Михаил Черненок - С субботы на воскресенье
— Нет, не все, — возразил Антон. — Кто из вас, вы или Айрапетов, договорились с Лаптевым, чтобы тот отключил энергию от магазина?
Голова Мохова опять поникла.
— Лично я ни с кем не договаривался, — мрачно буркнул он. — Не было групповой, один шел на дело…
Круг по-прежнему не смыкался. Подтверждения, что Лаптев отключил электроэнергию по предварительному сговору, не было. Собственно, сговор мог состояться вовсе не с Айрапетовым или Моховым, а с Гоганкиным. Ведь приходили же зачем-то Гога-Самолет и Дунечка на подстанцию, о чем-то разговаривали с Лаптевым. О чем?.. На этот вопрос могла ответить только Дунечка, так как ни Гоганкина, ни Лаптева в живых уже нет. Как Дунечку вызвать на откровенность? Сохранилось ли что от того разговора в ее затуманенном алкоголем мозгу? Сможет ли она хоть что-нибудь вспомнить?.. Нужно было искать дополнительных свидетелей.
Перед отъездом из Новосибирска в райцентр Бирюков снова встретился с Айрапетовым. На этот раз в уголовном розыске. За несколько дней, прошедших после допроса на квартире, Игорь, казалось, постарел. Красивое смугловатое лицо его почернело до неузнаваемости, появились отечные мешки под глазами, исчезли энергичные порывистые движения. Вяло поздоровавшись, Айрапетов медленно опустился на стул, по-стариковски сгорбился, закурил и вопросительно посмотрел на Бирюкова. В его взгляде сквозила безнадежная обреченность.
— Утром, с самой ранней электричкой, я уезжаю из Новосибирска, — сказал Антон. — Если что-то хотите добавить к предыдущим показаниям, говорите сейчас. Завтра, Игорь Владимирович, будет уже поздно.
Айрапетов равнодушно пожал плечами, сильно затянулся сигаретным дымом.
— Что добавлять? Попал в историйку… — опять поднес к губам сигарету, выдохнул густой клуб дыма. — Спрашивайте, что вас интересует, буду отвечать.
— Что меня интересует, вы о том умалчиваете, — Бирюков задумался. — Но попробуем, на всякий случай, кое-что уточнить. Например. Вы знакомы с тем мужчиной, с которым пили пиво в баре «Волна» перед тем, как туда зашел Мохов?
— Нет, не знаком. Просто он попросил купить ему кружку пива в обмен на вяленую рыбу.
— Не заметили — Мохов хорошо с ним знаком?
— Предполагаю, хорошо, потому что называли друг друга по именам, вспоминали какие-то совместные пьянки, общих знакомых и все в этом роде…
— В вашем присутствии Мохов ни о чем того мужчину не просил?
— Просил у него денег в долг, но тот сам пиво за рыбу выменивал.
— О магазине разговора не было?
— При мне — нет.
— А у вас Мохов просил денег?
— У меня?.. Денег?.. — вроде бы рассеянно уточнил Айрапетов, и на его лице, как показалось Бирюкову, мелькнула тревога, словно он не ожидал такого вопроса. Однако ответил на него быстро: — Да, просил. Двадцать рублей я ему дал.
— На каких условиях?
— Какие могут быть условия?.. — теперь уже, похоже, искренне удивился Игорь. — Дал, разумеется, без всяких условий — ростовщичеством не занимаюсь.
— Ну вы что, надеялись, Мохов вернет вам эти деньги?
— Ни на что я не надеялся. Это моя давнишняя слабость — широким жестом делать мелочные услуги. Тысячу раз проклинал себя на подобное фарисейство, но никак не могу избавиться от дурной привычки. Собственно, я и на ваших глазах уже нескольким людям одалживал… — возникшее было удивление Игоря сменилось опять тревогой. — Почему вы задали вопрос об условиях? Мохов на меня что-то наговаривает?
— Пока затрудняюсь сказать, кто из вас на кого наговаривает, — Бирюков посмотрел Айрапетову в глаза. — Может быть, очную ставку с Моховым хотите?
На этот раз Игорь молчал дольше обычного, жадно курил затяжку за затяжкой. Прикончив сигарету до самого фильтра, нервно раздавил окурок о дно пепельницы и, наконец, заговорил:
— Не надо тратить время на очные ставки. Мохов по-своему прав. Не буду скрывать. Когда он попросил у меня в долг, я сказал, что истратил все деньги на покупку золотых часов. Он стал нудно клянчить, пришлось сунуть ему двадцать рублей. Вот тогда он и говорит: «Если завтра привезу десяток таких часиков, купишь их за половину стоимости?» Я посчитал, что это обычная алкогольная болтовня, и шуткой ответил: «Привози, куплю». Каково же было мое удивление, когда в воскресенье утром Мохов на самом деле заявился ко мне на квартиру с золотыми часами… Первым желанием было — взять Мохова за шиворот и свести куда следует. Однако в голову стукнула страшная мысль: «Ведь я в пивном баре заявил ему, что куплю часы и тем самым вроде бы поощрил или… вдохновил его на преступление. Он же на первом допросе посадит меня в калошу, и мне нечем будет доказать, что я не верблюд», — взгляд Айрапетова стал умоляющим. — Произошла глупейшая случайность. Мне говорили, что неразборчивость в знакомствах до добра не доведет. Теперь все понимаю, но тогда, поверьте…
— Не могу, Игорь Владимирович, поверить, — сказал Антон. — Давайте рассуждать. По имеющимся сведениям, вы встретились в пивном баре «Волна» с Моховым в субботу около пяти часов дня, а через час уже дали Бураевской из Новосибирска телеграмму с приглашением приехать. Если учесть, что после пяти часов ближайшая электричка отходит из райцентра в семь вечера, то телеграмму за вашей подписью давал кто-то другой, обеспечивая вам алиби. Значит, направляясь в райцентр, вы имели определенный план…
— Никаких планов не имел! Я не на электричке оттуда уехал! — почти выкрикнул Айрапетов. — Подвернулся какой-то частник на «Волге», и я глазом не успел моргнуть, как докатил до Новосибирска. В дороге вспомнил о Бураевской и сразу по приезде отправил ей телеграмму.
— Как это доказать?
— Докажу. Честное слово, докажу. На автозаправочной станции в райцентре частник хотел заправить бензином свою «Волгу» по государственному талону. Дежурная отобрала у него талон и записала номер машины. По этим сведениям нетрудно установить водителя и отыскать его для очной ставки со мною. Я даже прошу вас это сделать.
Лицо Айрапетова повеселело, словно он ухватился за спасительную соломинку. Бирюков некоторое время молчал, стараясь сообразить, к добру или худу вплелась в дело частная «Волга» и ее водитель.
— В этом мы разберемся, — сказал Антон и сразу же спросил: — Как, по-вашему, Игорь Владимирович, связано ли отравление Лиды Чурсиной с магазинной кражей?
Айрапетов ответил с замедлением:
— Трудный вопрос… Если судить по той дозе пахикарпина, которую, по вашим словам, приняла Лидочка, то она рассчитывала на верную смерть. С другой стороны… коль скоро врачами установлена беременность, то мотивы отравления могут быть совершенно иными. Медицина знает много примеров, когда страх предстоящего позора оказывался сильнее страха смерти.
— Она не обращалась к вам, как к гинекологу, за советом?
— Нет.
— Кто же, по вашему мнению, порекомендовал ей пахикарпин?
— Скорее всего, какая-то искушенная женщина. Кстати, это лекарство на разные организмы действует по-разному. Некоторые дамы повышенными дозами пахикарпина достигают своей цели, другие — лишаются жизни. Видимо, Лидочка оказалась из тех, кому пахикарпин противопоказан.
Бирюков молча стал укладывать в папку протокольные листы. Айрапетов тревожно уставился на него и вдруг спросил:
— Как можно сделать, чтобы грязная история, в которую я попал, до зашиты диссертации не стала известна у меня на работе и в институте? Сколько это будет стоить?
— Не понял… — Антон посмотрел Игорю в глаза. — Вы что, предлагаете взятку?
Игорь, словно загораживаясь, протянул перед собой руки:
— Упаси бог! Нельзя судить так прямолинейно. Я готов возместить причиненный магазину ущерб, отблагодарить любой суммой того, кто поможет мне выпутаться из совершенной мною глупости. Уверяю вас, я не преступник, не потерянный человек… Свою вину искуплю честным трудом. Я могу многое сделать для медицины, для человечества… — руки Айрапетова заметно дрожали, он смотрел на Бирюкова умоляюще-преданным взглядом. — Ну, какая обществу будет польза от того, что меня упрячут за решетку? Какая?..
«Вот еще один штрих ретуши стерся с твоего красивого портрета», — глядя на Игоря, подумал Антон.
— Обществу не нравятся люди, которые хотят жить за его счет, — сдерживая внезапное раздражение, проговорил Бирюков. — Так, кажется, Ильф с Петровым писали в свое время?
— Меня арестуют? — почти шепотом спросил Айрапетов.
— В этом пока нет необходимости. Куда вы денетесь?
— Уже за это я вас должен отблагодарить.
— Знаете… — чуть не вспылил Антон. — Лично мне вы ничего не должны, а я должен… установить истину без всяких компромиссов. Это мой служебный долг.
Солнечное утро предвещало жаркий день. До отправления электропоезда оставалось еще целых полчаса. Торопиться было некуда. Бирюков купил в киоске «Союзпечати» свежую газету, вышел к привокзальному скверу и, отыскав у цветочных газонов свободную скамейку, развернул пахнувший типографской краской газетный лист. Облокотившись на простенький портфельчик с материалами проведенного дознания, он настолько увлекся чтением, что не сразу заметил, как к нему кто-то подошел. Удивленно поднял голову — в двух шагах, держа в руке черный внушительный портфель, стояла Евгения Петровна Айрапетова.
