Светлана Алешина - Козырь в рукаве (сборник)
Добраться до Восьмой горбольницы от ГДО можно двумя путями. Один ведет прямиком через центр, и он короче, но там в это время суток можно надолго застрять в пробке. Другой проходит немного правее; путь этот длиннее, зато шансов застрять гораздо меньше. Это относительно новая четырехполосная трасса, почти без светофоров. К ней Виктор и направился.
Когда мы выехали на трассу, моя «ладушка» развила скорость, сравнимую со скоростью самолета. Не сверхзвукового, конечно, но весьма приличную. На спидометр я не смотрела, но судя по тому, что двигавшиеся в одном направлении с нами автомобили улетали назад, словно не ехали, а стояли на обочине, скорость громадная. И это зимой, когда сцепление колес с дорогой… В общем, сами знаете, какое зимой сцепление.
Честно говоря, мне было не до того, чтобы думать о скорости и о сцеплении, потому что на руках у меня затих Лютиков. Он пока не приходил в себя, и я поддерживала его голову, да и его самого, чтобы он не завалился набок. Но все же я заметила, что Виктор как-то занервничал. Сначала подумала, что он боится нарваться на пост ГИБДД с радаром, а потом поняла, что дело тут вовсе не в этом. Он постоянно поглядывал в зеркальце заднего обзора и слегка покачивал головой. Я немного отстранила Лютикова и с большим трудом посмотрела назад. Словно на невидимом канате, за нами следовала серая «копейка». По ее виду трудно было даже предположить, что она способна двигаться с такой скоростью.
— Ты видишь, Витя, — я тронула его за плечо.
Вопрос излишний. Конечно, Виктор ее заметил гораздо раньше меня, поэтому и начал нервничать. Но он все же кивнул на мои слова.
— Надо что-то сделать, Витя, — произнесла я умоляющим голосом, — он нас всех перестреляет.
Виктор слегка шевельнул одним плечом, что я истолковала как сомнение, мол, в жизни все бывает, но зачем же так утрировать.
В это время мы уже приближались к путепроводу через железнодорожные пути. Больница находилась на другой стороне. Впереди двигался троллейбус, который тоже собирался сворачивать на путепровод. Виктор обогнал его и успел вписаться в поворот перед самым его носом. Этим он отсек от нас серого «жигуленка», но легче нам не стало: впереди, перекрывая нам путь, двигался рейсовый автобус. «Копейка» не могла к нам приблизиться, но и мы не могли он нее оторваться. После движения с сумасшедшей скоростью по трассе наша теперешняя скорость в сорок километров в час казалась мне просто черепашьей, а подъем бесконечным. И все-таки он закончился.
Виктор надавил на газ, двигатель взвыл, и колеса, проскальзывая, потащили машину на обгон. В конце моста, на который мы вырулили, Виктору удалось объехать автобус, но тут возникло еще одно препятствие. Требовалось пересечь широкую площадь, по которой двигался транспорт в поперечном направлении. Его поток казался нескончаемым. Мы стояли и ждали, когда появится хоть малейший просвет в движении, чтобы рвануться вперед. Нам предстояло проехать через площадь, через трамвайные пути за ней, и тогда бы мы выбрались на дорогу, ведущую к больнице. Виктор поглядывал в зеркальце и постукивал пальцами по рулю. Я невольно тоже обернулась. Из-за автобуса, подпиравшего нас сзади, появился передок серой «копейки».
— Витя, — выдохнула я, но он и сам уже все видел.
Он надавил на клаксон и одновременно на педаль акселератора. Машина быстро тронулась с места, так как мы почти миновали мост и стояли под уклон. «Лада» проскочила буквально перед самым носом «Волги», та вовремя затормозила, чтобы не врезаться в нас. Водитель «Волги» тоже надавил на сигнал. Виктору пришлось немного притормозить, чтобы пропустить красную «Ауди», сбавлять скорость и останавливаться явно не собиравшуюся. За «Ауди» двигался «КамАЗ», и Виктор, рискуя оказаться под его колесами, снова рванул вперед.
Я зажмурилась, представляя, что сейчас с нами будет. Но обошлось. «КамАЗ» успел затормозить. Оставалось миновать второй двухполосный ряд, чтобы выехать к трамвайной линии. Это оказалось немного проще, потому что движение по направлению к городу было не таким интенсивным.
Серый «жигуленок», словно приклеенный, не отставал от нас. Я уже слышала сирену сине-белого милицейского «Форда», пробивающего себе дорогу воем и мельтешением проблескового маячка. Черт с ним, подумала я, по крайней мере, он отпугнет этого чернявого на «копейке». Ведь не полезет же тот на рожон. Но «Форд» находился еще далеко, а «копейка» со стрелком-водителем совсем рядом. Мне казалось даже, что я слышу рычание ее мощного двигателя.
Наконец мы добрались до трамвайных путей. Я услышала звонок приближавшегося трамвая и, повернув голову направо, увидела, что он уже в нескольких десятках метров от нас. Но Виктор не останавливался и даже не тормозил. Наоборот, он набирал скорость. Этот непрерывный трамвайный звонок до сих пор стоит у меня в ушах. Я почти что вижу, как справа надвигается эта красная громадина, она заслоняет одно окно машины, другое… Сплошное красное пятно неумолимо надвигается на нас, а мы движемся ему наперерез. Я зажмуриваюсь и слышу удар, потом противный, просто омерзительный визг, когда трутся друг о друга два куска металла, и чувствую, что наша машина начинает набирать скорость.
Открыв глаза, я увидела, что трамвай тащит перед собой серого «жигуленка».
Глава 5
Оставив Виктора в машине присматривать за пострадавшим, я как шальная вылетела из нее и помчалась к центральному входу. Растолкав небольшую очередь, добралась до окошечка, где сидела молоденькая медсестра в накрахмаленном голубом чепце, и, запыхавшаяся, выкрикнула:
— Девушка, как мне найти Логинову Елену?
— Заведующую хирургическим отделением? — спросила девушка, глядя на меня с беспокойным недоумением.
Люди за моей спиной возмущались подобной бесцеремонностью, но мне было не до того, чтобы реагировать на их едкие и враждебные замечания.
— Да, Логинову, — механически повторила я, чувствуя, как между лопаток течет холодный пот.
— Одну минуту, — девушка набрала какой-то трехзначный номер на внутреннем телефоне и отчетливо проговорила в трубку: — Здесь пришли к Елене Владимировне Логиновой.
— Скажите, что Бойкова, — не в силах оставаться в роли наблюдателя, громко сказала я.
— Бойкова, — повторила девушка, — к Елене Владимировне…
Видно, трубку теперь взяла сама Логинова.
— Ага, — девушка обнадеживающе кивнула, — вот в эту дверь, на третий этаж, Елена Владимировна ждет вас в ординаторской.
— У меня халата нет и сменной обуви…
— Елена Владимировна, — сказала девушка в трубку, — у вашей знакомой нет ни халата, ни сменной обуви. Ага… ладно.
Она положила трубку на рычаг и обратила ко мне свое свежее личико:
— Ждите, Елена Владимировна сейчас спустится.
— Спасибо огромное! — до глубины души почему-то тронутая обычной любезностью младшего врачебного персонала, я едва не расплакалась.
Нервы шалят, решила я про себя, отходя от окошечка. Теперь меня окружали не ехидно-агрессивные реплики, а презрительно-недовольные взгляды.
— Все-таки могли бы в очередь встать, — пробубнила не вынесшая молчания публики и моего хамства пожилая одышливая дама, на голове которой возвышался норковый берет, напоминающий спирали нарождающейся Вселенной.
— Проехали, мадам, — огрызнулась я, разряжаясь таким вот нехорошим способом.
— Молодежь! — передернула она плечами.
В ее устах это слово прозвучало как неприличное ругательство. От дальнейшего бесполезного диспута меня спасло появление Лены.
Господи, как важное положение меняет людей! Ленка располнела, повесила на нос очки, движения ее стали величавыми. Только улыбка осталась прежней — открытой и живой, естественной, я бы сказала. Она в голубом халате и чепце. Прядки ее коротких темных волос при помощи нескольких невидимок были аккуратно забраны под чепчик. В совокупности с очками это придавало Ленке строгий вид, который можно было бы назвать чопорным, если бы не благожелательно-добродушное выражение ее украшенного природным румянцем лица.
— Бойкова, ты, что ль? — обратилась она ко мне с дружеской фамильярностью. — Что, горло заболело? — пошутила она.
— Лен, — я отвела ее в сторону, к самому окну и понизила голос, — у меня к тебе дело срочное и важное.
— Ну, говори, — с интересом взглянула на меня Ленка.
— У меня человек в машине… раненый.
— Раненый? — насторожилась Ленка. — Как раненный?
— Огнестрельное ранение. Не знаю, насколько это серьезно… Дело сугубо конфиденциальное, — нагнетала я напряжение, — ты не посмотришь? Я отблагодарю!
— Ну ты, Бойкова, даешь! Преступник?
— Жертва.
— Давай его сюда, — скомандовала Ленка, — я к тебе санитаров пошлю.
— Нет, — решительно сказала я, — нужно так, чтоб никто не знал. А то неприятностей не оберешься!
