Данил Корецкий - По следу Черта
— Спасибо, Павел Сергеевич. Пойду, погуляю, хлеба куплю, да надо очки сдать в починку. Часа за полтора управитесь?
— Наверное. Но на всякий случай позвоните, когда будете возвращаться.
— Обязательно. Можете пока телевизор посмотреть или чайку попить…
Светлана Сергеевна ушла. Из-за занавески Дятлов проводил ее взглядом. Женщина направилась в сторону метро. На улице было многолюдно, прохожие спешили по своим делам, кто-то покупал бананы с лотка, кто-то озабоченно или радостно разговаривал по телефону. Никто из обычных граждан ничего не знал об оперативной работе, о тайных агентах-информаторах, о секретных явочных квартирах, и, конечно, никто не мог распознать в полноватой пожилой женщине одно из звеньев наброшенной на город сети оперативного прикрытия.
Дятлов вздохнул. В последние годы все приходило в упадок, и некогда плотная сеть во многих местах порвалась, причем многочисленные прорехи латались только на бумаге. Настоящих сыщиков-агентуристов осталось мало, они с трудом поддерживали свою часть сети, причем гражданское общество их в этом не поддерживало. Напротив, общественное мнение было настроено против «стукачей», и эта атмосфера осуждения секретных сотрудников затрудняла привлечение новых информаторов и сохранение старых. Вместе с тем, общество жаждало разоблачения и поимки кровавого ночного маньяка, что без агентурной информации представлялось весьма и весьма проблематичным. Он включил допотопный телевизор, сел на продавленный диван и принялся смотреть новости. Там опять говорили всякую ерунду о «Ночном ястребе». Выругавшись, сыщик зло щелкнул выключателем.
Минут через двадцать в дверь позвонили: два длинных, один короткий. На пороге стояла женщина в расшитой разноцветными узорами дубленке, с обесцвеченными перекисью волосами и вульгарным макияжем на несвежем лице. На вид ей было далеко за тридцать, а на самом деле — двадцать семь.
— Заходи, Мариночка, — кивнул головой Дятлов, пропуская гостью в прихожую. Но не выдержал дипломатического протокола и поморщился. — Фу! Ты что, всю ночь поролась, что ли? Перегаром от тебя прет за версту!
— Ой, ладно тебе, Павел Сергеевич, — махнула рукой женщина. — Коньяк не «герыч».[25] Не мешайте мне жить, а лучше помогите материально!
Марина Сазонова, проходившая по секретным документам как агент «Гаврилова», была дочерью известного вора союзного значения Миши Сазана, который недавно отошел от дел, но сохранил обширные связи в преступном мире. Ее брат Коля Сизый «катал» по-крупному с ворами и налетчиками, многолетний сожитель Медведь торговал наркотой и сейчас отбывал срок в Красноярске, а нынешние многочисленные кавалеры вращались в той же среде, поэтому ее оперативно-информационные возможности трудно было переоценить.
Небрежно швырнув на стул дубленку, Марина повалилась на диван с ногами, даже не сняв высокие зеленые сапоги со сбитыми каблуками. И без того короткая юбка задралась до трусов.
— Зачем звал, Сергеич? — фамильярно, с интимным придыханием спросила она.
Сыщик бесцеремонно сбросил ее ноги с дивана. Каблуки громко ударились об облупленный паркет.
— Сядь нормально, здесь же люди живут!
— Какие люди? Х…и на блюде! — засмеялась агентесса. — Коньяк есть?
Зацепил ее Дятлов год назад, когда она помогала сожителю завезти в Москву партию героина. Машину Медведя остановили на посту ГИБДД, Дятлов в форме изображал гаишника и размахивал полосатой палкой. Пятьсот граммов порошка она спрятала в нижнем белье, но наводка была точной, натасканный на наркоту спаниель облаял испуганную женщину, отведя тем самым подозрения от сдавшего Медведя агента. Задержанных посадили в разные камеры, и Павел объяснил Марине перспективу: десять лет тюрьмы или «добровольное сотрудничество». Надо сказать, что она не колебалась ни минуты и сдала сожителя с потрохами. Медведь об этом не догадывался, он проявил благородство и взял вину на себя, хотя и очень удивлялся, откуда оперативник узнал про поставщиков и тайники с товаром. С тех пор «Гаврилова» исправно работала на уголовный розыск.
— Коньяка нет. Конфеты есть, торт, можно чай вскипятить.
Агентесса поморщилась.
— Тогда давай побазарим по делу, да я пошла…
— По делу так по делу, — проворчал Дятлов. — Про убийства молодых женщин что-нибудь слышала?
— Про этого маньяка, ночного ястреба, что ли? — передернула плечами «Гаврилова». — Ужас какой-то! А правда, что он уже больше двух десятков наколотил?
— Это кедровые орехи в Сибири колотят! Вранье! Лучше рассказывай, что знаешь…
— Да что все, то и я, — Сазонова села, зачем-то отряхнула пушистую серую кофточку. — Наших это мало волнует. Говорят — какой-то псих, никому не известный. Маньяки-то с «деловыми» не кентуются. Они вообще таятся, поодиночке свои дела делают.
— А вообще, что за слухи по Москве ходят? Какие новости?
— Много всякой мути, — «Гаврилова» махнула рукой. Маникюр на пальцах был облуплен. — Кого-то убили, кого-то прибили, на кого-то беспредельщики наехали… Какой-то козырный вор приехал «разводящим», а его со всей кодлой перекололи… Теперь «ответку» ждут…
Дятлов насторожился.
— А ну, давай подробно рассказывай! Что ты с пятого на десятое скачешь?
— Как слышала, так и рассказываю! — неожиданно обозлилась агентесса. — Если бы я подробности выспрашивала да уточняла, меня бы уже давно на свалке закопали! А если бы запоминала все, что слышу, так голова бы лопнула! Наше бабское дело какое? Выпить, погулять, повеселиться… Если повезет, то и потрахаться…
— А что, у твоих кавалеров с этим проблемы? — усмехнулся Дятлов.
— Еще бы! Как напьются, так и все. Тут надо успевать, а то вечно будешь в пролете! Не дружит у вас, мужиков, это место с водкой…
— Хватит херню болтать! — вдруг рявкнул сыщик. — Ты что, доктор? А я у тебя на приеме? По делу говори, а то я тебя живо в угол поставлю!
— Ладно, ладно, я ничего, — «Гаврилова» сбавила тон. — Спрашивай что надо, если в курсах — расскажу.
— Хорошо, не будем ссориться, — Дятлов тоже успокоился. — Я сам толком не знаю, что спрашивать. Мне нужно перетереть[26] с кем-то из опытных «синюков».[27] Которые в теме обо всех сторонах блатной жизни. Тогда и вопросы появятся. Есть такой человек на примете?
— Тут лучше моего папаши никого не найдешь, — уверенно сказала агентесса. — Только я тебя к нему подвести не могу. Он меня за это своей рукой убьет!
— Тогда я сам к нему подойду, ты мне живой нужна. А ты поводи жалом да вызнай: кто на кого наехал, да кто кого убил — за что, почему, как?
«Гаврилова» сглотнула.
— Попробую. Только вначале похмелиться надо.
Уже открывая дверь, Дятлов спросил:
— Кстати, почему ты сказала, что тебя бы именно на свалке закопали?
Агентесса глянула непонимающе:
— А где еще? Всех там закапывают…
Сыщик запер замок.
«Странно, — подумал он. — Мы никогда не находили трупов на свалке. Хотя… Место вполне подходящее: вонь, крысы, ни случайных прохожих, ни теток с собаками…»
Дятлов обессиленно уселся на табуретку прямо в прихожей. Вопросов накапливалось все больше и больше, а ответы не появлялись.
Через полчаса вернулась разрумянившаяся хозяйка с объемистым пакетом.
— Подмораживает, у меня прямо щеки морозцем схватило! — бодро объявила она с порога. — И прогулялась хорошо, и хлебца свежего купила, и творожка, и йогурта. Только очки починить не успела, да ничего — будет повод еще из дома выйти! Ну, Павел Сергеевич, давайте теперь чай пить!
— Спасибо, Светлана Сергеевна, не до чая. Работы много…
Спускаясь по крутой лестнице, Дятлов подумал: а каково ему будет жить пенсионером? И почему-то позавидовал Светлане Сергеевне.
* * *Михаил Сазонов, он же вор в законе Сазан, пришел в кабинет к капитану Дятлову сам. С учетом авторитета Сазана, который был коронован на всесоюзном сходняке в Кисловодске в 1978 году, это было равносильно тому, что в обшарпанном кабинете районной милиции самолично появился кто-то из российских министров.
Коротко постучав, он переступил порог кабинета, степенно поздоровался и уверенно осмотрелся, как будто начальник РУВД подполковник Смирнов заглянул проконтролировать работу подчиненных. Невысокий, кряжистый, с землистым морщинистым лицом, Сазан выглядел старше своих пятидесяти восьми лет. Как и любой вор старой школы, он был растатуирован синими зековскими наколками, но одевался по современной моде: традиционные ватник, галифе и сапоги теперь сменили длинное кожаное пальто с поднятым воротником и качественные брюки, волной ниспадающие на лакированные штиблеты. Если добавить неторопливые, основательные манеры и выражение лица человека, привыкшего отдавать команды, то получался облик профессионального руководителя высокого уровня. Только вытатуированные на пальцах синие перстни и восходящее солнце на кисти входили в противоречие с этим впечатлением. Хотя в настоящее время всякие бывают начальники.
