Яна Розова - Сожжённые цветы

— И он просто ждёт, пока ты карту принесёшь, ничего не делает?

Жанна налила себе ещё водки, жестом предложила добавки гостю. Он отказался, а она — перевернула рюмку себе в рот. Отдышавшись, сказала:

— Да что ты! Неделю назад сатанист взломал тут замок и всё обшарил. Я уже и дверь починить успела. Одного не понимаю: почему он нас не нашёл?.. Я бываю в городе, документы для операции собираю, при желании меня можно выследить.

— А в редакции сатанист искал карту флеш-памяти?

— Нет. Я звонила Лане, спрашивала, как у них там. А она — мол, полный порядок! И давай меня расспрашивать: где мы, что мы. Вроде коллектив деньги собрал, хотят передать. А я ей соврала: сказала, что мы с Настюшей сидим дома, а на операцию нам через месяц. Сказала, что пусть деньги пока побудут в редакции.

— А откуда ты звонила?

— С таксофона. Я отключила все наши номера — этому меня ещё Лешка научил когда-то. Нам ведь и прежде угрожали. Только тогда он жив был…

— А почему ты Лане соврала?

— Ну… Это же Ланка познакомила Лёшу с сатанистом. Кто знает, вдруг он её подговорил узнать про меня с Настей?

— Ты очень умно поступила. Где карта флеш-памяти?

— В банковской ячейке. Паша, ты нам поможешь? Рак, смерть, шантаж — и всё сразу! Я рехнусь, не переживу!

Жанна в третий раз плеснула водки в стакан.

— Значит, так, — решил Седов. — Завтра я провожаю вас с дочерью до самолёта, а ты на прощание передашь мне ключ от ячейки. Я заберу карту памяти и отдам в милицию. Они арестуют негодяя за убийство твоего мужа, и после операции вам нечего будет бояться! А сейчас я отвезу тебя к твоей матери, вставай!

Он повёл слегка осоловевшую Жанну в коридор, где уже стояла приготовленная сумка с вещами, собранными к отъезду.

На столике под зеркалом лежал номер «Алхимика», сложенный передовицей вверх. Жанна уже набросила куртку, обулась и обернулась к гостю. Тот читал передовицу.

— Что там интересного?

— Дела-а… Надо завести привычку читать газеты. Слушай: «Вчера в номере «люкс» «Постоялого двора» персонал отеля обнаружил следы сборища сатанистов. Милиция осмотрела номер. Собственный информатор сообщил, что номер снят на имя человека из команды губернатора Гродинской области Петра Володченко».

«Как далеки эти события от моей жизни», — подумала Жанна.

16–17 октября

— Фирсов — вот наш убийца!

Осипший от простуды, курева или перепоя голос рыжего сыщика словно разбудил Хвостова и всю опергруппу, собранную на совещание этим утром. Они как раз и пришли, чтобы выслушать Павла Петровича Седова, но такого заявления не ожидали.

— Даже начинать не стоит! — осадил его Хвостов. — Депутатская неприкосновенность.

«Идиот Паша! Ему же сто раз говорили, что никаких значимых имён!..», — подумал Калачёв.

Витя теперь не боялся разоблачений. В прошлый раз капитан повозил его мордой по столу — за то, что лейтенант действовал за его спиной, но резюме выдал неожиданное: «Наше дело — ловить преступников, и неважно, как мы будем это делать. В следующий раз доложишь о своих источниках, а иначе — я тебя в тир на мишени сдам!».

Хвостов встал — дескать, всего доброго, Павел Петрович! Но тот остался на месте: в торце стола для совещаний, напротив председательского места капитана. Остальные оперативники, сидевшие по обе стороны от них, не знали, что делать.

Седов передал через руки подчинённых пачку фотографий, они поплыли к капитану, сопровождаемые возгласами:

— Фирсов! Интервью не липовое? Значит, это он был? Он убил журналиста?..

— Маловичко выследил сатаниста, — комментировал рыжий сыщик, — сфотографировал его, а после стал шантажировать. Сатанист убил журналиста, но карту флеш-памяти у Маловичко не обнаружил. Мне её передала вдова журналиста. Итак, вот вам повод для задержания.

— Давайте-ка мы всё это спрячем, Павел Петрович, да позабудем! — объявил Хвостов, едва глянув на фото. — Мне башку снесут…

— На этот раз — не снесут, — пообещал Седов. — Фирсов — убийца не только Маловичко, но и тех женщин из сгоревших церквей. Он же — и поджигатель!

— Заткнулся бы ты, пока…

Они сидели друг напротив друга, разделённые двумя метрами полированной древесины, похожей на крышку гроба. Витя подумал: над кем она закроется, интересно? Ну, хотя бы даже в плане карьеры?..

— Если я пойду наверх с этими фотографиями, то ты вылетишь с работы, — ответил на Витин вопрос Павел Петрович. — Я навёл справки: Фирсову крышка! Он заигрался — убийство ему с рук не сойдёт!

— Конкретнее!

— Без проблем. Фирсов узнал, что Володченко покровительствует сатанинской секте, и придумал план, как испортить губернатору репутацию. Фирсов не захотел просто разоблачить Володченко, ведь что такое эта секта? Сборище придурков. Губернатор с лёгкостью отмажется от обвинений, да ещё и добьётся осуждения для Фирсова за клевету. Это могло бы грозить потерей политического статуса.

— Давай-ка поменьше умничать!

— Слишком сложные слова для милицейского мозга? — ухмыльнулся Седов. — Итак, Фирсов идёт другим путём: совершает убийства и жжёт церкви. Это настолько тяжёлые преступления, что один намёк на причастность к ним потопит Володченко. Фирсов рисует в церквях пентаграммы, будто весь этот ужас сотворила секта сатанистов, а его любовница организует интервью с уважаемым журналистом. Обратите внимание: в интервью Фирсов описывает себя таким образом, чтобы на него никто и не подумал. Кстати, в свежем номере — заметка, из которой ясно, что Володченко покровительствует секте сатанистов — убийц и поджигателей.

— Но мы докажем его непричастность!

— А Фирсов распустит слухи, что вы все — оборотни в погонах, купленные губернатором. Вы типа посадили невиновных, чтобы скрыть делишки Володченко! Вы знаете наших людей: они не поверят пресс-релизам и официальным заявлениям, а будут обсуждать сплетни. Политик, как и жена Цезаря, должен быть выше подозрений.

— Какая жена? — спросил Дима Крестовский.

Более продвинутые коллеги засмеялись.

— В интервью сатанист упоминает о телах в сожжённых церквях, а ведь вы скрывали эти сведения, — добавил сыщик. — Значит, либо он сам убивал, либо вас всех надо наказать за разглашение информации!

Хвостов и Седов без тени улыбки смотрели друг на друга через всю длину гробового стола.

— У тебя нет прямых доказательств, что Фирсов убивал женщин. Да и на убийство Маловичко — только косвенная улика.

— Потому я и пришёл сюда: у меня нет ваших возможностей для расследования. Я точно знаю, что Фирсов — это З. А. Он любит цитировать прочитанное, как и убийца. Он знает итальянский язык, а одна из женщин имела отношения с итальянцем. Веселовский рассказал, что Фирсов — отличный актёр. Его друг Симонян умел менять внешность и научил этому Ивана Константиновича. Надо задержать его по поводу убийства Маловичко — иначе он убьёт и последнюю намеченную жертву, свою жену. Трясти на допросах, искать улики, привязывающие его к убийству женщин, и засадить за всё содеянное!

— Как искать улики?

— Проверить алиби Фирсова на ночи убийств. Проверить, выезжал ли серый «Мерседес» Фирсова из гаража в ночи поджогов. Проверить эти фото, — он указал на снимки, лежащие на столе, — с помощью экспертов. Допросить Лану Житкевич.

— Посмотрим, — заключил Хвостов самым недовольным тоном, на какой был способен. — Ты свободен, Павел Петрович!

Седов ушёл.

Почти до вечера опергруппа не получала никаких заданий, продолжая вяло заниматься прежними делами. Витя понимал, что капитан не тянул время, он решал: следует ли ввязываться в это расследование. Возможно, советовался с кем-нибудь наверху (начальником милиции ГО). Возможно, наверху советовались с кем-то ещё (прокурором области).

Утром следующего дня Хвостов дал отмашку: начинаем!

И тут же закрутилось…

Витя поехал на подземную парковку, где стоял «Мерседес» Фирсова. Проверив журнал регистрации, который вёлся охранниками парковки, убедился: серый «Мерседес» покидал своё место накануне каждого убийства. Охранники припомнили, что машину брал седой толстяк — водитель машины, нанятый владельцем. В первый раз, придя за «Мерсом», водитель предъявил доверенность на вождение автомобиля.

Каким-то чудом (доказывающим, что разрешение копать под Фирсова снизошло с самых верхов) удалось раздобыть ордер на обыск квартиры депутата, несмотря на всю его неприкосновенность. Хвостов сразу предупредил, что ордер — заведомо грубая юридическая ошибка. Не пройдёт и пяти минут после начала обыска, как действия милиции будут признаны незаконными, а всех виновных накажут. Но это полная фигня — как только Фирсов загудит, наказанные станут героями.

Услышав такой прогноз, Витя напросился ехать на обыск. И тут Калачёву улыбнулась невиданная удача: он обнаружил в столе под разными бумажками договоры на аренду двух квартир. Договоры изъять не удалось, ибо Хвостов не ошибся: обыск был прерван фирсовским адвокатом Гжелкиным, а также звонком из прокуратуры. Но адреса-то из договоров Витя выписал!