Марина Серова - Нежный зверь

— Входите, — опомнившись, предложила я. И добавила чуть насмешливо: — Только мы с вами сегодня уже здоровались.

— Вы и в самом деле лучший тарасовский детектив? — неуклюже разуваясь, вешая дубленку на вешалку и проходя вслед за мной на кухню, поинтересовался Кобрович.

— Лучший — не знаю, но детектив — точно, — скромно ответила я. — А откуда такие сведения?

— Слышал о вас, но не поверил.

— Решили убедиться? — съязвила я. И спросила уже другим тоном: — Кофе будете?

Кобрович с облегчением вздохнул, согласился и примостился на одной из моих табуреток. Я сварила кофе, поставила перед ним чашку, закурила и выжидающе уставилась на Дмитрия Игоревича. И он понял, что отмалчиваться более не удастся.

— Таня, мне кажется, за мной следят, — выдал он первую фразу и замолчал. Надолго. Уж не проглотил ли он язык, наслаждаясь моим великолепным кофе? Такое вполне возможно.

— И почему же вы пришли ко мне? — попыталась я помочь Кобровичу.

Взгляд у него сейчас был какой-то странный. Не змеино-остановившийся, не неуловимый. Нет, это были растерянные глаза человека, испытывающего совершенное оцепенение перед жизнью.

— Может быть, вы согласитесь мне помочь?

Так вот зачем ты пришел ко мне, голубчик. Я отвернулась, скрывая улыбку, и вновь взглянула на мужчину. Кобрович с искренней и наивной надеждой глядел на меня, выражая немую просьбу.

— А почему вы решили, что за вами следят? — поинтересовалась я спокойно.

— Думаете, мне проще обратиться к психиатру, нежели к вам? — язвительно бросил Дмитрий Игоревич. — Так вот, с ума я еще не сошел. За мной и в самом деле наблюдают. Я ни разу не видел человека, который ведет слежку. Но что она есть, я уверен. И вообще, я боюсь, на «Мотор» ведется охота. Кому-то очень хочется прибрать нашу фирму к рукам, и этот кто-то решил методично уничтожить всех совладельцев. Сначала Курский, теперь я, но дойдет очередь и до Романа. Знаете, Таня, я не отношусь к психически неуравновешенным людям. Но Лапчатый тоже жаловался, что за ним наблюдают. А мне после смерти Ильи стало очень страшно, поэтому я и решил обратиться к вам.

— Вот как? — это было единственным, что я сказала.

Впрочем, Кобровичу мои реплики и не требовались. Он пылко продолжил:

— Таня, я бы очень не хотел, чтобы меня убили. Мало приятного — лежать в гробу. Я прекрасно знаю, какие у вас расценки. И прошу, узнайте, кто ведет эту слежку, помешайте его планам. Заплачу по двойному тарифу, а в случае удачи еще столько же.

— Дмитрий Игоревич, в сущности, вы просите, чтобы я была вашим телохранителем. Но это, к сожалению, не мой профиль, — покачала головой я. Хотя сама заинтересовалась предложением. В самом деле, здесь, кажется, все повязано. И смерть Курского, и слежка за другими совладельцами «Мотора». Если слежка существует, а не плод их больного воображения. А значит, я могу огрести двойной гонорар — придется всего-навсего понаблюдать за Кобровичем день-два, получить за это деньги и отправить убийцу за решетку. Ну что я могу сказать… Почему бы и нет?

— Таня, я просто не знаю, к кому еще обратиться, — устало вздохнул Кобрович. — Я и без того постоянно отвлекаю Тушнинского от работы и дома. Когда мне надо выехать куда-либо вечером, свою машину я теперь не беру, а звоню ему. Хорошо еще, у меня есть друг на колесах. А если бы его не было? Меня бы, наверное, давным-давно убили.

— Ну откуда такой пессимизм? — посетовала я и попросила: — Дмитрий Игоревич, посидите здесь, я вас оставлю ненадолго.

Я вышла в комнату, попутно захватив из сумки замшевый мешочек с магическими «костями». И, задав им вопрос — стоит ли помогать Кобровичу, метнула двенадцатигранники на стол.

7+36+17 — вот что показали додекаэдры. Трактовка сочетания услужливо всплыла в памяти: «Пока вы медлите, будущие удачи могут пострадать, а тайные замыслы врагов возмужают».

Ага, значит, не будем медлить и согласимся на предложение господина Кобровича. В самом деле, что терять? Все равно, дело пока почти в тупике. А значит, можно и последить за Кобровичем. Если его версия происходящего верна и некто жаждет уничтожить всех владельцев фирмы по грузоперевозкам, мне даже полезно будет понаблюдать за одним из этих владельцев.

Я вернулась на кухню, залпом допила кофе и решительно заявила в ответ на просящий взгляд Кобровича:

— Я понаблюдаю за вами и постараюсь вычислить слежку.

Дмитрий Игоревич чуть улыбнулся, выудил из бумажника несколько зеленых банкнот и положил передо мной на стол. Я небрежно убрала деньги в бумажник и тихо сказала:

— Только вы должны сообщать мне обо всех ваших передвижениях. Нельзя, чтобы нас застали врасплох. И, желательно, не рискуйте лишний раз, никуда не выходите по ночам. В общем, сами понимаете.

Кобрович кивнул и спросил:

— Вы приступите к работе с завтрашнего дня?

— Нет, разумеется, — покачала я головой. — Представляете, каково мне будет, если вас, извините, пристукнут в подъезде моего или вашего дома? Причем сегодня.

Дмитрий Игоревич хмыкнул понимающе и засобирался. Я стремительно накинула куртку, спустилась вниз, пристально оглядываясь в поисках подозрительных личностей. Кобрович спустился следом. Я предложила:

— Садитесь в машину и поезжайте, я поеду на своей на расстоянии, чтобы не отпугнуть слежку. Пусть думают, что я подозреваю вас, поэтому и «веду». Кстати, когда подъедете к дому, из машины не выходите. Покурите, например.

Я великолепно вошла в роль телохранительницы — благо детективов в юности просмотрела уйму, как и боевиков. А слежку я веду почти профессионально.

Кобрович действовал точно по моему указанию. Я ехала следом за ним, стараясь не упускать из виду темную «Ауди», одновременно посматривая по сторонам и в зеркальце заднего вида. Но, кроме меня, никто его не «вел». Вероятно, пока это лишь моя привилегия.

Притормозив у подъезда своего дома, Кобрович, как я и приказала, остался сидеть в машине. Курил, задумчиво посматривая по сторонам. Я остановила свою «девяточку», вышла из салона и решительно направилась к подъезду Кобровича, незаметно оглядываясь по сторонам.

Мужики водку бухают — ничего особенного, так многие сейчас время проводят. Причем явно уже лыка не вяжут — один совсем сомлел, опустил голову на руки, а руки, соответственно, на стол и сидит.

Старушки задумчиво перебирают последние сплетни, перемывая косточки жильцам своего дома.

Ребятня суетится.

Я прошла в подъезд, поднялась по лестнице до квартиры Кобровича, но никого лишнего не обнаружила. Спустилась вниз, кивнула Дмитрию Игоревичу, дождалась, пока он выйдет из машины. После чего пошла впереди него. И только доставив Кобровича до его квартиры, я решила, что могу отправиться восвояси. К тому же на улицах стемнело, за всеми этими делами вечер пролетел незаметно.

Дмитрий Игоревич попытался зазвать меня на кофе или чай, но ему не удалось это сделать. Я, напоследок дав еще несколько инструкций, спустилась к собственному автомобилю и поехала домой. К остывшей яичнице.

По пути я купила себе еще пакет пельменей — поужинаю нормально. Потерла саднящее бедро, которое снова напомнило о себе. И наконец добралась до родной-любимой квартиры. Теперь до утра я отсюда не выйду, даже не просите. А завтра… Но это будет уже завтра.

Остаток вечера я провела за просмотром глупейших телепрограмм и поеданием пельменей с яичницей, кофе и бутербродами. Попыталась было обдумать дело, но мне это не удалось — почему-то мысли скакали, прыгали и ни в один определенный узор не складывались. А я-то, наивная, надеялась на гениальную идею!

Впрочем, чем больше я раздумывала, тем более верной мне казалась версия, предложенная Кобровичем. О том, что убийца решил избавиться от всех совладельцев фирмы. И на роль преступника прекрасно подходил кто-либо из фирмы «Восход». В самом деле, угробить шефов «Мотора», купить фирму по дешевке с торгов — и все прекрасно на удивление. Почему по дешевке? Так это подобно оружию «с крестами», то есть из которого произведена пара-тройка выстрелов по живой и разумной мишени. Чем больше крестов, тем больше шансов «засветиться» и попасться в цепкие объятия правосудия. Следовательно — тем ниже цена оружия. И здесь так же — вряд ли кто-то загорится желанием купить фирму, совладельцы которой были только что безжалостно убиты. Заколоты, застрелены или отравлены — это уже не принципиально.

Если «Восход» и в самом деле жаждет завладеть «Мотором», для них это идеальное, самое дешевое решение.

Впрочем, желающих может быть больше — это я знаю только о «Восходе». Ну да ладно, с этим разберусь в процессе слежки за господином Кобровичем, которая начнется с завтрашнего дня.

И я, постояв под душем, легла спать.

Что-то трезвонило в самое ухо. Настойчиво так, если не сказать, назойливо. Но просыпаться не хотелось совершенно. Мне снился… Впрочем, что снится одиноким и привлекательным женщинам долгими зимними ночами, к делу не относится.