Татьяна Коган - Только для посвященных
– Я жива. – Галя мягко высвободила ладонь.
– Я люблю тебя.
Галя вздрогнула. Эти слова казались ей такими неуместными. Подняла голову, встретившись взглядом с Глебом. Когда-то он был самым близким, самым дорогим человеком в ее жизни. Когда-то она безоговорочно доверяла ему, не мыслила их существования врозь. Господи, как давно это было! В другой жизни. В другом мире. Галя смотрела в его глаза и понимала, что никогда не сможет простить. Она слишком сильно любила Глеба, того единственного, самого лучшего, с кем прожила несколько счастливых лет и кто безвозвратно исчез. Сейчас с ней разговаривал чужой человек. Она ничего не знала о нем. Да и не хотела знать.
– Я тебя не люблю. – Она отвернулась, чтобы скрыть слезы. Да, этот человек был чужим, но как же напоминал родного! Захотелось прижаться к его груди, зарыться лицом в рубашку, вдохнуть знакомый запах. Представить на мгновение, что не было страшного признания и болезненного расставания. Любимый муж по-прежнему рядом, и жизнь все так же тиха и уютна, и нет страшных тайн, способных ее разрушить.
– Пожалуйста, если я для тебя еще что-то значу, не приходи больше, – пробормотала Галя, потупив взгляд. – Мне больно видеть тебя. Я заново учусь жить. Не мешай мне. Пожалуйста.
– Родная…
– Пожалуйста, не мешай. Не мучай меня. Мы никогда не будем вместе.
Она встала и медленно побрела прочь, молясь, чтобы Глеб не пошел следом. Минутная слабость быстро исчезла, и Галя с ужасом подумала о том, что если он нагрянет через месяц, то непременно заметит ее округлившийся живот. Глеб убивал людей. А однажды лишил жизни беременную женщину. Нельзя допустить, чтобы он узнал о ребенке. Никогда. Нужно переехать в другой город, замести следы, свести к минимуму шансы случайной встречи. Панический страх захлестнул Галю, она едва справилась, чтобы не ускорить шаг, тем самым выдав свое волнение. Лишь свернув за угол, она позволила себе оглянуться. К счастью, никто ее не преследовал.
Глеб долго сидел на скамейке, не в состоянии заставить себя подняться. Зря он приехал. Стало только хуже. Разбередил и без того болевшую рану. Должно быть, он чего-то не понимал в жизни. Иначе философски бы воспринял Галины слова о том, что ее любовь закончилась. Черт возьми, разве может истинное чувство закончиться столь скоро? Разве ложь способна уничтожить трепетную привязанность? Можно обидеться, испугаться, отказать в прощении, но при этом продолжать любить. Неужели Галины эмоции были поверхностны и легки, как плавучий дом, поэтому и разрушились при первом же шторме? Глеб не хотел в это верить.
Красный резиновый мячик подкатился к его ногам. Глеб поднял мяч и огляделся. Мальчишка лет пяти стоял поблизости и нерешительно переминался на месте, боясь подойти к суровому дяде. Глеб натянуто улыбнулся и протянул игрушку:
– Держи свое сокровище.
Ребенок шагнул вперед, осторожно взял мячик и с любопытством уставился на взрослого:
– А щто ты тут делаещь?
– Ничего. Просто сижу.
– А как тебя зовут?
– Глеб. А тебя?
– Андлей.
– Я своего сына тоже хотел Андреем назвать. Но у меня нет сына, – ответил мужчина.
– А щто ты тогда здесь делаещь? Детская площадка для детей, – справедливо заметил мальчик.
– И то верно, – подмигнул Глеб малолетнему собеседнику и встал. – Удачи тебе. Не теряй мяч. Потеря – дрянное чувство.
В тот вечер Глеб напился в хлам и не просыхал полторы недели. Выходить из запоя не хотелось, но отпуск кончился, нужно возвращаться на работу. Да и брату давно не звонил. Как он там? Пошарил в карманах, достал телефон. Батарея была разряжена. С трудом отыскал провод, поставил мобильный на зарядку и направился в ванну, приводить себя в порядок. Когда вернулся, набрал Юркин номер.
– Наконец-то ты объявился! Я не могла до тебя дозвониться несколько дней! – Даша заплакала в трубку. – Юрка в больнице. Ему плохо. Я не знаю, что делать… Врачи ничего не говорят!
Глеб почувствовал, как земля ушла из-под ног. Схватился за ручку двери, чтобы не упасть.
– В какой больнице? Диктуй адрес!
Дальнейшие события разворачивались словно в тумане, – иногда Глебу казалось, что он все еще пьян и пребывает в алкогольном бреду. Все было слишком непохоже на правду.
Даша сбивчиво рассказала, что случилось. На даче, куда они приехали, Юрке стало плохо. Вести машину он был не в состоянии, а Даша и вовсе не умела. Мобильные телефоны не ловили. Пока Даша нашла помощь, прошло не меньше суток. Юрку привезли в больницу по месту прописки. Врачи сказали, что все нормально, переживать не о чем. Даша хотела сразу же позвонить Глебу, но Юрка попросил не дергать брата понапрасну. Она послушалась. Однако, когда через четыре дня мужа перевели в реанимацию, попыталась выйти на связь. К сожалению, мобильный Глеба был отключен, а домашний не отвечал. Пару раз она приезжала к нему домой, но дверь ей никто не открыл.
В реанимационное отделение родственника не пустили. Велели ждать лечащего врача, который появится послезавтра. Глеб рвал и метал, но бить медперсонал не решился. На примете был лишь один человек, с которым Глеб мог проконсультироваться.
Джек ответил сразу. Внимательно выслушал приятеля и заявил:
– Нужно срочно перевозить его в хорошую больницу. Та, где он лежит сейчас, обычный клоповник. В лучшем случае ему не помогут, в худшем – навредят. Я тебе дам телефон медицинского агентства, спросишь Елену Сергеевну, скажешь, что от меня. Объяснишь ситуацию, они направят тебя к нормальным врачам, которые будут заниматься конкретно твоим братом. Все это стоит приличных денег.
– С деньгами я разберусь. Сколько это займет времени?
– Сутки, не меньше.
– Черт, – выругался Глеб. – А быстрее никак?
– Это быстро. Поверь мне. Телефон записываешь?
Когда на следующий день приехал реанимобиль, внезапно взбунтовался заведующий отделением. Стал кричать, что не позволит перевозить куда-то пациента в столь тяжелом состоянии. Заявил, что не подпишет никаких документов о том, что Юрий вообще находился в этом отделении, чтобы в случае чего на их больницу не легла ответственность за неправильно оказанную медицинскую помощь. Ругаться и оспаривать неправомерное решение было некогда. Глеб впервые увидел брата, когда того выкатили из палаты. Он был в сознании, но выглядел ужасно. Всю дорогу до больницы Глеб сидел рядом и молчал. На месте их встретили и сразу же увезли пациента в реанимацию. Родственникам оставалось ждать внятной информации и надеяться на лучшее.
Даша беззвучно плакала, закрыв лицо носовым платком. Глеб тронул ее за плечо:
– Знаешь что? Отправляйся домой. Нечего тебе тут всю ночь торчать. Выспишься и приедешь завтра.
– Нет, я буду здесь, – всхлипнула она.
Глеб силой поднял ее со стула и повел к выходу.
– Когда Юрка придет в себя, ты должна быть свежей и полной сил. Это ясно? Я тебе позвоню, когда будут новости.
Усадил невестку в такси и вернулся в здание. В холле было пусто. Только медсестры на ресепшен с интересом поглядывали на слонявшегося из угла в угол привлекательного шатена.
Глеб не находил себе места. В голову лезли мысли, от которых хотелось крушить стены. Почему он не настоял на своем, не убедил брата повременить с поездкой в глухую деревню? Почему Дашка не проигнорировала Юркину гордость и не позвонила сразу? Почему Глеб ударился в запой в самый неподходящий момент? Так много «почему», и так мало шансов на ответы…
Прошла бессонная ночь, затем утро и день. Лишь к вечеру появились результаты анализов. Пожилой доктор с приятным лицом подошел к Глебу и лаконично сообщил:
– У вашего брата развился сепсис, идет отторжение донорской почки. Сейчас он на гемодиализе, состояние стабильно тяжелое. Прогнозы давать боюсь. Будем предпринимать все возможное. Если бы привезли его к нам несколькими днями ранее, разговор был бы иным.
Доктор говорил что-то еще, но Глеб на минуту оглох. Слух улавливал лишь отдельные слова, стучавшие в ушах болезненным эхом. Отторжение… Нет гарантии… Упустили момент… Упустили… Упустили…
– Вы меня слышите? – доктор озабоченно взглянул на собеседника поверх очков.
Глеб сделал пару глубоких вдохов:
– Я могу его увидеть?
– Можете. Но не утомляйте его долгой беседой.
Юрка лежал один в огромной палате, подключенный к аппарату искусственной почки. Слабо улыбнулся, приветствуя посетителя. Глеб пододвинул стул и сел. Хотел что-то сказать, но не смог выдавить ни звука.
– Ты чего, братишка? Все будет нормально, – делано бодро сказал Юрка.
– Какого черта вы мне сразу же не позвонили? – вспыхнул Глеб. – Я надеялся, ты уже вырос из детского возраста! Как же я зол!
– Не ори ты, и без того голова болит. Я думал, ничего серьезного. Ты и так носишься со мной как с писаной торбой. Мне неловко от этого, понимаешь? Что я, сам не в состоянии о себе позаботиться?
– Не в состоянии! Иначе бы не допустил нынешней ситуации!
