Ричард Старк - Банк, который булькнул
- Нам привезли больше снеди, чем нужно. Вот я и подумал, может, вам пригодиться...
- Еще как пригодится, - ответила Гертруда. - Право же, это очень мило с вашей стороны.
Лейтенант подал ей коробку.
- Если нужно еще, то у нас навалом.
Гертруда заколебалась.
- Э... ну...
- Может, вас не четверо, а больше? Нам все это девать некуда, честное слово.
Кажется, Гертруде не хотелось говорить, сколько человек в забегаловке - вероятно, чтобы не злоупотреблять щедростью лейтенанта. Но в конце концов она ответила:
- Э... ну... нас тут семеро.
- Семеро? Ого! Должно быть, вы и впрямь трудитесь, засучив рукава.
- Да, конечно, - подтвердила она. - Это действительно так.
- Наверно, хотите открыть побыстрее.
- Да, желательно открыть, - кивнув, ответила Гертруда, и сигарета в уголке её рта запрыгала. - Тут вы попали в самую точку.
- Сейчас принесу еще, - сказал лейтенант. - Я мигом.
- Право же, вы очень добры, - улыбнулась Гертруда.
Лейтенант вернулся к патрульной машине и открыл заднюю дверцу.
- Им не помешала бы добавка, - объявил он, беря ещё две коробки.
Капитан одарил его насмешливым взглядом умудренного жизнью человека и сказал:
- Вы таскаете кофе с датскими булочками в забегаловку, лейтенант.
- Да, сэр, я знаю.
- И это не кажется вам странным?
Лейтенант бросил возиться с кофейными стаканчиками.
- Сэр, - сказал он, - вся эта история рождает во мне такое чувство, будто я лежу в больнице на серьезной операции, и этот день представляется мне чем-то вроде грез, переживаемых под наркозом.
Похоже, капитану стало любопытно.
- Думаю, такая мысль весьма утешительна.
- Да, сэр.
- Х-мммммм...
Лейтенант понес к забегаловке партию кофе и датских булочек. Гертруда встретила его у дверей.
- Сколько мы вам должны?
- О, что вы, забудьте об этом, - ответил лейтенант. - Когда будете в деле, я как-нибудь загляну и съем у вас бесплатный чизбургер.
- Мир стал бы куда лучше, будь все офицеры полиции похожи на вас, сказала Гертруда.
Лейтенанту и самому нередко приходила в голову такая мысль. Он скромно улыбнулся, вляпался ногой в лужу и ответил:
- Э... что ж, рад стараться.
- Убеждена в этом. Благослови вас Господь.
Лейтенант со счастливой улыбкой вернулся к патрульной машине, где увидел вновь скуксившегося капитана, злющего и с насупленными бровями.
- Что-нибудь не так, сэр?
- Я просто попробовал этот ваш наркоз.
- Правда, сэр?
- Меня не оставляет тревога за исход операции.
- Я всегда представляю, что у меня аппендицит, сэр. Ведь он, в сущности, не опасен.
Капитан покачал головой.
- Просто это не в моем духе, лейтенант. Я смотрю правде в глаза.
- Да, сэр.
- И вот что я вам скажу, лейтенант. Этот день кончится. Он не может длиться вечно. Этот день кончится. Еще настанет день, когда этому дню настанет конец.
- Да, сэр.
Вялотекущая беседа продолжалась ещё некоторое время. Даже после того, как капитан расщедрился на двенадцать стаканчиков кофе и столько же датских булочек, на каждого члена передвижного штаба пришлось по три порции. Весь кофе они не осилили, но датские булочки умяли и теперь впали в ленивую сонливость. Водитель крепко уснул, капитан задремал, а лейтенант то клевал носом, то вдруг вздрагивал и просыпался. Радист пребывал более-менее в сознании, хотя и сбросил ботинки, привалился головой к окну и вяло опустил на колени руку, державшую микрофон.
Так и плелось еле-еле это утро; дождь не утихал, добрых вестей из штаба, во время редких трескучих сеансов связи, не поступило. Настал и минул полдень, тяжело поплыли в прошлое послеполуденные часы, и в итоге в два пополудни все уже снова были взбудоражены, злы и чувствовали себя изрядно помятыми. Во рту было погано, ноги затекли, трусы и майки натирали резинками кожу, а вдобавок весь штаб не облегчался уже много часов кряду.
Наконец, в десять минут третьего, капитан прочистил горло, поерзал и сказал:
- Ну, все, хватит.
Остальные попытались напустить на себя настороженный вид.
- Тут мы ничего не добьемся, - рассудил капитан. - Мы стоим без движения, связи ни с кем не имеем, результатов тоже. Водитель, отвезите нас обратно в управление.
- Есть, сэр!
Машина тронулась, лейтенант напоследок оглядел забегаловку и подумал: интересно, сумеет ли это предприятие продержаться достаточно долго, до тех пор, когда он заглянет сюда за своим бесплатным чизбургером? Он очень сочувствовал людям, дерзнувшим открыть тут забегаловку, но все же ему как-то в это не верилось.
Глава 29
- Уезжают! - закричал Виктор.
- Наконец-то, черт возьми! - сказала миссис Марч и тотчас принялась расшнуровывать свой шейный корсет.
Дортмундер сидел за столом вместе с Мэй и держал руки рядом, заранее привыкая к наручникам. Он покосился на Виктора и спросил:
- Ты уверен, что они отчаливают?
- Уже отчалили, - ответил Виктор. - С концами. Развернулись возле вывески и почесали прочь.
- Самое время, - заметила Мэй. Пол возле её стула был усеян крошечными окурками.
Дортмундер вздохнул. Когда он встал, у него захрустели суставы. Дортмундер чувствовал себя законченным и насквозь больным стариком. Он покачал головой, решил было сделать какое-то замечание, но промолчал.
Прошедшие четыре часа были сущим адом. И тем не менее, когда Дортмундер и Келп впервые увидели это место, оно показалось им даром небес. Громадный указатель у дороги, свободная гаревая площадка автостоянки и пустое место там, где полагалось быть забегаловке. Кто мог желать большего? Они помчались обратно в трейлерный парк "Уандерласт", где Марч уже прицепил банк к коневозке, и быстро перевезли сюда все пожитки, за исключением угнанного фургона, который они бросили по пути на подъездной дорожке к чьему-то дому. Виктор и Келп на "паккарде" ехали впереди, примерно на расстоянии квартала, и секли легавых, а Марч следовал за ними на коневозке с банком на буксире. Внутри сидели Дортмундер с Германом, а в кабине мамочка Марча и Мэй. Они добрались до места без приключений, поставили банк, загнали за него "паккард" и грузовик, и как ни в чем не бывало принялись за дело, с той лишь разницей, что теперь Герману опять пришлось пустить в ход инструмент, работающий от батареек, а карточная игра возобновилась при свете фонарика. Кроме того, из-за стекавшей по стенам прицепа дождевой воды в трейлере скоро воцарился могильный холод, отчего все немного окоченели и чувствовали себя как ревматики. Но ничего ужасного в этом не было, и большую часть времени все пребывали в добром расположении духа. Даже Герман, который вновь обрел веру в свою способность справиться с любым сейфом при условии, что не будет нужды спешить.
А потом прибыли легавые. Первым их заметил Келп. Он выглянул в окно и сказал:
- Смотрите, полиция!
Все сгрудились возле окон и таращились на стоявшую возле вывески полицейскую машину.
- Что они будут делать? - спросила Мэй. - Они за нами?
- Нет, - произнес Виктор, всегда готовый высказать мнение, основанное на опыте, который он приобрел, пока жил по другую сторону закона. - Просто патрулируют. Если бы мы их интересовали, они действовали бы совсем иначе.
- Например, окружили бы это место, - предположил Дортмундер.
- Вот именно.
Потом один легавый выбрался из машины, подошел, и тут выяснилось, что их "крыша" работает. Но все равно им было трудно сосредоточиться, потому что рядом со свежеукраденным банком, казалось, навечно обосновалась эта проклятущая полицейская машина. Поэтому партия в карты мало-помалу выдохлась и прекратилась. Злые и нервные, все сидели сиднем, и каждые пять минут кто-нибудь спрашивал Виктора: "Какого черта им тут надо?" или: "Господи, да когда же они уберутся?" А Виктор качал головой и отвечал: "Ума не приложу. Я в полном недоумении".
Когда начали подъезжать другие полицейские машины, по одной и парами, кодла в банке сделалась похожей на выводок котят, копошащихся в мешке.
"Что они делают?" - спрашивали все, а Виктор знай себе твердил: "Понятия не имею. Понятия не имею".
Впоследствии, разумеется, выяснилось, что все остальные машины привозили заказанный кофе с датскими булочками. Когда Дортмундер, наконец, уразумел это, он сообщил о своем открытии остальным и добавил:
- А значит, дела у них идут так же паршиво, как у нас. И это вселяет в меня надежду.
Тем не менее, время тянулось медленно. Излишки кофе и датских булочек, подаренные им легавыми, очень пригодились (все уже успели изрядно продрогнуть и проголодаться), но по прошествии нескольких часов Дортмундер и остальные уже видели себя околевшими от холода и голода, осажденными в этой банке горсткой легавых, которые даже не знали, что грабители до сих пор находятся в их округе.
Кроме того, пока на дворе стояла полицейская машина, Герман не мог без помех штурмовать сейф. Можно было продолжать орудовать циркулярным резаком, но с применением взрывчатых веществ придется подождать. Это раздражало Германа, и он все время порывался мерить шагами трейлер и рычать на окружающих.
