Искатель, 1995 №6 - Джо Горес
Калибан впрыгнул на диван рядом с Риком, прищурившись, уставился на него. Рыжий, с белой грудкой и розовым носиком, весом под тринадцать фунтов. Рик погладил его по спине, потом, поскольку Дебби еще не вернулась с кухни, рассказывая матери о фильме, толкнул в бок, пытаясь скинуть с дивана. Кот недовольно мяукнул и спрыгнул сам. Собаки нравились Рику больше. Они всегда виляли хвостами. А кошки очень уж себе на уме. Мурлыкают, лишь когда им этого хочется.
Вернулась Дебби, очень сексуальная в короткой юбчонке, чуть ли не до трусиков, и обтягивающей футболке. Да, надо бы повторить поездку в коттедж, да побыстрее.
— Мама пошла спать, — объявила Дебби.
Рик хмыкнул.
— Дорогая моя, она и не подумает лечь. Будет сидеть и выдумывать причины, по которым могла бы заглянуть в комнату, где мы сидим.
Дебби села рядом с ним, вплотную, но он ограничился тем, что взял ее за руку. Пора прояснять ситуацию. Он откашлялся.
— Послушай, Деб, в понедельник Хулио случайно проезжал по Линда Виста-роуд и… э… вроде бы видел, как ты заходила в дом профессора Холстида.
Дебби вырвала руку.
— Случайно, значит, проезжал? В зеленом «рамблере», который он постоянно берет у Толстяка? Рик, у меня от него мурашки по коже бегут, честное слово. Я постоянно наталкиваюсь на него в кампусе. Когда он смотрит на меня, мне кажется, что я голая, — она покачала головой. — Кто мне нравится, так это Чемп.
Рик вспомнил, что говорил Чемп мамаше того маленького засранца. Если б Дебби только знала!
— Так ты виделась с Холстидом?
— Он позвонил мне в пятницу, и я была у него в понедельник, — она встретилась с ним взглядом. — Ты слышал о человеке, которого зовут Гарольд Рокуэлл?
Рику показалось, что ему с размаху врезали в солнечное сплетение, но невероятным усилием воли он не выдал себя ни выражением лица, ни голосом.
— Рокуэлл? Не тот ли это старикан, что рисует картины?
— Это Норман Рокуэлл, глупыш, — Рик уловил в ее голосе облегчение. Что же такого наговорил ей этот Холстид? Но откуда все это известно Холстиду? А Дебби продолжала: — Прошлой весной, поздно вечером, этого Рокуэлла жестоко избили в Лос-Фелисе, и миссис Холстид была единственной свидетельницей…
Черт побери, на что она намекает? Что он ей наплел?
— Уж не полагаешь ли ты, Дебби, что я имею…
— Нет, конечно, — страхи Дебби уже полностью улетучились, — но хулиганы, избившие Рокуэлла, приехали в таком же «шеви»-пикапе, что у Толстяка, и я подумала… может, тебя с ними не было… это случилось за неделю до самоубийства Паулы Холстид… А потом профессор Холстид сказал, что такой же «шеви» видели в тот вечер у поля для гольфа, и его жену… избили и изнасиловали до того, как она покончила с собой. И…
— Перестань, Деб. Вспомни, в тот вечер я был у Хулио. А неделей раньше мы все ездили в кино, — у него сосало под ложечкой, но голос оставался бесстрастным. — У этого профессора не все в порядке с головой. Что еще он тебе наговорил?
С каждым ее словом ему все больше становилось не по себе. Господи, ну до чего все ужасно. Куда хуже, чем он мог предположить. Они все лето били баклуши, а этот говнюк выслеживал их. Но кто же мог подумать… Паршивый учителишка… А теперь у него в руках вся информация: «шеви»-пикап, мальчишка на велосипеде, даже использование лампы в телефонной будке как сигнал тревоги.
— … Так что мне пришлось рассказать ему о тебе и его жене, Рики, хотя я и обещала, что…
Даже это он узнал. Ну и умен же Холстид! Рик откашлялся.
— Э… и что он теперь намерен предпринять?
— Он хотел узнать твою фамилию, встретиться с тобой. Он сказал… — она задумалась, пытаясь припомнить его слова, которые в тот момент едва могла воспринимать. — Он сказал, что тебе нечего бояться, даже если ты один из них, потому что полиция ничего не сможет доказать…
Ну и хитрец! Он, Рик, на его месте сказал бы то же самое. Рик встал, прошелся по комнате. Из телок главное выбить слезу, вызвать сочувствие.
— Это плохо, Дебби! Я хочу сказать, просто ужасно! Мы же подростки, за исключением Чемпа, а у него едва хватает мозгов на то, чтобы работать садовником. Неужели ты думаешь, что нам кто-нибудь поверит, если этот Холстид заявит в полицию, что именно мы напали на его жену и все такое?
— Но, Рики… ты же ничего такого не делал! — воскликнула Дебби.
— И что? Я про другое, Дебби. Теперь он знает, что его жена пристала ко мне в мотеле и переспала со мной. Как, по-твоему, что он сделает, если узнает, кто я? Откуда тебе известно, что он говорил правду? Насчет изнасилования и всего такого? Об этом писали в газетах?
— Нет, — лицо Дебби перекосило, и она заплакала, сокрушенная тем, что натворила. — О, Рики, дорогой, мне так жаль! Я не хотела… я не думала…
Все прошло, как по писаному. Он заткнул ей рот. Теперь она не пойдет к Холстиду, пока он не даст команду. Тут требовалась серьезная подготовка. Этого Холстида голыми руками не возьмешь.
Рик быстренько ретировался, оставив Дебби мучиться угрызениями совести. Господи, подумал он, въехав на мост к Лос-Фелису, все рушилось, и обломки падали на него. На него и ни на кого более. Он ослепил этого паршивого педика, он нашел Паулу Холстид, он предложил изнасиловать ее, чтобы заставить молчать. Опасность грозила только ему, хотя этот трусишка Хулио и дрожал как лист на ветру.
Чего он напустился на Дебби? Кого надо остерегаться, так это Холстида. Они-то думали, полагали, что им ничего не грозит, а этот Холстид все лето по крупице собирал информацию, пока не вышел на Дебби. А раз Холстид вышел на нее, значит, тем же путем может пройти и полиция. Холстид. Спрашивал его фамилию, хотел с ним встретиться.
Встретиться? Рик заплатил за проезд по мосту, поехал дальше, в глубокой задумчивости. Что ж, если этот мерзавец хочет его видеть, может, следует пойти ему навстречу. На условиях, которые выставит он, Рик. И в месте, которое выберет тоже он.
Коттедж на берегу океана. Идеальное место. Вокруг ни души. Никто не помешает.
А ведь неплохая идея. Странно, всего несколько месяцев назад он бы пришел в ужас
