Алексей Макеев - Жертва тайги
– Да тебе только на коленях… на коленке постоять придется, – сконфуженно уточнил Антон и поморщился.
«Опять я его режу по живому. Вот же бестолочь!»
Он тут же поправился:
– Да зачем же на коленке? Вот же тупень! Да ты, батя, просто на землю сядешь и спиной на стену обопрешься. Серега тебе на плечи встанет. Посидишь, подержишь?
– А чего не посидеть-то? Подержу. Плевое дело. – Чеботарь засобирался. – Еще палкой подопрусь спереди, и нормалек будет. Вот поглядишь.
Пленники изобразили пирамиду. Чеботарь внизу, на пятой точке, на нем Серега, а Антон на верхотуру полез. Он не решился доверить очкарику самую ответственную задачу.
На этот раз высоты ему с лихвой хватило. Он прирос к люку плечом и загривком, поднапрягся, слегка подпортил воздух, но дело пошло. С первой же попытки ему удалось не только приподнять тяжеленную железяку, но и немного сдвинуть ее в сторону.
Антон чуток передохнул, настроился и опять приложился. Кряхтя, до звона напрягая мышцы, он приподнялся вместе с рамой и сдвинул ее настолько, чтобы в образовавшийся проем можно было свободно пролезть.
Тут Антон неожиданно потерял равновесие и, падая, потащил за собой Серегу. Приземлился он не совсем удачно. Косточку на локте отбил и виском к полу приложился так, что в башке загудело, а перед глазами вспыхнули искры. Но все это было сущей ерундой и никак не могло хоть в какой-то мере омрачить ликование, рвущееся из груди.
– Все, мужики, баста! Проход открыт! Удалось нам! Выдавил!
В треугольный проем, образовавшийся на потолке, мягко сочился лунный свет, очерчивая его ровные, словно отбитые по линейке края.
– Сейчас раздерем наши куртки на лоскуты, свяжем и поднимем тебя наверх, – прошептал Антон Чеботарю.
– Нет, Антон. Не надо на меня сейчас время тратить. Я, калека безногий, вам совсем без выгоды. Никакой пользы. Буду только лишним грузом на плечах болтаться. Одна морока выйдет.
– Но…
– Нет-нет, и не думай. Я вас лучше здесь обожду. Уже потом, когда с этими хмырями управитесь, по мою душу вернетесь. Вы же придете, так?
– Обязательно вернемся, батя. Тут уж будь спокоен.
– Ну, тогда с богом. Подымайтесь и порвите этих сучьих детей, чтоб им неповадно было, – с заметным волнением в голосе напутствовал Антона Чеботарь.
Старик дотронулся до его руки, а потом вдруг, не справившись с нахлынувшими чувствами, с силой притянул к себе, подержал немного в крепких объятиях и легонько подтолкнул:
– Идите уже. И дай вам Господь ни ран, ни кровиночки!
Антон поднялся в полный рост на плечах Сереги, крепко ухватился за край рамы, подтянулся и сравнительно легко выбрался наружу. Он полежал с минуту, не шевелясь, напрягая слух, потом опустил вниз плохо обструганный кривоватый дубовый дрын, которым ссудил их Чеботарь.
– Цепляйся, – шепнул Антон Сергею. – Держись покрепче. Опирайся ногами на стенку. Только легонько, самыми краешками, внутренними краями стопы. И от стены не отлипай. Просто чиркай по ней сапогами, как будто по-пластунски ползешь. Понял?
– Да.
– Тогда поехали.
Однако поднять Серегу оказалось делом отнюдь нелегким. Весу в нем, при всей его худобе, было порядочно. Он совершенно бестолково болтал в воздухе ногами, словно и не проводили с ним за минуту до этого никакого подробного инструктажа. Очкарик никак не мог хоть на пару секунд обрести опору, немного упереться в стену. Только вроде нащупает ногами бугорок, как тут же срывается, норовя выдернуть руку Антона из сустава. Лишь с десятой попытки это у него все-таки получилось.
Антон еще долго зажимал себе рот двумя руками. Из груди вырывался громкий надсадный хрип. Сердце металось, скакало внутри как ошалелое.
– Давай-ка раму на место вернем, – тихо сказал он, с трудом уравняв дыхание. – Берись за край и поднимай ее повыше, чтобы не гремела.
Они друг за дружкой прошмыгнули по заросшей тропке вдоль Сукпая, потом свернули на другую, тянущую в темную урему. Идти по узкому и прямому коридору, пробитому в густых зарослях, было до крайности неприятно. Появись впереди вражина, сразу же угодишь к нему на прицел. А сигануть в сторону просто не получится, плотная чащоба ни за что не впустит. Когда они наконец-то вышли на чистое место, Антон мысленно перекрестился. Пронесло!
Выйдя из леса и подобравшись к спящей усадьбе на сотню метров, неуловимые мстители присели в траве. Антон еще раз порадовался тому, что чухонец у себя собак не держит.
«Они сейчас уже на всю тайгу хай подняли бы», – подумал он.
По логике вещей надо было сначала освободить пленников – мужиков и девушку, но Антон практически сразу же отказался от этой мысли. Копаясь у сараюшки, можно переполошить всю банду раньше времени. Лучше сначала за них и приняться, пока дрыхнут без задних ног.
«Что же с этим задохликом-то делать? – заворочалось в голове. – Элементарная подстраховка вроде не помешает? С другой стороны, пользы от него ни на грош. Как с козла молока. Ему любой из этой троицы головенку на раз свернет. Но и за спиной у себя такую размазню оставлять довольно опасно. Он же совершенно непредсказуем. Точнее, предсказуем до мелочей. – Антон усмехнулся, поправившись. – При первой же малейшей опасности в кусты шмыгнет».
– Ты меня здесь подождешь, – после долгих колебаний определился он. – Прямо тут, на этом самом месте. И ни единого звука! Лежишь и дышишь через раз. Не кашлять. Не подниматься и носом не шмыгать. Усвоил?
– Да.
– Ни во что не вмешиваешься. Я там сам, без тебя разберусь. Пока не позову, задницы от земли не отрываешь. Просто лежишь как мумия и сопишь в две дырочки.
– Хорошо-хорошо, – не скрывая восторга по поводу такого вот нейтралитета, пролепетал Серега.
Рисковать своей драгоценной шкуркой ему, естественно, совсем не улыбалось.
– Я все понял.
Благополучно, ни разу не нашумев, Антон миновал открытое пространство, опустился на корточки и затихарился под окном.
Прижимаясь спиной к грубым необструганным доскам высокого крыльца, он принялся лихорадочно размышлять:
«Обстановку в комнате я хорошо помню. Кровать прямо от двери. А раскладушка, естественно, там же, у дальней стены. Хотя это еще как сказать. Могли же и ближе к столу поставить. Но это все равно ничего не меняет. От порога до нее, как и до кровати, не меньше трех метров. Вряд ли я успею неслышно подобраться.
Да и неизвестно еще, где третий кости бросил. Может, они вдвоем на кровати устроились, или он где-то на полу примостился?..
К тому же непонятно пока, где у них оружие? Вполне вероятно, что кто-то его прямо под рукой держит. Хотя, с другой стороны, чего им бояться? Всех своих невольников надежно схомутали. Тогда где? На столе? В углу за вешалкой? Эх, знать бы точно.
Да еще и в сенях темнотища жуткая. А там куча всякого хлама железного по стенам развешана. Обязательно зацеплюсь за что-нибудь без фонарика. Вот, блин! Забыл я у этого задохлика зажигалку взять. Можно было бы хоть чуток себе подсветить.
Нет. В хату одному соваться слишком рискованно. Лучше уж здесь терпеливо дожидаться, пока кого-нибудь из них по нужде на двор не потянет. Только бы не двоим одновременно приспичило».
Не успел он додумать, как услышал негромкое покашливание, донесшееся из дома.
«Только бы не Валерьяныч! – тюкнуло в голову. – Тогда труба дело!»
Чьи-то ноги прошаркали по половицам. Хлопнула дверь в сенцах. Антон подобрался, напружинился и крепко сжал в руках сучковатый дрын.
Приоткрылась входная дверь. Послышалась какая-то невнятная бормотня себе под нос. Судя по голосу, это был Авдей. Потом он распахнул дверь пошире, вылез на крыльцо и стал неторопливо спускаться по скрипучим ступенькам. Мужик в штанах и в майке ступил на землю, зевнул и сладко почесал под мышкой. Он отошел от хаты на десяток метров, пристроился к кустику и завозился в мотне.
Антон дождался, пока в землю ударит тугая струйка, только тогда поднялся на ноги и скользнул вперед.
Авдей все-таки успел почувствовать чужое присутствие за спиной и даже бросить взгляд через плечо, не прекращая своего занятия, но, осоловелый со сна, не сумел вовремя среагировать. Антон в несколько прыжков подскочил к нему вплотную и тут же сзади перекинул через голову мужика палку, зажатую в разведенных руках.
Он крепко притиснул ее к его кадыку и зашипел:
– Дернешься – шею сверну. И вякнуть не успеешь. А потому заканчивай. Убирай прибор в портки, и тихонечко потопаем. Да не спеши, дядя. Семени аккуратненько, как японочка. Идем с тобой в дом. Двери ты откроешь очень тихо. Понял?
Когда Авдей согласно кивнул, Антон легким пинком под мягкое место направил его к крыльцу, но через пять метров снова потянул мужика назад:
– Стой. Подожди. Валерьяныч – на раскладушке, а ты с чухонцем на кровати, так? Твое ружье – в углу за вешалкой? – Он увидел, что Авдей дважды кивнул в ответ, и скомандовал: – Все. Погнали.
Перед крыльцом Авдей вдруг малость заартачился, начал упираться. Чтобы придать ему ускорение, Антон подтолкнул его грудью. Он заставил мужика подняться на первую ступеньку и сам уже начал заносить над ней ногу, когда в глазах вдруг ярко полыхнуло так, будто у самого носа рванула петарда. Затылок обожгло острой режущей болью. Руки моментально разжались. Антон выпустил палку, из-под которой успел уже выскользнуть Авдей. Он упал на колени, несколько секунд покачался, как будто был в доску пьяный, и рухнул на землю лицом вниз.
