Аркадий Адамов - Болотная трава
— Ты Зою разглядел?
— А как же, — усмехнулся Денисов.
— Тогда спустить вниз и, если мы не успеем управиться, задержи ее каким-нибудь разговором.
— Вы там только поаккуратнее, — недовольно сказал Валя. — Пистолет у него, не забудь.
— Ну-ну, — усмехнулся Лосев. — Два раза на одном месте не спотыкаются.
После этого он и Откаленко неслышно открыли дверь и вошли в квартиру.
Серков был схвачен мгновенно, он даже не успел шевельнуться в кресле у окна, из которого был виден бассейн. Пистолет оказался в пиджаке, висевшем в шкафу.
— Идем, идем, — сказал Откаленко. — Мы тебя быстрее вылечим.
Серков был до того ошеломлен, что не нашел что ответить. Он лишь молча написал под диктовку Лосева записку здоровой рукой: «Ушел. Так надо. Привет».
Вечером Цветков сказал Лосеву и Откаленко:
— Ну вот, милые мои, одного нашли. Теперь дальше надо искать, второго, главного.
— И это не конец, — добавил Откаленко.
— Да-а, — вздохнул Виталий. — Много денег — много крови. Так обычно. Кто же он был, этот маленький человек? За что они его так?
И записка у него странная была, — добавил Откаленко.
А Цветков заключил:
— Все тут еще странно, милые мои. Никуда не денешься, будем работать дальше.
Глава 5. ТРОПИНКА К БОЛОТУ
Утром Виталий позвонил Марине Булановой и попросил приехать в управление. Девушка словно ждала его звонка и мгновенно согласилась. Она примчалась минут через двадцать. Даже Виталий был удивлен ее стремительностью.
В огромных ее глазах светилась тревога, при этом она еще демонстрировала свое негодование: как это посмели ее задержать в тот злосчастный вечер. На Марине были все те же белые фирменные брючки, но вместо легкой кофточки она на этот раз надела яркий пушистый свитер. В Москве вдруг похолодало и который день уже моросил мелкий, нудный дождь.
— Пришлось вас снова потревожить, — улыбаясь, сказал Виталий. — В связи, как вы понимаете, с чрезвычайными обстоятельствами.
— Но Гарик ни в чем не виноват, я вам слово даю! — запальчиво воскликнула Марина. — Как вы смели так ворваться?
— Почему же он убежал, как вы думаете?
— А раз вы его ловите! Тут кто хотите убежит.
— Если бы он не чувствовал за собой вины, он бы не убежал, — покачал головой Виталий. — Серьезной вины.
— Ну да! Вы схватите, а потом доказывай. Мы что, думаете, газет не читаем? — упорствовала Марина. — Знаем, чем вы занимаетесь.
Это было сейчас самым больным местом: в газетах появлялись один за другим очерки о безобразиях в милиции, о беззаконии, фальсификации дел, взятках и прочее. Очистительная гроза, гремевшая над страной, не обошла стороной и милицию. И чем больше до сих пор она была укрыта от критики, тем сильнее и болезненнее ветер гласности и перестройки обнажал скопившиеся там пороки. И, умом признавая справедливость и необходимость перемен, Виталий стыдился и страдал. Вот даже эта сопливая и бесстыжая девчонка осмеливается бросать ему все это в. лицо.
— Жулики и прохвосты попадаются всюду, — сдержанно ответил Виталий. — И всюду с ними надо бороться. Вот Гарик. Ведь, когда за ним побежали, он начал стрелять и ранил человека. Вы раньше видели у него пистолет?
— Пистолет? — озадаченно переспросила Марина. — Нет, не видела.
— Вы понимаете, что это значит? Ведь пистолет не игрушка.
— Ну, допустим, понимаю, — нетерпеливо и сердито ответила Марина, смахнув рукой волосы со лба. — Но что вы от меня хотите? Я вас предупреждаю, что не брошу его, пока он в беде, ясно?
— Это, конечно, очень благородно, — усмехнулся
Виталий, у которого Марина начинала вызывать все большее раздражение. — Однако надо разбираться, в какой он беде и почему. И заслуживает ли вашей преданности.
— Ну и в какой же он беде? — насмешливо спросила Марина, всем своим видом показывая, что не собирается верить Лосеву.
— Он арестован по подозрению в убийстве, — будничным, спокойным тоном произнес Виталий и добавил: — Убитого человека они, по-видимому, ограбили. Этого всего вы не знали?
— Не знала, — ошеломленно проговорила Марина.
— Ну вот. Дальше он уже стрелял по людям во время задержания. Один выстрел вы должны были слышать, верно?
— Слышала, — угрюмо ответила Марина, опустив голову.
— И все-таки будете его ждать, когда на свободу выйдет?
— Пусть мамочка его ждет. Сколько ему за все это отломится?
— Да уж немало.
— Ну все-таки сколько?
— Это суд решит.
— А судью подмажут.
— Что вы говорите, Марина, соображаете?
— Что пишут, то и говорю! — дерзко ответила она.
— Так пишут же для умных людей! — не выдержал Виталий. — Про одного напишут, значит, по-вашему, все такие, да? Вот про вас напишут, значит, все такие, так, что ли?
— Кто это еще про меня напишет?
— О господи. Ну ладно, — вздохнул Лосев. — Давайте к делу вернемся. — И резко спросил: — Как вы познакомились с Гариком, только быстро и честно.
— Что? Ах, как познакомились. Да очень просто. В электричке. Мы с Катей ехали с дачи. Днём. Вагон почти пустой был, — охотно начала вспоминать Марина, радуясь перемене в разговоре. Новая тема казалась ей далекой от всего случившегося и потому безопасной. — Вдруг в вагон входит Гарик.
— На какой остановке?
— Лупановка. Это следующая от нас к Москве. Гарик увидел Катю, поздоровался, подсел к нам. А Катя его со мной познакомила.
— Катя это кто?
— Подруга. Из моей группы. Мы вместе занимаемся. Очень хорошая девочка. Даже моим она нравится, представляете? — Марина иронически усмехнулась.
Она достала сигареты, на этот раз «Столичные», и предложила Виталию.
— Спасибо, — улыбнулся тот и сочувственно спросил: — Где же ваши американские? Гарика нет, и сигарет нет, так, что ли?
— Конечно, — хмуро кивнула Марина. — Спасибо вам.
— Рано благодарите. Не от всей души. Потом будете благодарить по-другому.
— Не дождетесь.
— Посмотрим. А откуда Катя знает Гарика? Она из его компании?
— Что вы! Нужна она там. Она его через бабушку знает, не знаю уж как. У нас об этом разговора не было.
— Значит, бабушка из его компании? — весело осведомился Виталий. — Так выходит?
— Ха-ха! — развеселилась Марина. — Вы скажете.
— А вы Катину бабушку знаете?
— Один раз мы с Катей к ней заезжали. Она как раз в Лупановке живет. У нее там домик свой. Старушка как старушка. Старенькая. Болела. Вот Катя к ней и заехала. Лекарство привезла, еще чего-то.
— А из приятелей Гарика кого вы знаете?
— Да тех, кто в ресторане был. Вы их теперь лучше меня знаете.
— А такого Олега знаете?
— Нет, — поджала губы Марина и тряхнула головой, потом небрежно сбросила пепел с сигареты. — Понятия не имею.
— А Зою?
— Зою?.. Тоже не знаю.
Это был как бы разведочный допрос. Виталий пока не имел в виду что-либо конкретное, беседуя с Мариной. Просто ему надо было сейчас собрать как можно больше сведений о ее дружке, самых разных, неожиданных сведений, которые могут вдруг всплыть во время такого разговора. Главное при этом создать атмосферу непринужденности, искренности, желание даже чем-то помочь Гарику, уменьшить его возможную вину или даже свалить ее на кого-нибудь другого, найти кого-то для этого. Такая мысль еще, очевидно, не осенила Марину, и Виталий решил ей здесь кое-что подсказать.
— Видите ли, Марина, я не случайно спрашиваю вас о знакомых Гарика, — сказал он. — Вы, кстати, его фамилию знаете?
— Зернов… — поколебавшись, сказала Марина.
— Не Зернов, а Серков, — поправил ее Виталий, никак не прокомментировав эту странную ошибку. — Так вот, не случайно я спросил о его знакомых. Есть такие понятия: подстрекатель, организатор и исполнитель. Сами понимаете, главная вина всегда падает на первых. Гарик исполнитель, это ясно. Но очень важно установить, был ли в данном случае подстрекатель и организатор. Мы меня поняли?
— Конечно, поняла. Чего же тут не понять? — нервно откликнулась Марина, глубоко затягиваясь сигаретой и стряхивая пепел уже прямо на пол.
— Тогда вспоминайте.
— Да не знаю я, кто там мог быть этим… подстрекателем.
— Да, из тех, кто был с вами в ресторане последний раз, на эту роль никто не тянет. Все мелочь, шпана дворовая. Верно?
— Ну, верно.
— А вот ваша компания в Ялте, там были москвичи?
— Москвичи?.. — Марина задумалась, тупо уставившись в потолок, и полное лицо ее с вздернутым носом приобрело какое-то поросячье выражение. — Не помню, — наконец заключила она. — Какие-то москвичи, кажется, были.
— Ну ладно. Потом вспомните. А какие-нибудь имена Гарик при вас называл?
— Начальника своего, Николая Александровича, Ругал его.
— За что?
— Не помню уж. Всех начальников всегда ругают, не знаете, что ли? — авторитетно засвидетельствовала Марина.
