Юлия Шилова - Дитя порока, или Я буду мстить
Хозяин вновь рассмеялся, а затем серьезным голосом сказал:
– В этом доме я хозяин. Ты сидела не с каким-нибудь охранником, а со мной. Улавливаешь разницу?
– Улавливаю.
– Тогда поди принеси мне еще чашечку кофе.
Я быстро соскочила со своего места, взяла поднос и отправилась на кухню.
– Хозяин еще кофе хочет. Не напился. Больно много он кофе пьет. Это очень противопоказано, особенно в его возрасте. Не бережет свое сердце. Я вообще первый раз вижу, чтобы человек кофе ведрами пил.
– Ну уж так и ведрами. А чего ты так долго? Наверно, он тебе дал хорошую взбучку. Сильно тебе влетело?
– Ничего мне и не влетело. Мы с ним даже очень мило побеседовали. Он сказал, что я очень красивая девушка и он просто счастлив, что я теперь работаю в его доме. Вот так-то!
Повариха укоризненно покачала головой:
– Что-то ты уж больно свободно ведешь себя с нашим хозяином. Смотри, угомони свою прыть. Он человек очень серьезный и суровый. Не забывай, ты ему в дочери годишься, а то и во внучки.
– Не надо обо мне так плохо думать. Я ни на что не претендую, – тихо сказала я и достала пакет со сливками.
– А кто тебе даст на что-то претендовать! – раздраженно заметила повариха и уткнулась в кастрюлю.
Не обращая внимания на ее слова, я взяла поднос и выглянула в коридор. Убедившись, что никого нет, я произвела очередной забег до библиотеки и, с ужасом заметив, что сзади открылась та самая дверь, в которую недавно вошел Олег, влетела в библиотеку, как загнанная лошадь. Каким-то чудом мне удалось поставить поднос на стол, но я все же потеряла равновесие и приземлилась прямо на хозяина. Игорь Николаевич поразился так, что, казалось, еще немного, и глаза его просто вылезут из орбит.
– Простите, ради бога, – быстро проговорила я и бросилась к двери, чтобы ее закрыть. Только после этого я села на свое прежнее место, перевела дыхание и достала платок, чтобы стереть пот со лба.
– За тобой кто-то гнался? – спросил обескураженный хозяин.
– Нет. Просто я в окно увидела огромного ротвейлера и испугалась.
– Это Атос. Они никогда не заходит в дом. Он живет на улице. Он не привязан?
– Бог его знает. Я с перепугу не разглядела.
– Странная ты все-таки девушка. С тобой не соскучишься. Ты сейчас чуть было не пролила вторую чашку кофе.
– Просто я очень испугалась. А кофе… все-таки я его не пролила, – таинственно сказала я, прислушиваясь к тому, что происходит за дверью.
Игорь Николаевич сделал то же самое. Он резко замолчал и напряг слух. Неожиданно он рассмеялся и, приняв правила игры, спросил:
– Ну и что там слышно?
– Вроде все спокойно, но мне кажется, что там кто-то ходит, – заговорщически ответила я.
– Там много народу ходит. Дом-то большой. Да на тебе лица нет! Неужели ротвейлера так испугалась?
– Ротвейлера, – кивнула я и стала врать напрополую. – Меня в детстве собака укусила. У меня после это болезнь началась.
– Какая?
– Собакобоязнь. Вы о такой никогда не слышали?
– Нет.
– Я, когда собак вижу, сразу рассудок теряю. Вообще прекращаю что-либо понимать. Из головы моментально все вылетает.
– Хорошо. Я охранникам скажу, чтобы они Атоса не отвязывали, а то у тебя такой вид, что вот-вот будет разрыв сердца.
До разрыва сердца и в самом деле недалеко, отметила я про себя и подумала, что как было бы замечательно, если бы охранники и в самом деле посадили Олега на цепь. Откуда он вообще взялся в этом доме? Какого черта ему тут надо? Прямо злой рок какой-то. Я чувствую, мне уже начинают надоедать наши «случайные» встречи. И такие ли уж они случайные, какими кажутся…
– Ладно, иди работай. Еще увидимся, – сказал хозяин и надел очки, но мне было даже страшно подумать, что придется выйти из этой библиотеки. Не придумав ничего лучшего, я махнула рукой и самым наглым образом заявила:
– Работа не волк, в лес не убежит. Мне особо торопиться некуда. Мне так приятно ваше общество.
Игорь Николаевич растерянно положил очки и долго не мог прийти в себя от моей наглости.
– Но ведь я взял тебя с испытательным сроком.
– Меня повариха успокоила. Она сказала, что вы всем так говорите, а на самом деле вы меня уже по-настоящему взяли. Если, конечно, я вам не подхожу, вы можете меня уволить. Вы хозяин этого дорогого дома, вам и решать. Мне идти собирать вещи?
– Какие вещи?
– Ну те, которые я сюда принесла. Я поняла, что вы меня увольняете?
– Я этого не сказал…
– Значит, мне просто показалось.
– А если я тебя уволю, что делать будешь?
– Не знаю. Домой, наверное, поеду. Буду зубрить. Куда-нибудь на работу устроюсь.
– Да, я зря сказал, что вы с Виктором не похожи. Вы очень даже похожи. Как две капли воды. На редкость предприимчивая девушка. Хитра и умна.
– Спасибо за комплимент, – уже более спокойно сказала я и вновь уставилась на сейф.
Я просто не сомневалась, что мои пятьдесят тысяч долларов лежат именно в этом сейфе. Вспомнив взорванный лимузин, я почувствовала острую ненависть, с которой я справлялась с огромным трудом, и была готова взорвать сидящего передо мной гада в любой момент. Нелегко разыгрывать влюбленную дурочку и осознавать, что из-за этого противного мужика вся моя жизнь пошла наперекосяк.
– Я смотрю, тебе очень приглянулся мой сейф, – неожиданно прервал мои мысли Игорь Николаевич.
Я вздрогнула и мысленно обругала себя за то, что потеряла бдительность. Уставилась на сейф как ненормальная, напрочь забыв, где я нахожусь.
– Боюсь, что меня заинтересовал не сейф, а его хозяин, – взволнованно сказала я и постаралась перевести тему разговора: – Кстати, а вы не подскажете, куда пропал Виктор? Раньше мы виделись часто, а в последнее время, когда я жила у тетки, мы общались только по телефону.
– Он занят. Я поручил ему очень важное дело.
– Оно и в самом деле такое важное?
– Если я поручаю какое-нибудь дело, оно всегда важное.
– Ладно, не буду вас больше задерживать, – грустно сказала я и взяла со стола поднос.
Хозяин оглядел меня с ног до головы и задумчиво произнес:
– Мне бы не хотелось совращать несовершеннолетнюю девушку. Думаю, Виктор бы этого не одобрил.
– А как он об этом узнает? – неожиданно спросила я и покраснела до кончиков ушей.
Игорь Николаевич выпучил и без того большие глаза и снова закашлялся. Постучав его по спине, я положила руки на его огромные плечи и сказала как-то по-матерински:
– Поосторожнее. Вы опять поперхнулись. Кофе надо пить спокойно. Не буду вам мешать. Просто я подумала, что есть вещи, о которых Виктору необязательно знать.
Я пошла к выходу походкой заправской манекенщицы.
– Женя, – неожиданно окликнул меня хозяин. Я резко остановилась и посмотрела на него взглядом преданной собачонки.
– Скажи, сколько тебе лет?
– Семнадцать, – не задумываясь, сказала я.
– Господи, я, наверное, просто отстал от времени. Неужели сейчас все молоденькие девушки так развиты?
– Акселерация, – пожала я плечами и вышла.
По коридору шел Олег. Он шел в противоположном направлении, к выходу на улицу, и, конечно же, никак не мог меня видеть. Боясь, что он может обернуться, я не стала испытывать судьбу в очередной раз и вновь вошла в библиотеку. Закрыв дверь, я навалилась на нее всем телом и, не обращая на Игоря Николаевича внимания, достала платок, вытерла выступивший на лбу пот. Хозяин посмотрел на меня словно на привидение. Наверное, в его доме никогда не было такой наглой прислуги, как я. Посмотрев на хозяина растерянным взглядом, я прошептала:
– Гребаный ротвейлер. Он мне даже по ночам теперь будет сниться.
– Где ротвейлер?
– Да там, на улице…
– Если он на улице, чего ты его боишься?
– Не знаю, прямо наваждение какое-то. Меня вообще собаки не любят, а этот, если увидит, бросится сразу.
– Да я же говорил, он в дом вообще не заходит.
– Вы меня не обманываете? Просто мне показалось, что он только что гулял по коридору.
– Тебе показалось. Этого не может быть. Ты же сама говорила, что у тебя собакобоязнь. Вот ты и потеряла рассудок.
– Скорее всего, так.
Я приоткрыла дверь и выглянула в щелку. Увидев, что коридор пуст, я улыбнулась и подмигнула Игорю Николаевичу:
– Проскочу от греха подальше!
Вернувшись на кухню, я поставила поднос в раковину с грязной посудой и, засучив рукава, принялась мыть тарелки. Повариха многозначительно поглядывала на меня, но я делала вид, что не замечаю этого, и напевала себе под нос какую-то незатейливую песенку о любви и думала о Викторе, пытаясь представить его на сцене. Интересно, что он читал при поступлении в институт? Наверное, монолог Раскольникова из «Преступления и наказания». Очень ему подходит. И еще. Почему человек, окончивший театральный институт, подался в криминальные круги? Потому, что там больше платят? Я представила его бледное лицо, застывшие в глазах слезы – весь его жалкий облик и себя, сидящую на корточках рядом с ним. Мне стало жалко своих чувств, пережитых в ту незабываемую ночь. Думала я о Роберте. Мне всегда хотелось отнестись к нему как к брату, но я не могла. Не могла оттого, что в нем текла кровь его отца.
