Последнее испытание - Туроу Скотт
– Корпоративные?
– Ими владеет компания «ПТ». Короче, они топят за зеленую энергетику и все такое. Поэтому там платят людям за то, чтобы те ездили на легком метро. Но бывает так, что менеджеру по продажам нужно съездить на встречу с клиентом или у кого-то из ученых назначен симпозиум в Истонском университете – а легкое метро туда не ходит. В таких случаях люди берут машину и едут на ней. Оскар сказал, у компании «ПТ» шесть белых «Малибу» – гибридных.
Пинки уверена, что напала на какой-то след. Но она, как всегда, слишком торопится.
– Пинки, ты помнишь, что сказала нам детектив Свенсон? Она обошла стоянку «ПТ», когда я лежал в больнице, и не увидела ни одной машины с сильными повреждениями.
– Ну да. Но, дед, все это кажется мне очень странным и неубедительным. Кто-то врезается в тебя и чуть не убивает. Тот, кто это сделал, наверняка не станет возвращать разбитую машину на стоянку «ПТ», так ведь? В общем, Оскар поспрашивает, как и что. Я считаю, что тот, кто устроил аварию, кто бы это ни был, сразу после столкновения отогнал машину в кузовной цех. Что за детектив эта Свенсон, если она не в состоянии этого сообразить?
«Детектив, который пытался сделать дурака из пожилого человека», – едва не отвечает Стерн вслух.
– Пинки, конечно же, должны быть люди, которые следят за этими корпоративными машинами. Разумеется, они бы заметили, что одной из них в течение нескольких дней нет на месте, так?
– Может быть. Может, они предоставляют машины клиентам на целую неделю. Я хочу сказать – надо бы нам здесь копнуть, верно?
Стерн задумывается о том, не мешают ли ему его предыдущие контакты с Пинки по деловым вопросам воспринимать ее подозрения с достаточной серьезностью. В конце концов, он сам видел парковочную наклейку компании «ПТ» на заднем стекле врезавшегося в него автомобиля, а на его «Кадиллаке» остались следы белой краски с «Шевроле Малибу».
– Слушай, дед, я подумывала о том, не спросить ли мне у Джанелль – может, у них сохранились записи, где зафиксировано, кто брал корпоративные машины в тот день, когда ты попал в аварию?
– Пинки, я обязан первым сообщить обо всем этом Кирилу. Мы должны проинформировать его, прежде чем предпримем попытки доказать, что кто-то из сотрудников «ПТ» совершил преступление.
– Ладно. Но ты ведь попросишь его проверить записи, правда?
– Попрошу.
Пинки, как обычно, радуется, что ее не отругали. Она еще раз напоминает Стерну о том, что его обед находится в микроволновке, после чего исчезает, оставив его один на один с целым набором разнообразных чувств, которые он почти всегда одновременно испытывает по отношению к ней. Он мог бы, конечно, спросить, куда она идет, тем более так рано для вечера понедельника, но она бы, скорее всего, ему не ответила. Впрочем, если бы она ему сказала, не исключено, что Стерн пожалел бы об этом и предпочел бы ничего не знать. Может, она отправилась на вечеринку в стиле садо-мазо? Не исключено, тем более если учесть ее наряд. Но это все же не укладывается у Стерна в голове. Интересоваться, с кем именно она на этот раз встречается, не имеет смысла еще и потому, что он никогда не видел никого из тех, с кем она общается, и не знает их по именам. У Пинки фактически нет старых друзей. Большинство из ее школьных знакомых, вместе с которыми она часто попадала в неприятные ситуации, что называется, выправились, завели приятелей и подружек и даже создали семьи. Вероятно, многие из них видят в Пинки некое напоминание о нелегких временах и разнообразных проблемах, возвращения которых они совершенно не хотят. Когда Пинки куда-то собирается, это, судя по всему, что-то вроде молодежной вечеринки в каком-нибудь клубе.
Пинки не похожа на моделей, демонстрирующих купальники. Она девушка с округлостями, очень миловидная, с симпатичным лицом и чудесными глазами. Поэтому, если уж она выбирается на вечеринку, для нее не составляет проблемы найти приятеля, с которым можно переспать. И, как бы ни относился к этому Стерн, секс для нее – один из основных способов общения между людьми.
Пинки после рождения крестили, главным образом для того, чтобы потрафить семье ее отца, в основном лютеранам. Ей дали имя Кларис – в память о первой жене Стерна, Кларе. Но для дочери Стерна Кейт было невыносимо подобное сходство с именем ее матери, после смерти которой она еще носила траур. Пока же Кейт пыталась придумать имя получше, дряхлая девяностошестилетняя бабушка ее супруга, которая была не совсем в своем уме и попросту не могла запомнить имя девочки, начала называть ребенка Пинки – видимо, по той причине, что у малютки на редкость розовые щечки.
Пинки в самом деле была очаровательным розовым младенцем, но с самого начала создавала окружающим множество хлопот. Ее мучили колики, она мало спала. Потом начались проблемы в школе. Девочка стремилась максимально изолироваться от окружающих. В семье постоянно говорят о том, что с ней не так. Правда, открыто о том, что «что-то не так», никто не высказывается. Но за то время, которое Пинки потребовалось для того, чтобы вырасти и превратиться в молодую женщину, у большинства ее родственников она стала очень часто вызывать сдерживаемое бешенство. Кейт, которая долго жила с Джоном во взаимно враждебном молчании, десять лет назад наконец вышвырнула из дома этого бесполезного тупицу. Теперь она регулярно говорит о том, что ее старший ребенок – единственный человек на земле, с которым у нее дело доходило до настоящих стычек с криками и оскорблениями. После многих лет регулярных посещений психолога Кейт в конце концов стала называть Пинки «оппозицией». Питер, сын Стерна, который может быть весьма суровым и жестким в выражениях, однажды назвал Пинки «придурочной девицей». Марта, говоря о Пинки, употребляет выражение «девушка с особенностями развития». Даже сам Стерн порой не может подобрать подходящих слов, чтобы оценить какие-то из ее поступков. Всего около года назад он узнал о том, что Пинки, оказывается, вызвала целую бучу в офисе их с Мартой юридической компании, запостив в соцсетях снимки, на которых она была заснята в моменты ее сексуальных утех. Следует при этом заметить, что Пинки по-своему объясняет свои весьма частые вызывающие выходки, имеющие неприятные последствия. «Просто в какой-то момент меня все начинают раздражать», – говорит она.
Стерн обеспокоен тем, что Пинки, которой скоро исполнится тридцать, вот-вот превратится в «неприкаянную душу», обреченную на вечное одиночество. Однако тревога старого адвоката по этому, как и по многим другим поводам, смягчается пониманием того, что он уже не увидит, чем все закончится.
Он никогда не был настолько оторванным от реальности, чтобы не понимать простую вещь – а именно то, что рано или поздно к нему придет старость. Он предвидел многие ее проявления – негнущиеся пальцы, ощущение, что он, будучи старым человеком, в переносном смысле загораживает дорогу другим людям. Но он не предполагал, что осознание того, что он уже уходит и скоро окончательно уйдет из окружающего его мира, будет таким естественным. Да, человек продолжает беспокоиться по поводу каких-то вещей, но он все яснее и яснее понимает, что время, отпущенное ему, заканчивается, и воспринимает все происходящее исходя из этого. Твоя связь с миром ослабевает по мере того, как один за другим уходят из него твои сверстники, твоя супруга. Ты словно отдаляешься от всех, и тебе требуется определенное усилие, чтобы услышать, что говорят люди вокруг тебя. И нарастающая глухота здесь ни при чем, потому что даже слуховые аппараты в обоих ушах нисколько не помогают. (На прошлой неделе, стоя в дверном проеме своего кабинета, Стерн спросил у Марты: «Зачем ты просишь меня взять нож?» Эта фраза мгновенно разозлила дочь адвоката, которая заявила: «Я не говорила «возьми нож», я сказала, что надо использовать эту возможность».)
Изучая научные аспекты дела Кирила, Стерн внезапно с удивлением осознал замысел природы и признал его справедливость: все отношения и связи между людьми подчинены достижению одной главной цели – созданию разных сочетаний и обновленных структур ДНК. Природа находится в вечном поиске новых, наиболее совершенных наборов хромосом. С ее точки зрения, человеческие создания – это в первую очередь раса существ, способных к перевоплощению, которые приходят в мир лишь на время, чтобы оставить после себя определенный генетический материал. Каждый из нас – одураченный Природой простак, которого она с помощью инстинктов приводит к ложной убежденности в важности существования его как личности.
