким он останется навсегда в своих фильмах – молодым, прекрасным, отчаянным… Сквозь его черты проступают черты сыгранных им когда-то героев. И я люблю их всех разом.
– Я уже догадалась, что вы – его поклонница…
– Да, я знала, что вы поймёте меня. Ведь вы такая же, как я. Вам не нужен просто мужчинам рядом с вами, вам нужен кумир.
Я уговаривала Костю встретиться с отцом, но он поначалу и слышать об этом не хотел.
– Зачем? Чтобы спросить – не ты ли, старый чёрт, пытался прикончить меня? Думаешь, он нам во всём признается?
– Нет. Но думаю, это и не нужно – мы по его глазам всё поймём.
– Наши интуитивные догадки не помогут нам засадить его за решётку, а тогда какой в этом смысл?
Ещё я уговаривала его составить завещание, но и тут он был против.
– И кому мне всё завещать? Мог бы тебе, но если убийца мой папаша, ему просто нужно будет прикончить нас обоих, и он снова станет главным наследником. Я не хочу случайно погибнуть в автомобильной аварии, но ещё больше я не хочу погибнуть в этой аварии вместе с тобой. Тогда кому мне всё завещать – друзьям? Благотворительным организациям? Я даже думать об этом не могу, потому что сейчас вообще не до того…
В конце концов, чтобы отделаться от меня, он пообещал, что подумает о встрече с отцом и о завещании попозже, к следующим выходным, а пока у него и так голова кругом. Его партнёр по фильму – “обаятельный мерзавец”, запил и хотя он являлся на съёмочную площадку и был в состоянии произносить свой текст, работать с ним было очень не просто. Съёмки затягивались допоздна. Чтобы быть рядом не только по ночам, я стала проводить вторую половину дня на съёмочной площадке. Просто сидела тихонько где-нибудь в уголке, стараясь быть незаметной, чтобы никому не мешать.
Моя любовь к Косте вдруг обострилась, приняла форму какой-то болезненной зависимости… Я скучала по нему, даже тогда, когда он был рядом.
Каждую ночь мы занимались любовью, как в последний раз, но даже самый страстный секс не помогал удовлетворить наш взаимный голод. Однажды, когда мы лежали, переплетясь руками и ногами, всё ещё судорожно прижимаясь друг к другу, я почувствовала, будто какое-то тёмное облако опустилось на нас.
– О чём ты сейчас подумал? – спросила я Костю. – Я чувствую – о чём-то не хорошем подумал.
– Да. Я впервые ревную тебя. Я думаю – ты и с другими была такой же, как со мной?
– Рафин, ты – болван! Ни с кем я не была и не могла быть такой, как с тобой, потому что никто из этих мужчин не был тобой и ни к кому из них я не испытывала таких чувств, как к тебе сейчас. Вообще все мужчины, которые были со мной когда-то, знают и помнят меня, если помнят, как какую-то другую женщину. Кто-то из этих мужчин любил меня сильнее, чем я и с ним я становилась эгоистичной, жестокой, распутной, потому что чувствовала – он всё стерпит. Другой не любил меня, лишь позволял иногда быть рядом, и с ним я превращалась в женщину слабую, жалкую, не желанную. А с кем-то мы были взаимно чужими и под этими мужчинами я лежала бесчувственным бревном, и разговоры вела скучные, ни о чём. Уверена и ты для всех своих женщин был каким-то другим. В зависимости от того, что это были за женщины, что ты к ним чувствовал,
