Наталия Костина-Кассанелли - Яд желаний
— Сашка просто решил проверить, работают они или нет. И вообще, знаешь, у него в последнее время нервы…
— Лара, там международные новости сейчас начинаются, будешь смотреть? — Свекор, также решивший внести свою лепту в разрядку обстановки, делал приглашающие жесты и придвигал кресло поближе к телевизору.
В кухне со звоном что-то посыпалось — наверное, свекровь и бабуля уронили аптечку.
Лариса Сергеевна подавленно молчала.
Окна, слава богу, светились. Сашка отпер замок своим ключом и вошел. Бригада, так удачно нанятая тещей для свершения ремонта, вольготно расположилась в кухне за щедро накрытым столом и очевидно собиралась ужинать на тещины деньги.
— Ты кто? — мрачно спросил Сашку дюжий детина в спортивных штанах и замызганной футболке.
— Милиция, — безразлично произнес Бухин и достал корочки.
Детина вылупил зенки. Еще двое, калибром поменьше, осторожно подошли и вытянули шеи. На их лицах читалось нескрываемое разочарование.
— Деньги хозяйские где? — осведомился Бухин, на всякий случай держа в поле зрения всех троих. — Стой, где стоишь, — бросил он верзиле, который явно намеревался зайти ему в тыл.
— Она нам сама отдала! — заблажил худощавый, с наколками на обеих руках.
— Я не спрашиваю, сама или нет, я спрашиваю — где?
Трио красноречиво молчало. Сашка достал из кармана телефон и набрал номер райотдела. Трубку снял дежурный, Сашкин знакомец.
— Слышишь, Костя, — сказал Бухин после обмена приветствиями, — у меня в квартире три жулика сидят, пришли-ка за ними наряд.
— Да ты что?! — удивился и обрадовался дежурный. — С поличным взял? Нам как раз для премии хорошего раскрытия не хватает.
— Слышь, хозяин, — покашлял детина, — может, не надо нас сдавать? Может, так уладим?
— Что?.. — оторвался Бухин от разговора.
— Давай по-хорошему…
— По-хорошему просят, — сказал Бухин в трубку.
Дежурный заржал.
— Ладно, я тебе перезвоню, — пообещал Бухин. — Вы кто? — осведомился он у понуро стоящей троицы. — Строители?
— Вроде того… Ты это… пусти меня. — Детина бочком протиснулся к висящей в углу одежде и начал выворачивать карманы, пересчитывать деньги.
— Так строители или вроде того? — продолжал допытываться Бухин, у которого, можно сказать, отлегло от сердца. Похоже, большую часть тещиных финансов эта троица прикарманить не успела.
— Да строители мы, строители!.. Ты сам посмотри, не взяли ж ничего!
Сашка быстро прошелся по квартире. Действительно, вроде ничего не пропало. Мебель, которая не уместилась в гараже отца, по-прежнему стояла укрытая пленкой. Троица вытащила оттуда только старенький кухонный стол и три табурета. Недавно купленные дорогущие умывальник, унитаз и раковина, с которыми Сашка мысленно уже попрощался, стояли упакованные у стены. Или не успели, или… Он вернулся в кухню. На столе, с которого сдвинуты были в сторону приготовления к ужину, лежали деньги.
— Вот… двести гривен не хватает, — сказал худой с наколками.
— Пропили? — весело спросил Сашка.
— Чего там — пропили, — солидно включился третий, до этого не подававший голоса. — Шпатлевку купили… Для работы… Ну и пожрать, само собой…
— Для какой работы?! — зарычал Бухин, свирепея.
— Для завтрашней. Вот, говорю, мы ж стены в кухне зачистили и шпатлевку на завтра уже купили…
Сашка огляделся.
И правда, стены были освобождены от старой плитки, а под окном стояли три упаковки шпатлевки, которых раньше не было.
— Вот. И мусор вниз снесли, в мешках. Все чин-чинарем, как положено…
— Ладно. Ну а деньги зачем вперед взяли?
— Да ты знаешь, как сейчас работу трудно найти? — по-волчьи глядя исподлобья, спросил худой. — Чтоб все по-человечески? А то пашешь-пашешь как прÓклятый, а тебе не платят. Через неделю, говорят, приходи. Потом еще через неделю. Потом через месяц. Потом плюнешь и ходить перестанешь…
Сашка Бухин знал только, как тяжело найти нормальных строителей, а как этим самым строителям трудно найти хороший заказ, это ему почему-то в голову не приходило.
— Так, — сказал он. — Если действительно строители, работайте. Платить буду я сам, каждый день. День отработали — получите. Накладные расходы проверять тоже буду сам. Все работы согласовывать со мной. Схалтурите — будете переделывать. Бесплатно, — жестко припечатал он.
— Само собой, — прогудел детина. — Только слышь, хозяин, мы жить тут будем, хорошо?
— Сами откуда? — спросил старлей, сворачивая тещины тысячи пополам и пряча их в карман.
— С Херсонской области мы. Завод накрылся, работы совсем нет…
— Ну а ремонты когда-нибудь делали?
— Обижаешь, не первый год по ремонтам. Все могём. И плитку, и трубы, и полы… И окна там поменять. Ты окна менять будешь? — уже деловито осведомился он у Бухина.
— Хотел.
— Так ты того, фирма говорит, что установка бесплатно, а установка того, денег стоит. Ты с установкой не бери, а бери так, — зачастил тот, который с наколками, — а мы сами тебе поставим, ровненько и откосики аккуратно сделаем…
— Тебе ремонт под ключ? — осведомился наконец молчаливый, и Сашка понял, что в этой бригаде главный он, а вовсе не детина.
— Под ключ.
— Ну давай, хозяин, садись. Поужинай с нами, — пригласил он Сашку к столу. — Пал Палыч я…
Бухин пожал протянутую руку, достал телефон и снова набрал номер отделения.
— Костя, — сказал он дежурному, — к тебе завтра три мужика придут… да… из Херсонской области. Ты посодействуй, пусть их пропишут у меня. Временно.
— Ну что, мужики, — со вздохом сказал Бухин ждущей решения троице, косясь на бутылку водки и думая о том, что сегодня он придет домой нетрезвый и поздно и Дашка наверняка будет недовольна. — Ужинать так ужинать…
* * *— Сань, ты чего такой смурной сегодня?
— Голова болит…
У Кати тоже почему-то болела голова. То ли от танцев, то ли от выпивки. Но не говорить же Бухину, что она вчера с Богомолец отрывалась по полной на похоронах хомяка и от этого у нее сегодня головная боль.
— Магнитная буря, наверное, — сказала она неуверенно.
— Ты у Богомолец вчера была? — спросил Бухин.
— Не успела. Завтра пойду.
— А я строителей нанял, — похвастался Сашка. — Сделают под ключ.
— Дорого?
— Нормально.
— Да, я забыла — Сорокина вчера звонила.
— И что?
— Да как всегда… Навыписывала тебе поручений по театру.
Бухин застонал:
— У нас же по этому делу Игорь…
— Сань, по-моему, она тебя больше любит, — лукаво подмигнула Катерина.
— Господи, — с чувством возопил Бухин к небу, — избавь меня от напрасной работы! Ты ж все видишь! У меня ремонт, дети малые, а на меня еще и разбой навесили!
— Ну, ты же в отделе единственный театрал? — напомнила ему Скрипковская. — И с фигурантами у тебя контакт налажен. Кстати, Саш, тебе вчера, ну, когда ты уже ушел, из театра звонили, спрашивали.
Телефон на столе как будто подслушивал — тут же разразился длинной трелью.
— Да, — сказала старлей Скрипковская в трубку и сделала страшные глаза. — Да, Маргарита Пална…
Бухин махал руками, корчил рожи, и она с легким сердцем соврала:
— Нет, еще не пришел. То есть был, но уже ушел. На него еще и разбой повесили. Да, Данильчук. Да, звонила — и тоже… Наверное, телефон выключил… для пользы дела. Некоторые не любят. Да, знаете, у его близнецов зубы прорезались! Ой, да, — заверила она после довольно длительной паузы, в продолжение которой Сорокина, видимо, излагала все, что знала о младенческих зубах. — И температура была, и все такое, точно! Даже врача вызывали! Да, я ему передам. Записала. Обязательно!
Наконец Катя положила трубку и отдышалась.
— У-ф-ф! Тебе Сорокина звонила, — сообщила она, как будто Сашка не сидел рядом. — Сказала, чтобы прямо сегодня в театр бежал.
— Зачем? Опять там кого-то отравили?
— Типун тебе на язык! Вот, сегодня обязательно всех опросишь. — Катерина пододвинула к напарнику бумажку, и тот даже застонал:
— Да я их всех и за неделю не опрошу!
Старлей Скрипковская пожала плечами.
— Тогда сам бы с ней и разговаривал! Да, кстати, Лысенко тут с одной девицей из театра роман крутит, кажется. Ты подкатись к ней, может, она тебе помогла бы с опросом.
— Не хватало мне только лысенковских девиц! — раздраженно сказал Бухин, размышляя одновременно о разбое, театре и о том, что вечером непременно нужно побывать в квартире, обязательно проверить, что там наремонтировала его «бригада». Да, и платить он им обещал каждый день! — Ты мне сама помочь хотела, — сварливо напомнил он. — Говорила, что Богомолец опросишь. Ну что, пойдешь со мной в театр?
— Нет, Сань, никак не могу. — Катерина даже вздохнула. — Мне тоже нужно бежать. Побеседовать с поварихой, которая тот самый подозрительный тортик делала. Который покойница в последний раз кушала и который ей жена любовника заказала, — пояснила она.
