Наталья Андреева - Пристрелите нас, пожалуйста!

– Ты меня еще учить будешь!

– Буду!

Муж обиженно засопел, но послушно стал возиться с телефоном.

Прошло очень мало времени с тех пор, как они сбежали из кабинета, а терпение Ульяны Телятиной уже заканчивалось. Она чувствовала: что-то не так. Тогда, в кабинете, была паника. Ей стало так страшно, что она повела себя словно маленький ребенок: решила спрятаться от жуткого злого дяди. Сбежать, затаиться. Аркаша, разумеется, заупрямился.

– Я-то здесь при чем? – отбивался он. – Он по твою душу пришел, не по мою!

– Тогда почему убили Кристину? Ее-то никто не заказывал!

Вопрос поставил мужа в тупик. Он задумался.

– Скажи честно: это был ты? Ты ее застрелил?

– С ума, что ли, сошла? Ты же прекрасно знаешь, на что я способен, а на что нет! И потом: мы же договорились! Он возьмет деньги и уйдет. Так что я никуда не пойду!

– Да не уйдет он!

– Это еще почему?

– Аркадий, ты как ребенок! Подумай своей головой! Он заявился в твой дом. Ты его видел. А разве так было задумано? Мало того: ты всем рассказал, что нанял киллера! И что он здесь, в доме! Неужели он оставит в живых хоть одного свидетеля?

– А как же Гарик?

– Гарик – его работодатель, – жестко сказала Ульяна Федоровна.

– И что же нам делать? – Каша наконец прозрел.

– Бежать!

– Куда?

– Спрячемся в доме.

– Он нас найдет!

– Не сразу.

– А какая разница, сразу умереть или через час?

– Аркадий! Шутки кончились!

– Да я и не шучу. Спрятаться – плохая идея. Всю жизнь, что ли, теперь прятаться?

– Идиот! Позвони в полицию!

– Ах, да… – Аркадий Павлович схватился за телефон.

– Времени нет. Бежим. Надо взять оружие.

– Какое оружие?

– Да все, какое есть! Из гостиной!

Ульяна Федоровна, переваливаясь, как утка, выбежала в холл. Телятин засеменил следом. Он не мог не признать, что жена права. Если они с непрошеным гостем обо всем договорились, зачем было отключать домашний телефон? Похоже, что его кинули. Аркадий Павлович засопел от обиды.

Ситникова он сразу посчитал человеком недалеким, второй, то ли мент, то ли и в самом деле киллер, похитрее. Он вовсе не прочь был договориться, это Телятин сразу почувствовал. Так в чем же дело? Что пошло не так? Но жена права: надо бежать. Спрятаться. Тянуть время.

Он торопливо вышел в холл. Ульяна Федоровна напряженно прислушивалась, сжимая в руке ключ от гостиной.

– Разговаривают, – одними губами сказала она. – Бежим.

– А оружие? – Муж глазами указал на запертую дверь. – Надо взять.

– Не успеем. Они нас там застукают и…

– Они?

– Я тебе потом объясню, – Ульяна Федоровна схватила его за руку и потянула наверх.

На втором этаже она, задыхаясь, сказала:

– Набирай номер.

– Какой номер?

– В полицию звони! Скажи, что нас убивают! Да не стой ты столбом! Идем!

– Куда?

– На чердак.

– Почему?

Ульяна Федоровна не ответила. Муж тащился за ней, на ходу тыкая дрожащим пальцем в панель мобильного телефона. Слава богу, не спросил, как звонить с мобильного в полицию! Все нужные цифры Аркашенька знает. С цифрами у него порядок. Хоть какая-то польза.

– Лика, погоди! – взмолился муж. – Я задыхаюсь!

Она остановилась. С самой градом лил пот, сердце бешено стучало. Не в ее возрасте и не с такой комплекцией носиться сломя голову по крутым лестницам. Надо отдышаться.

– Але? Это полиция? Говорит Аркадий Павлович Телятин. Вам сегодня звонила моя жена. Да. Коттеджный поселок по Рижскому шоссе. Да… Верно… Помогите! Нас убивают! Кто убивает? – Аркадий Павлович вопросительно посмотрел на жену.

– Нанятый тобой киллер, – мстительно прошипела она.

– Нанятый мною… Грабители ворвались в дом! – сообразил Телятин. – Охрана на въезде в поселок перепилась! Помогите, иначе они нас тут всех перестреляют! Ждем!

– Все! Заканчивай разговор! – Ульяна Федоровна схватила его за руку и потащила к лестнице на чердак.

– Ой, задыхаюсь… – ныл муж.

– Тихо ты! Они нас уже хватились!

– Лика, погоди…

– Некогда годить.

Она чуть ли не силой втащила Кашу на чердак. Тот, задыхаясь, обливался потом, живот колыхался, как студень, нависая над врезавшимся в него поясом домашних вельветовых брюк. Ульяна Федоровна с презрением посмотрела на мужа. Пиджак расстегнут, лицо красное, подбородок дрожит. Небось давление под двести! По лестнице не может подняться! Жениться он собрался! На модели! Кристина хоть и вышла в тираж, но все еще выглядела как модель, с фигурой частью от бога, частью от пластического хирурга, и оба постарались на славу. И этот… это… Уж и не знаешь, как его назвать… Рядом с ней клоун!

– Что ты так смотришь? – проскулил Каша.

– Сядь. Отдохни.

– Я все равно не понимаю…

– Что ты не понимаешь?

– Почему мы не спустились вниз?

– Потому что…

Ульяна Федоровна энергично принялась двигать мебель. Сюда, на чердак, сносили всякое старье. То есть в представлении мужа это было старье, а девяносто процентов людей в стране спали бы на такой мебели, ели-пили на ней, смотрели телевизор да радовались. И не столько картинке на экране, сколько удобным стульям и мягким диванам. Но Каша торговец мебелью. Хоть и говорят, сапожник без сапог, но это о плохом сапожнике. Хороший сначала все пробует на себе. Завелась в каталоге какая новинка – сюда ее! В дом! Опробовать! Осмотреть! Облапать! Задом своим изъерзать!

Поэтому весь чердак отдан под хранение вышедших из моды или не угодивших хозяину изделий мебельной промышленности, в основном зарубежной. Одна из комнат, та самая, окошко которой снаружи похоже на скворечник, запирается изнутри на ключ. Здесь в коробках лежат старые письма, фотоальбомы, флаконы из-под духов, которые давно уже не выпускают, потерявшая вид бижутерия, в общем, дорогие сердцу безделушки, которые ни к чему не пригодны, а выбросить жалко. У каждого есть такие, но не каждому есть где их хранить. Дом Телятиных был огромен, и место нашлось всему.

Недоделки заканчивались на уровне второго этажа, третьего, по сути, и не было. Был склад ненужных вещей.

В эту захламленную полутемную комнату Ульяна Федоровна иногда приходила поплакать. Для того у нее имелся ключ. Чтобы домработница, любопытная, как вся прислуга, не мешала. Сколько уж раз бывало: ой, Ульяна Федоровна, вы здесь? А я и не знала! Все ты знала. Специально пришла, чтобы в рейсовом автобусе по дороге домой посплетничать с соседской прислугой:

– А моя-то, моя!

– Что, плохо живут?

– Еще как плохо!

– А мои и вовсе как кошка с собакой!

– Вот оно, богатство! Не приносит людям счастья!

– Потому что ворованное!

Все это Ульяна Федоровна знала, хотя и не подслушивала разговоры домработницы по своему домашнему телефону. Прислуга любит поживиться за счет хозяев. Звонки с мобильного денег стоят, поэтому иногородним родственникам Екатерина Ивановна звонила с домашнего аппарата хозяев. Однажды даже пришел счет за переговоры с Турцией, куда улетел отдыхать по горящей путевке ее любимый племянник. И не Ульяна Федоровна затеяла разборки, а жадный Каша, который лично проверял все счета.

Люди одного круга мыслят одинаково. Разговоры прислуги подслушивала соседка, она обсуждала это со своими товарками точно так же, как прислуга обсуждала ее:

– А моя-то опять ушла домой с полной сумкой!

– А моя помаду стащила. От «Шанель». И полфлакона духов. А я ей на день рождения точь-в-точь такой подарила!

– Ведь мы ей столько платим!

– И все равно воруют!

– Потому что у них такой менталитет!

Домработница слова «менталитет» не употребляла, вот и вся разница.

От сплетен Ульяна Федоровна спасалась на чердаке. Хотя и это не помогало. Соседи и прислуга все равно косились, ища на ее лице следы недавних слез. Ее отношения с мужем все обсуждали и считали плохими, раз у них нет детей. На чердаке Ульяна Федоровна спасалась сейчас уже от последствий этих плохих отношений. Отобрав годную для баррикады мебель, она сильно запыхалась и устала. А Каша все стоял столбом, и единственный предмет, который его интересовал, это мобильный телефон.

– Торгаш, – сказала Телятина вслух. В ее голосе звучало презрение.

– Да, я торгую мебелью, – с обидой засопел Каша. – И не вижу в этом ничего предосудительного.

– Помоги мне заставить дверь своим добром! – приказала она.

Каша без энтузиазма, но подчинился. Вдвоем они понесли к двери стол.

– Тихо! – велела вдруг Ульяна Федоровна и замерла, нависнув каменной глыбой над почти новеньким чудом из красного дерева. Лишь полировка в двух местах поцарапана.

– Ты мне ничего не объяснила… – заныл Каша.

– А если они подожгут дом? – шепотом сказала Ульяна Федоровна, делая страшные глаза, чтобы до него дошло.

– Зачем? – так же шепотом спросил муж.

– Скрыть улики.

– Но в подвале…

– В подвале мы задохнемся от дыма. Это мышеловка. Из нее уже не выбраться.

– А здесь?

– Здесь?