Инна Бачинская - Мужчины любят грешниц
– Зачем она поехала домой?
– Не знаю.
– Вы не допускаете, что ее могли там ожидать? Что она ехала на встречу с кем-то?
– Не знаю. Она встречалась со многими. Можно было встретиться в любом месте, необязательно приглашать домой.
– Она была с вами откровенна?
– Мне казалось, что да…
Я не стал рассказывать о Колдуне, которого Алиса посещала тайком. В этом было больше ребячества, чем умысла. Это я был виноват со своими дурацкими запретами. Никогда не знаешь, как отзовется впоследствии тот или иной твой поступок…
– В том, что мы знаем, смысла не так уж много. Спешила домой, не впустила вашего брата, упала с балкона… А вы не допускаете, что она пригласила этого человека домой, чтобы поговорить без возможных свидетелей? Зная, что вас нет?
– Вряд ли. Звать домой кого-то для разговора с глазу на глаз… Какие тайны? И потом, разве зовут домой опасного человека? Алиса была доверчива, неосторожна, наивна, но не до такой же степени.
– Возможно, она его хорошо знала и не верила, что он опасен. Ваш брат, например…
– Не думаю, что она стала бы встречаться с ним тайком. Не верю. Нет! Она не принимала его всерьез.
– У Казимира был ключ от вашей квартиры?
– Нет. Кажется, нет.
– А ключи Алисы…
– Ключи Алисы лежали на тумбочке в прихожей. Как всегда. В квартире, кроме нее, никого не было. Брат находился под дверью, никто не шел за ним следом. Он торчал в коридоре минут десять, колотил в дверь… – В голосе моем прозвучала досада. – И соседи никого не видели, кроме него.
– А его они видели?
– Видели.
– Возможно, она заезжала за чем-то… за какой-нибудь вещью. Вы сказали, ее мобильный телефон не отвечал. Она ведь могла позвонить вам и сообщить, что ей нужно домой, что она задержится.
– Могла, наверное. Но не позвонила.
– Почему? – Ольга, казалось, размышляла вслух.
Я не ответил.
– Тут может быть только одно объяснение – Алиса не собиралась задерживаться. Она не стала звонить вам, чтобы не терять времени. Она вернулась домой всего на минуту, скорее всего. Что вы собираетесь делать?
Я пожал плечами:
– Не знаю.
Мы молча смотрели друг на друга.
– А не мог этот… икс ожидать ее на площадке под дверью? Они договорились, он пришел первым, Алиса задержалась… И я думаю, это был достаточно близкий человек.
– Почему?
– Она не боялась, что их заметят входящими или выходящими из квартиры.
Я вздохнул. Может, да, а может, нет. Лиска вообще никого и ничего не боялась, ей нечего было скрывать. Или… было? Кто узнает сейчас, что там произошло?
– Я не верю, что Алиса пригласила его домой, – сказал я.
– Возможно, она не приглашала.
Я недоуменно воззрился на нее, и она сочла нужным пояснить:
– Он мог позвонить и сказать, что ждет… что он уже там!
– В квартире? – Я все еще не понимал.
– Необязательно! Около дома, на лестничной площадке, не важно! Он поставил ее перед фактом, понимаете? Сказал, что это важно… мало ли что. И ей ничего не оставалось… понимаете? Отсюда спешка – она даже не позвонила вам.
Я пожал плечами и промолчал. Да и что было говорить?
– Что вы собираетесь делать?
Я снова пожал плечами.
– Пусть мертвые хоронят своих мертвецов? – спросила она насмешливо.
– Послушайте, кто дал вам право?! – Злоба душила меня, но я понимал, что не одна Ольга вызывает эту злобу. Бессилие! Вот что приводило меня в отчаяние. Бессилие!
– Мне пора. – Она поднялась, не глядя на меня, и пошла прочь. Не попрощавшись.
А я остался. Она сказала – достаточно близкий… Необязательно! Это могла быть женщина. Лиска пригласила домой неизвестную женщину для разговора с глазу на глаз. Почему домой? Почему нельзя было встретиться в парке, кафе, редакции? В любом другом месте? Зачем нужно было лететь домой? Я вспомнил слова Ольги, что-то забрезжило как будто, хотя я понимал, что выдумать теперь можно что угодно. Но все же… все же. А что, если Ольга права, и этот человек… эта женщина позвонила Лиске и сказала, что ждет около дома, что это очень важно! Ну и что? Лиска вполне могла ответить – давай встретимся в городе! Зачем мчаться домой? Или была причина?
Глава 24
Еще одна поклонница Колдуна
Во всем должна быть логика. Но отсутствие логики – тоже логика. Лиска – горячая, импульсивная, с вывернутой логикой. Молодая. Не умеющая отказать. Сколько раз на нее скидывали дежурство, хромающий отдел писем, любую подмену…
– Ты никому ничего не должна! – Я наставлял ее и учил уму-разуму. – Учись говорить «нет», а то заездят!
– Я не могу, – отвечала Лиска, глядя на меня виновато. – У нее заболел ребенок! У них свадьба! У него сердечный приступ! Как ты не понимаешь?
Все я понимал, может, за это и любил ее… Но все равно ворчал, корча из себя умудренного опытом старого дядюшку-резонера, повторяя пошлые житейские истины насчет «заездят, только дай им волю».
И если ей позвонили и попросили… Если, если бы да кабы…
Она была на сеансе у Колдуна. «Не одна!» – вдруг пришло мне в голову. Там присутствовало еще человек пять-шесть. Семь или восемь. Когда мы были у него с Лешкой Добродеевым, собралось девять. Нечетное число. Случайность? Закономерность?
Цифры с детства притягивали меня, в шестом классе, кажется, я даже баловался нумерологией. Помню, как меня потрясла магия девятки. При умножении ее на любое число сумма отдельных цифр результата всегда дает девять. Потом остыл – видимо, мне, сухарю, уже тогда претили фокусы.
Там были еще люди, с которыми она здоровалась, перекидывалась парой-другой фраз до начала сеанса или после, возможно, вместе шла до метро. Обменивалась восторгами насчет удивительного и необыкновенного… Кто? Спросить разве у Ренаты? Она знает всех воспитанников Колдуна, они все из ее круга, семь лет не такой уж большой срок. Они помнят, не могут не помнить. Их всех вызывали на допросы…
Я ненавидел их всех, весь гадюшник во главе с главным гадом, я был уверен, что они его тогда покрывали… Сейчас я уже так не думал. Что значит «покрывали»? В чем? При чем тут он? Дал установку на самоубийство? Это даже не смешно. Зачем? Играл мускулами? Мстил за безответную любовь? Тогда, семь лет назад, меня корчило от ревности, я сходил с ума и искал виновных – всегда легче, когда есть виновные. Подсознательно легче – снимает твою собственную вину, вольную или невольную.
Я не решался позвонить Ренате. Я был виноват перед ней. Я не позвонил ей ни разу. Она ушла, и я принял это без сопротивления. Такое не прощается. Я держал в руке мобильный телефон, тупо смотрел на ее номер и не смел нажать кнопку. Мне было стыдно. Права Рената, я – черствый, мелкий, занудный тип. Не умеющий и не способный чувствовать. Мобильник в моей руке дернулся и выдал сигнал: «Тореадор, смелее в бой», как призыв и насмешку. Я вздрогнул, поднес его к уху. Это была Рената. Ее интересовало, как я. Милый радостный голос. Как я выжил, как справляюсь, какие планы. Судьба? Судьба. Просто удивительно, от каких ничтожных вещей зависит порой наша жизнь. Даже история: в семнадцатом веке, оказывается, город Магдебург не взлетел на воздух вместе с завоевателями только потому, что кошка, охотясь в подвале на мышей, случайно погасила шнур, тянущийся к бочкам с порохом. И это развернуло колымагу европейской истории в другую сторону, что-то такое я читал когда-то, и это заставило меня задуматься…
Я был искренне рад ей. Как ты, спросил в свою очередь, и невольно в моем голосе прозвучала ревность. Она сообщила, что уезжает в Испанию, что дождь ее уже достал, все надоело. Но тем не менее ее голос звучал все так же радостно. Я ожидал, что она попросит о чем-нибудь, но она ни о чем не просила и болтала о всяких пустяках.
– Послушай… – начал я неуверенно. – Ты, возможно, помнишь…
– Да? – подтолкнула она меня беззаботно.
– Тогда, семь лет назад, ты говорила, что твоя приятельница посещала этого… Илью Заубера… – Я запнулся, имя врага далось мне с трудом.
– Да? – В ее голосе появилась настороженность. – Зачем это тебе?
– Нужно! – Ничего умнее я не придумал.
– Тебе не надоело? – спросила она после паузы. – Сколько можно?
– Пожалуйста!
Она молчала, видимо, раздумывала и прикидывала, как мне отказать. Я тоже молчал. Я словно видел ее недовольное лицо, нахмуренные брови, в минуты неуверенности, очень нечастые, она покусывала нижнюю губу. Меня поразило, что я это помню, и кольнуло чувство сожаления – дурак! Права мама, кругом дурак, упустил жар-птицу.
– Лиля Поворотнюк, – сказала она наконец. – Работает в областной библиотеке, иностранный отдел. Но, если хочешь совет…
– Спасибо! – поспешно перебил я. – Большое спасибо! Хорошего отдыха! Позвони, когда вернешься!
Я еще что-то кричал, пока не сообразил, что она молчит. Я напрасно сотрясал эфир, Рената уже отключилась. Я так и не понял, зачем она позвонила. Если бы я был из тех истеричных дамочек, которые посещали Колдуна, я бы непременно решил, что это моя мыслеформа притянула актрису.
