Екатерина Островская - Ангелам здесь не место
Лара взяла в руку листок с отпечатанным текстом и начала читать.
«Я, Аделаида Семеновна Оборкина, готова рассказать о преступлении, невольным свидетелем которого стала двадцать лет назад и даже не догадывалась, кто его совершил. Но теперь, только после того, как случились новые преступления, сопоставила факты и хочу поведать о том, что знаю…
Вот так живешь-живешь и не замечаешь, как проходит, как улетает от нас жизнь. А когда оглядываешься, понимаешь, что все было как-то не так, радости никакой позади нет.
Когда-то я радовалась каждой мелочи, например, купленной дубленке, даже вроде счастливой была. Когда мой муж, Оборкин, вывез меня в Испанию, тоже радовалась, потому что первый раз оказалась за границей и первый раз на море вообще. Первое колечко с бриллиантом – тоже счастье… А потом я к этим подачкам судьбы привыкла. А больше ничего и не было. Я даже завидовать стала тем, у кого ничего нет, а они идут себе и улыбаются непонятно с какого перепугу.
Не могу никак начать. Так вот. Двадцать лет назад я в банке работала за одну лишь зарплату. Да и не только я, но и Петр Иванович Ломидзе, и Бухович, и Крошин. Мы были просто наемными работниками, которых в любой момент можно было выкинуть вон коленом под зад, несмотря на наши мизерные доли. Но однажды Ломидзе собрал нас всех у себя дома и сказал, что так жить нельзя, надо что-то делать. В смысле с Каретниковым, который был тогда фактическим владельцем. Я в разговоре не участвовала, а Бухович намекнул, что у него есть приятель по взрывным работам… Я тогда не обратила на его высказывание никакого внимания, даже забыла. Вскоре в банке появился Симагин. А потом уж Каретникова взорвали вместе с семьей. И только недавно я все сопоставила, но все не могла поверить, что Петр Иванович мог такое организовать. То есть поверить могла, потому что у него бандитское прошлое, но чтобы он нас посвящал в свои замыслы – этого, конечно, не могло быть в принципе. Но ведь случилось! А сейчас поняла, что таким образом Ломидзе нас повязать хотел, будто бы мы коллегиально приняли решение – вроде как все вместе приговорили хозяина банка. Но повторяю: я в обсуждении тогда не участвовала, во-первых, потому, что женщина, а во-вторых, я к тому времени выпила немного и не следила за разговором. А голосования никакого не было. Остальные о чем-то поговорили без меня, а потом водитель Буховича нас по домам развез.
Сейчас, когда они все один за другим погибли, мне стало ясно как божий день: Петр Иванович Ломидзе убирает всех свидетелей, то есть участников того разговора. И даже Чашкин попал под раздачу. Артем хоть и маленький был тогда, но в момент, когда Ломидзе, Крошин и Бухович строили планы, тоже находился в квартире, а значит, мог слышать разговор и запомнить. У меня лично нет сомнений в том, что Ломидзе и меня устранит как опасного свидетеля. А потому прошу сделать все по списку.
Ларочка, я тебе доверяю полностью и прошу не обмануть меня, как доверчивую лохушку. Завещание-то я на тебя оформила, но не взыщи, что не все тебе достанется».
На другом листе шел перечень поручений. Лара пробежалась глазами по списку. Квартиры в Дубае и в Дубровнике продать, а деньги передать детскому дому. Деньги со счетов в российских банках снять и построить на них церковь в селе Выбуты Псковской губернии, где родилась мама Оборкиной. Церковь можно построить маленькую, потому что и деревня маленькая, в ней полсотни старух, и только. Драгоценности Ады Семеновны Лара может забрать себе, суммы с зарубежных счетов – тоже, но поделиться с каким-нибудь детским домом…
Читать дальше не хотелось.
Покровская сидела какое-то время, чувствуя себя опустошенной. Потом взяла в руку диск, оставленный главбухом, и вставила его в компьютер. На мониторе появилось не очень четкое изображение Ады Семеновны – вероятно, она снимала себя на веб-камеру.
– Привет, – произнесла Оборкина. И повторила: – Привет всем, кто видит и слышит меня. Я все написала на бумаге и добавить как бы нечего, но так вроде убедительнее. А потому повторюсь: организатором всех убийств является Петр Иванович Ломидзе, который решил избавиться от тех, кто был вольным или невольным участником его прежних злодеяний, как, например, физическое устранение бывшего председателя правления «Преференц-банка» Каретникова. Я не была в курсе, но теперь, вспомнив те дни, делаю однозначный вывод: именно Ломидзе все организовал…
Оборкина вздохнула, посмотрела куда-то в сторону и продолжила:
– Самое противное, что вот так живешь себе, живешь, а потом понимаешь, что кончилось твое время. Жизнь слишком коротка! Я о чем-то мечтала, чему-то радовалась, а все это – мелочи. О других не думала. Ну хоть бы одного ребенка родила, чтобы заслужить приобщение к вечности…
Ада Семеновна заглянула в лежащий перед ней листок с заготовленным текстом и продолжила:
– Не помню точной даты, но однажды Ломидзе…
Покровская остановила просмотр, потому что слушать не было сил.
Вскоре домой вернулся Николай. Лара отдала ему пакет с документами, думая, что размышления Ады Семеновны не заинтересуют его, но Коля отнесся к ним серьезно. Начал все изучать и даже решил посмотреть запись. Лара недолго посидела рядом, а потом не выдержала и ушла, села перед телевизором. Но происходящее на экране интересовало ее еще меньше.
Николай, словно почувствовав ее состояние, заглянул в гостиную и сказал, что на самом деле не все так просто – Оборкина написала и наговорила много чего интересного…
– Она просто была очень испуганной, предчувствовала, что и ее скоро уберут… Но ведь письмо Ады Семеновны и даже видеозапись – не доказательства вины Ломидзе, – попыталась объяснить Лара.
– Ты не все прочитала и не досмотрела диск до донца. А что касается Ломидзе… Понимаешь, не только я думаю, но и следствие склоняется к тому, что ваш председатель правления к убийствам никаким боком. Насчет Каретникова не могу утверждать, но то, что произошло в последнее время, случилось без его участия.
– То есть вы уже знаете, кто стоит за убийствами и прочим?
Николай помялся, не решаясь сказать.
– Не знаем… но предполагаем.
– Гущин, что ли, догадался? – предположила Лара.
– Никто еще ни о чем не догадался, просто мы кое-что сопоставили. Хотя рано пока говорить… Я поднял дело об убийстве Каретникова и наткнулся на некоего персонажа. Эпизодическая роль в той давней драме, но… В общем, в составе оперативно-следственной бригады был один молодой старший лейтенант. Фамилия его показалась мне знакомой, и я решил проверить его дальнейший путь. Карьеру, так сказать, проследить.
– Ты о ком говоришь?
– Порфирьев это был…
– Совпадение.
– В нашем деле совпадений не бывает. Ну вот, смотри. Человек в курсе расследования, которое ничем не закончилось, и почти сразу же увольняется. Через год всплывает в Сибири, где будущая мощнейшая корпорация только начинает разворачиваться. Он там числится в службе безопасности, но, чем занимается на самом деле, неизвестно. Зато почти сразу погибает глава района, который предпочитал сотрудничать с конкурентами корпорации. Вскоре президент конкурирующей фирмы разбивается на вертолете вместе со своим замом и депутатом Госдумы. Порфирьев тут же исчезает, а через год опять появляется в Сибири, на старом месте, но с повышением. Где он провел целый год, неизвестно, но у него уже имеется квартира в Москве и дорогой внедорожник…
Они проговорили еще долго, наконец отправились отдыхать.
Ночью Лара проснулась и прислушалась к дыханию лежащего рядом мужчины. Николай дышал спокойно и ровно. А потом вдруг, не шелохнувшись даже, спросил:
– Ты не спишь?
– Сплю, – ответила она, – только вот забыла тебе сказать, что была на кладбище и видела могилу Каретниковых, которая оказалась очень ухоженной.
– Вероятно, банк платит, вот кто-то из работников и присматривает.
– Банк не платит, иначе бы служители не искали могилку, а меня бы обхаживали. А еще кто-то периодически туда приходит и приносит цветы. Букет и сейчас лежит. А родственников у Каретникова и его жены нет. Приятель был один – Петр Иванович Ломидзе. Но если он убийца, то вряд ли бы ухаживал за могилой своих жертв. Чашкин, возможно, мог бы прояснить этот вопрос, но, где Артем и что с ним, неизвестно. У меня, правда, есть мысль подъехать в клинику пластической хирургии к его другу, который может хоть что-то про него знать.
– Спи, – шепнул Николай и поцеловал Лару в висок. – Никуда ездить не надо, сами разберемся.
Глава 21
Прошла почти половина рабочего дня, а Ломидзе в банке не появился. И вдруг он позвонил Покровской и предложил вместе пообедать.
– Я неголодна, – ответила Лара. – Но если вы хотите о чем-то поговорить со мной вне наших стен и если разговор так важен для вас, то принимаю приглашение.
– Вы все правильно понимаете. Тогда спускайтесь во внутренний двор, машина уже ждет.
