Чужая земля - Татьяна Витальевна Устинова
– Саша, пожалуйста, дойди до Джаныл и расскажи ей, что Мишка нашелся и мы едем домой. А то она переживает, бедная.
– Хорошо, – пообещала дочь. – Я сейчас схожу. Приезжайте, мы вас ждем.
– Переживает она, – пробурчал Костя. – Прошляпила ребенка. Это же какой растяпой надо быть.
– Ее отвлекли, – напомнила я.
Но ведущий машину Миронов твердо встал на точку зрения Таганцева.
– Лена, впредь я запрещаю тебе оставлять ребенка с этой женщиной. Даже на пять минут. Я пообещал тебе, что не буду возражать, чтобы она полгода жила в нашей квартире, но к Мишке ты ее больше не подпустишь даже на пушечный выстрел. Это понятно?
– Понятно, – понурилась я, потому что по большому счету они оба были правы. – Виталий, я обещаю, что сделаю так, как ты скажешь.
Он уставился на меня.
– Так и в аварию попасть недолго, женщина. Неужели я дожил до того момента, когда судья Кузнецова хоть в чем-то со мной согласна, да еще и обещает выполнить то, что я сказал? Я уж думал, этого никогда не случится. Всего-то и надо было – украсть у тебя ребенка.
– Не шути так, – пробормотала я и крепко прижала к себе спящего сына. – Я просто благодарна тебе, что в истории с Эппельбаумом наконец-то поставлена точка.
– В истории, в которую ты влезла, ни с кем не посоветовавшись, – вздохнул Миронов и покосился на Костю. Таганцев предпочел промолчать. – Впрочем, в чем я убежден, так это в том, что таких историй будет еще немало.
* * *
Ремонт в ТСЖ подходил к концу. Отпущенный на свободу благодаря стараниям Таганцева Муратбек на объекте больше не появлялся. О том, что с него сняли все обвинения, Натке с некоторой укоризной в голосе сообщил Адиль. Смысл этой укоризны она понимала прекрасно. В конце концов, задержали Муратбека именно из-за нее, точнее, из-за того, что Натка все неправильно поняла, и там, где для ее соотечественника хватило бы обычного объяснения и взаимных извинений, в случае с мигрантом правила не работали.
– Адиль, Муратбек очень напугался из-за того, что произошло? – покаянно спросила Натка у Адиля.
– Он – мужчина, мужчины не боятся, – коротко ответил Адиль, бросив на Натку еще один укоризненный взгляд. Мол, такая взрослая, а простых вещей не понимаешь. – Но он расстроился, да. В первую очередь из-за того, что кто-то мог подумать, что Муратбек способен причинить ребенку плохое. Твоя девочка для него как дочка. Как можно подумать, что он на нее иначе смотрит? У нас за это камнями забить могут. Ребенок – это святое.
– Я виновата, да, – покладисто согласилась Натка. – Просто вокруг так много зла. Я по телевизору утром услышала, как несовершеннолетнюю девочку домогались, вот и спроецировала. Пусть Муратбек меня простит. Я не хотела плохого.
– Он не сердит на тебя. Твой муж много ему помог. Вы – хорошие люди. Справедливые. А ошибиться каждый может.
– Он тут не появляется. Значит, не может меня видеть.
Адиль покачал головой.
– Нет, просто Усман его на другой объект перевел. И на штраф посадил. Ему неприятности не нужны, а Муратбек в полицию попал, внимание привлек. На его счастье, у него все документы в порядке оказались. Но в общежитие с проверкой приходили, более сорока человек забрали. Тех, кто без разрешения работал. Усману убытки от этого. Те, кого забрали, платить не могут, а для того, чтобы проверяющие глаза в сторону отвели, деньги нужны. Усман недоволен. А виноват кто? Муратбек.
– Но он же не виноват. Это я во всем виновата! – выпалила Натка.
Адиль снова усмехнулся.
– С тебя Усману никакой прибыли. Что с тебя возьмешь?
Имя, которое уже несколько раз повторил Адиль, Натке казалось смутно знакомым. Точно. Усман Доратов, лидер одной из диаспор. Про этого человека говорил Костя, когда по ее просьбе начал заниматься историей с поборами среди иностранных рабочих. Он еще упоминал, что передал всю информацию в следственный комитет. Но пока воз и ныне там, а люди продолжают страдать, в том числе и ни в чем не повинный Муратбек. Она вздохнула.
– Адиль, ты передай своему другу мои извинения. Ладно?
– Передам, – кивнул тот. – Хороший ты человек, устод Наташа. Ты возьми мой телефон, вдруг помощь какая будет нужна. По ремонту или еще чего.
Вернувшись вечером домой, Натка спросила у мужа, как развивается ситуация с Доратовым.
– Дело на него завели, – усмехнулся Костя. – Уголовное дело об экстремизме. Из-за его постов в соцсетях его подозревают в совершении преступления, предусмотренного в пункте «в» ч. 2 ст. 282 УК РФ («Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства»). Он неоднократно писал про то, что его оскорбляет замена слова «российский» на «русский», поскольку это ущемляет права других народов России. Представляешь, человек живет в Москве с 1982 года и при этом заявляет, что нет никакого русского паспорта, а есть только российские паспорта и что приезжающим в нашу страну иностранцам адаптироваться и интегрироваться нужно, а вот ассимилироваться ни в коем случае.
– С 1982 года? То есть он – гражданин России?
– В том-то и дело. Родился в Фергане, закончил текстильный институт, занимался хлопководством, а Афгане воевал. А после демобилизации приехал в Москву, поступил в аспирантуру и остался. Понятно, что после распада Союза получил именно российский паспорт, однако горячо интересовался судьбой всех соотечественников и создал национальную диаспору как ступеньку в политической карьере. Даже в Госдуму от нее баллотировался, правда, безуспешно. И знаешь, что самое интересное?
– Что?
– Этот Доратов в 2004 году зарегистрировал свое ИП, которое занималось продажей овощей, фруктов, табака, чая и кофе. В 2021 году оно было ликвидировано по инициативе налоговой службы, но важно другое. Ты представляешь оборот одного маленького частного магазинчика?
– Смутно, – призналась Натка. – Но вряд ли больше миллиона в месяц.
– Вот именно. За вычетом всех расходов прибыль вряд ли остается больше двухсот-трехсот тысяч рублей. А у этого чувака квартира в Подмосковье, еще две квартиры в Москве оформлены на сына и дочь, загородный дом имеется, пусть и не в самом дорогом месте, но и не на сто первом километре, и живет он на довольно широкую ногу. Спрашивается, с каких таких доходов.
– Так понятно, с каких! – воскликнула Натка. – Ему все мигранты, которые через него трудоустраиваются, процент со своих зарплат отстегивают.
