Михаил Черненок - С субботы на воскресенье

Но сильнее всего интересовало Бирюкова подлинное лицо Игоря Владимировича Айрапетова. Антон больше склонялся к тому, что преступник не может стать врачом, а вот врач может скатиться на преступный путь. Чем вызвано падение врача Айрапетова? Когда оно началось?.. С фальшивого письма Костыреву? С покупки краденых часиков у Мохова? Скорее всего, значительно раньше… Ведь уже Бураевская в свое время подметила, что Игорь способен на заведомую подлость. Значит, уже тогда он был готов пойти на связь с преступниками.

Загадкой оставалось и письмо Березовой к московскому инженеру Василию Михайловичу Митякину. Каким путем оно оказалось у Мохова? Не организовал ли эту фальшивку с помощью Айрапетова сам Митякин? Хотя Светлана безоговорочно верит в порядочность Митякина, но, если у того по отношению к ней были серьезные намерения, то Костырев мог оказаться третьим лишним и, чтобы от него избавиться, Митякин мог попросить Айрапетова… Ведь ради чего-то они встречались на вокзале. Ради чего?..

С нетерпением ожидал Бирюков возвращения Митякина из Томска. Наконец Василий Михайлович появился в Новосибирске. Договорились встретиться в гостинице «Центральная», где Митякин снял одноместный номер. Направляясь к нему, Антон предполагал увидеть подвижного молодого мужчину, чем-то схожего с Айрапетовым. Однако предположение не оправдалось. Василий Михайлович оказался не по возрасту степенным, высокого роста, с глубокими залысинами в заметно поредевших волосах и с несколько грубоватыми чертами худощавого лица. Предложив Антону сесть в кресло, сам Митякин осторожно присел на краешек стула, предварительно приподняв штанины брюк, словно боялся, как бы не измять элегантно наутюженные стрелки. Чувствовалось, что к появлению сотрудника уголовного розыска он относится настороженно.

Разговор долго не клеился. Даже на второстепенные вопросы, касающиеся Айрапетова, Митякин отвечал, предварительно подумав, осторожно подбирая слова, как будто до смерти боялся сказать лишнее. Убив целый час на беседу, Бирюков смог выяснить, что вырос Айрапетов в обеспеченной семье и со второго или третьего класса за ним закрепилось прозвище «Богатый». В отличие от некоторых зазнаек из обеспеченных семей Игорь был на редкость простецким парнем и учился здорово, без зубрежки. Среднюю школу закончил, чуть-чуть не дотянув до золотой медали, и в медицинский институт поступил без протекции, хотя мама с папой и навязывали ему свои услуги. И в студенческие годы Игорь продолжал оставаться общительным, энергичным, любил веселые компании. Родительских денег не жалел, одалживал их налево и направо, платил за друзей в ресторанах, водил знакомство с легкомысленными девицами, имел массу поклонниц, но своей популярностью у них не злоупотреблял. Были, конечно, и чудачества, но не выходящие из рамок.

— Как его родители на это смотрели? — спросил Антон.

Прежде чем ответить, Митякин достал пачку сигарет — Антон сразу приметил, что Василий Михайлович так же, как Айрапетов, курит «Нашу марку», — долго искал по карманам пиджака спички. Найдя их, неторопливо прикурил, несколько раз затянулся, положил сигареты на стол и только после этого заговорил:

— Во взгляде родителей на поведение Игоря в то время один нюанс был. Игорь рвался из-под родительского крова к самостоятельности. Родители же делали все, чтобы удержать его в своем гнезде. Потому на некоторые чудачества сына смотрели сквозь пальцы.

— Как Айрапетов опекуном дяди стал?

— Подробностей не знаю, но мне известно, что на этой почве у Игоря произошел с родителями конфликт. За то, что Игорь уехал в Сибирь, Евгения Петровна, говоря бухгалтерским языком, полностью перестала его финансировать. Однажды мы с ним встретились в Москве, и я в первый раз увидел Игоря без денег. Он даже попросил у меня на билет до Новосибирска. Через полмесяца вернул долг телеграфным переводом.

— Скажите, Василий Михайлович, чем была вызвана ваша встреча с Айрапетовым на железнодорожном вокзале в прошлый ваш приезд в Новосибирск? — постепенно подводя разговор к письму Березовой, спросил Антон.

— Зная обширные связи Игоря, я телеграммой просил его забронировать приличный номер в гостинице. Он выполнил просьбу. В вокзальном ресторане мы немного поговорили и, по-моему, оба пришли к выводу, что ничего общего между нами не осталось от прежней дружбы. Игоря, например, интересовал один-единственный вопрос: хорошо ли я зарабатываю?

— И последнее… — Бирюков достал письмо Березовой в фальшивом конверте. — Вы узнаете это?..

Митякин с недоумением взял конверт, неторопливо вынул из него листок и, едва взглянув на первые строчки, удивленно спросил:

— Как оно к вам попало?

Антон улыбнулся:

— Без вашей помощи на этот вопрос затрудняюсь ответить.

— Это же мое письмо!

— Знаю, Светлана Березова рассказывала. Загадкой остается, каким образом этот листок оказался в конверте, адрес на котором написал Игорь Айрапетов?

— Письмо я получил незадолго до поездки сюда. Положил, отлично помню, вот в этот карман, — Митякин хлопнул по правой стороне пиджака. — Хотел встретиться в Новосибирске с Березовой и устранить возникшее между нами недоразумение. Светлана ошибочно поняла мое предложение… Собственно, насколько понимаю, вас волнуют не мои отношения со Светланой. Интересно другое — в Новосибирске я не мог найти письма. Оно как испарилось.

Неожиданная догадка вдруг пришла Бирюкову в голову.

— Вспомните, пожалуйста, как вы сидели в ресторане, когда встретились с компанией Айрапетова, — попросил он Василия Михайловича.

— Игорь сидел напротив, рядом с ним — дядя. Слева от меня белокурая молодая женщина или девушка… Справа — часто улыбающийся, какой-то не внушающий доверия парень, назвавшийся при знакомстве, по-моему, Павлом…

— Деньги у вас были в правом кармане?

— Помню, хотел рассчитаться за ужин, но Игорь не позволил и заплатил сам. Десятку, которую намеревался отдать официантке, я сунул, кажется… — Митякин кончиками пальцев задумчиво потер висок. — Ну, конечно, в правый карман!

— И она не пропала?

— Признаться, только сейчас о ней вспомнил. А потерю письма обнаружил уже в гостинице, на следующий день. Перерыл все, но письмо как в воду кануло. Из-за этого и со Светланой не встретился.

— Не допускаете мысли, что его вместе с деньгами у вас вытащили из кармана?

— Это мог сделать только тот парень, который сидел справа от меня. Однако не думаю, чтобы знакомый Игоря пошел на такую мерзость. Раньше, во всяком случае, Айрапетов подобных знакомств не водил, — Митякин внимательно посмотрел на Бирюкова. — Вы очень детально интересуетесь прошлым Игоря. Он в чем-то подозревается или попал в дурную историю?

— Как вам сказать… — замялся Бирюков. — Разбираемся с одним щекотливым делом.

— Если дело связано с воровством и если подозрение упало на Игоря, то, на мой взгляд, это самая настоящая нелепость. Айрапетов порою до бесшабашности энергичный человек, но он не настолько жаден и глуп, чтобы пойти на преступление.

— Со временем люди меняются.

— Согласен, — Митякин утвердительно наклонил голову. — Я, например, заметил, что и Айрапетов изменился, однако больше чем уверен, что эти изменения не настолько велики, чтобы Игорь докатился до преступления. Несмотря на некоторые вывихи, он всегда был порядочным человеком.

Бирюков задумчиво разглядывал лежащую на столе пачку «Нашей марки». Митякин перехватил его взгляд, достал из пачки сигарету и, зажигая спичку, будто между прочим сказал:

— У нас с Игорем одинаковая привычка к ростовской «Нашей марке». Хорошие сигареты. Закуривайте.

— Спасибо, не курю, — отказался Бирюков. Поблагодарив Митякина за беседу и извинившись, что отнял больше часа времени, он поехал в следственный изолятор, чтобы еще раз допросить Мохова.

Теперь Мохов уже не изображал бывалого уголовника. Остриженная под машинку голова его сейчас казалась меньше, чем была прежде, с немытыми космами, но все равно создавалось впечатление, что она склоняется вниз, упираясь взглядом в пол. Бирюков прочитал Мохову показания Айрапетова, касающиеся фальшивых писем к Костыреву, выжидающе помолчал и спросил:

— Что на это скажете?

— Чо говорить, начальник, было дело… Вместе с червонцем из кармана у московского инженера на вокзале царапнул письмишко. Хотел выкинуть, но поглядел — Светки Березовой письмо! Ну, думаю, заделаю вам кошачий концерт, счастливчики. На Федьку Костырева я злой был за то, что в «Космосе» он меня от Светкиной сеструхи отшил. Это ж я по просьбе Игоря Владимировича к ней клеился. Айрапетов тоже на Федьку кирпич затаил, поэтому, когда показал ему письмо, он разом на конверте адрес нарисовал, а другое послание как будто от Светкиной мамани придумал. Вот и вся любовь, — Мохов устало поднял голову. — Пусть следователь быстрее катает обвинительное, чтобы скорее срок мотать. Нечего кота за хвост тянуть, все ясно.