Дик Фрэнсис - В мышеловке
- Боюсь, я мало знаю о жадеите, - извиняющимся тоном проговорил я. - Можно ли считать вашу коллекцию полной?
Он рассказал о своих сокровищах гораздо больше, чем нам хотелось бы знать. Образцы жадеита занимали все четыре буфета в холле и несколько шкафов в спальне и гостиной.
- В Гонконге мы обычно покупали их в маленьких лавчонках и очень дешево. Понимаете, я работал там двадцать лет.
Мы с Джиком переглянулись, и я чуть кивнул. Джик немедленно пожал руку Норману Апдайку, обнял за плечи Сару и сказал, что нам уже пора. Апдайк вопросительно поглядел на Курочку, но она приклеилась к экрану и вовсе не хотела играть роль хозяйки. Она даже не повернула голову в нашу сторону, когда мы попрощались с ней, а он с добродушным юмором пожал плечами и пошел провожать нас к дверям. Как только он открыл дверь, Джик и Сара пошли к машине и оставили меня с ним наедине в холле.
- Мистер Апдайк, - спросил я, - кто продал вам в галерее Херринга?
- Мистер Серин, - торжественно произнес он.
- Мистер Серин… Мистер Серин… - Я нахмурился.
- Такой приятный человек. - Апдайк опять счастливо разулыбался. - Я объяснил ему, что плохо разбираюсь в живописи, но он заверил меня, что мы получим от нашего маленького Херринга столько же удовольствия, как от коллекции жадеитов.
- Вы рассказали ему о жадеитах?
- Естественно. Я имею в виду… Понимаете, если человек не разбирается в одном, он хочет показать, что немного знает о другом. Вы не согласны? Чисто человеческая черта. Разве нет?
- Чисто человеческая, - улыбаясь, согласился я. - А как называлась галерея мистера Серина?
- Гм. - Он озадаченно взглянул на меня. - По-моему, вы сказали, что он прислал вас посмотреть мою картину?
- Я побывал в стольких галереях, что совершенно забыл, в какой шла речь о Херринге.
- В галерее изящных искусств «Рюапегу». Я был там на днях.
- Там?
- Ну да, в Уэллингтоне. - Улыбка исчезла. - Послушайте, что все это значит? - Он с подозрением разглядывал меня. - Зачем вы пришли ко мне? Не думаю, что мистер Серин направил вас.
- Мистер Серин не направлял меня к вам. Но, мистер Апдайк, вам не нужно опасаться нас. Мы, мой друг и я, действительно художники. И… когда увидели вашу коллекцию жадеитов, посчитали своим долгом предупредить вас. Мы слышали, что у нескольких человек, купивших картины, вскоре были ограблены дома. Вы сказали, что установили эффективную сигнализацию против жуликов, я бы на вашем месте проверил, хорошо ли она работает.
- Но… боже мой…
- Здесь действует шайка жуликов, - продолжал я. - Они следят за теми, кто покупает картины, и потом грабят их дома. Полагаю, они считают, если человек купил, допустим, Херринга, значит, в его доме есть и другие ценные вещи, которые можно украсть.
- Вы, молодой человек, имеете в виду, что если я рассказал мистеру Серину о своих жадеитах… - Теперь в нем чувствовалась проницательность и практическая хватка.
- Давайте скажем так, будет очень разумно, если вы предпримете дополнительные меры предосторожности.
- Но… на какой срок?
- Не знаю, мистер Апдайк. - Я покачал головой. - Может быть, навсегда.
Его круглое счастливое лицо помрачнело от проснувшейся тревоги.
- Почему вы взяли на себя труд приехать и предупредить меня?
- Я очень заинтересован в том, чтобы раскрыть эту шайку.
- Почему? - настаивал он.
И я объяснил:
- Мой кузен купил картину. Дом моего кузена был ограблен. Жена кузена помешала грабителям, и они убили ее.
Норман Апдайкдолго не сводил глаз с моего лица. Я не мог бы скрыть горького возмущения, даже если бы очень постарался. Он непроизвольно вздрогнул.
- Как хорошо, что вы охотитесь не за мной, - вздохнул он.
- Мистер Апдайк,- я выдавил улыбку, - будьте осторожны, прошу вас. Возможно, скоро к вам придет полиция и спросит, где вы купили картину… Впрочем, она обязательно придет, если мне удастся довести дело до конца.
Глава 14
Джик повез нас на машине из Окленда в Уэллингтон. Восемь часов пути. Мы остановились переночевать в мотеле города Гамильтона к югу от Окленда и утром поехали дальше. Нас никто не преследовал, за нами никто не шпионил, никто нам не досаждал. Я был почти уверен, что в Окленде мы обошлись без «хвоста» и что никто не знает, что мы заходили к Апдайку.
Но, с другой стороны, Уэксфорд знает, что у меня список иностранных покупателей, а в нем несколько новозеландских адресов. Он не может угадать, к кому из них я поеду, но он может и обязательно сообразит, что, кого бы я ни выбрал с буквой У в шифре, неизбежно попаду в галерею Уэллингтона.
Таким образом, в галерее Уэллингтона он наготове…
- Тодд, у вас ужасно мрачный вид, - сказала Сара.
- Простите.
- О чем вы думали?
- Скоро ли остановимся для ленча.
- Но мы же только что завтракали, - засмеялась она.
Мы свернули к Ротерюэ, к земле горячих источников.
- Кто хочет окунуться в кипящую грязь? - спросил Джик.
Возле дороги была электростанция, использующая энергию подземных горячих источников, и бассейны с горячей водой. Сара рассказала, что из ужасающих черных кратеров пахнет серой, в земле провалы, если ударить палкой, слышно, как гудит пустота, и местами такой тонкий слой почвы, что она прогибается под ногами. Ее возили к горячим источникам, когда она была маленькой девочкой, у нее осталось кошмарное впечатление, и больше она туда не хочет.
- Ба-бах, - поменял Джик тему разговора. - По пятницам у них всегда землетрясения, раз в две недели.
- Мне говорили, - продолжала Сара, - что из-за частых землетрясений в Уэллингтоне все новые здания для офисов стоят на подпорках.
- И небоскреб качается, качается, качается, - пропел Джик приятным голосом.
Весело сияло солнце, и к дороге подступали зеленые растения, названия которых я не знал. Ослепительно яркие ряды неизвестных мне кустов чередовались с пятнами глубокой таинственной тени. Узкие ущелья и скалы, и тянущиеся к небу могучие стволы деревьев, и ковыль почти в рост взрослого мужчины. Древняя земля, дикая и красивая.
- Погляди на это распределение светотени, - сказал Джик, когда мы проезжали мимо ущелья, особенно живописно вьющегося среди скал.
- Что такое светотень? - спросила Сара.
- Всего лишь свет и тень, - усмехнулся Джик. - Контрасты и гармония. Технический термин. Все в мире - светотень, и все мужчины и женщины просто капли света или тени.
- И жизнь каждого тоже светотень, - добавил я.
- И каждая душа - светотень.
- Враги серые, - сказал я.
- А серый цвет получаешь, - кивнул Джик, - смешивая красный, белый и синий.
- Серая жизнь, серая смерть, и всех уравнивает одинаковое серое ничто.
- Вас обоих никогда не назовут серыми, - вздохнула Сара.
- Серин! - внезапно воскликнул я. - Черт возьми, конечно.
- О чем это ты? - удивился Джик.
- Серин - фамилия человека, арендовавшего в пригороде Сиднея художественную галерею, и Серин - фамилия человека, продавшего Апдайку копию Херринга за оригинал.
- Бог мой, - вздохнула Сара, и ее вздох будто сдул мечтательное очарование дня.
- Простите. - Я тоже вздохнул.
Как их много, подумал я. Уэксфорд и Зеленн. Парень из Центра искусств. Дама из мельбурнской галереи «Ярра-Ривер». Харли Ренбо. Два типа из Элайс-Спрингс. Одного я мог узнать, а второго, который шел сзади, я так и не представлял. Правда, он мог быть тем, кого мы назвали Мозги-В-Кулаках, но мог и не быть. Тогда Мозги-В-Кулаках еще один.
И теперь Серин. И еще один, наверное, главный, кого я совсем не знаю.
По крайней мере девять. Может быть, десять. Удастся ли мне распутать этот клубок раньше, чем они загрызут меня? Или еще хуже, загрызут Сару или Джика. Каждый раз, когда я делаю шаг вперед, у этой змеи вырастает новая голова.
Хотелось бы узнать, кто конкретно занимался грабежами. Посылали они, допустим, в Англию своих двух (трех) бандитов или заключали контракт с местными домушниками и кто вел переговоры?
Если они посылали своих, то кто из них убил Реджину?
Встречал ли я уже убийцу Реджины? Не он ли сбросил меня с балкона в Элайс-Спрингс?
От этих бесполезных размышлений еще больше испортилось настроение…
Ждет ли он нас в Уэллингтоне?
В столицу Новой Зеландии мы въехали во второй половине дня и остановились в отеле «Таунхауз», потому что из его окон открывался великолепный вид на порт и залив. На такой красивой сцене, как берега этого острова, было бы позором строить уродливые города, подумал я, потому что все еще считал, что нет в мире больших городов пленительнее плоского, болотистого старого Лондона. Но Уэллингтон - город совсем с другой историей, жизнь и характер людей наложили на него свой отпечаток.
Поискав в телефонном справочнике художественную галерею «Рюапегу», я спросил в справочном бюро отеля, как туда пройти. Они не слыхали о такой галерее, но выяснили, что она находится в старом городе, и продали мне карту, которая поможет найти дорогу. Еще они сообщили, что Рюапегу - это потухший (к счастью) вулкан, в кратере которого теплое озеро. Если мы приехали из Окленда, то должны были проезжать недалеко от него.
