Штрафной удар сердца - Алекс Винтер
– Отдыхаешь или по службе? – спросил он. Тут я его вспомнил. Это был наш, бывший сержант пэпээсник, уволившийся с год назад после травмы. Мы пересекались мельком, на общих планерках, звали его то ли Паша, то ли Леша, я помнил плохо, а спрашивать было неудобно. Беда с этими двойными именами. Вдруг и он окажется каким-нибудь Павлом-Алексеем?
– Привет, по службе, – сказал я и тут же осведомился: – Может, помнишь, на прошлой неделе тут подрались два хоккеиста, наш и казах?
То ли Паша, то ли Леша хмуро кивнул.
– Ну, было такое, а что?
– Не знаешь, чего они не поделили?
Охранник пожал плечами.
– Я не сразу подбежал, потом уже разнимать кинулся. Это Антоха Романов был и Олжас Устемиров от «Белых барсов». «Барсы» тогда продули, ну Олжик и прилетел на разборки.
Прилетевший на разборки в одиночку хоккеист – это было что-то новое. Выясняли отношения они обычно командно, толпой заваливались в бары и начинали гасить всех, кто попадался под горячую руку. Но чтобы один хоккеист решил помахать кулаками, да еще и на чужой территории, в чужом городе, без поддержки команды и фанатов? Тут явно было что-то личное.
– Чего ж он не на арене права качал? – спросил я.
То ли Паша, то ли Леша фыркнул:
– Да фиг его знает! Он влетел и сразу к Димке Сомову с кулаками. Я слышал, как он орал: «Ты что творишь»? или, типа того, ну или: «Мы не так договаривались», и Димасу в живот с ноги зарядил, тот и улетел. Тут Антон в драку, начал кулачищами махать, а я разнимать. Посуды тогда переколотили тыщ на десять, стулом зеркало расхреначили. Ну, Олжас потом ушел, сказал, что разберется с ними позже.
– У вас записи этого конфликта не сохранились?
– Обижаешь, – насупился охранник. – Конечно, сохранились. Я как узнал, что Антона завалили, подумал: может пригодиться. Даже сам хотел прийти, показать, но не стал – может, вы уже взяли кого, а драка к делу не относилась. Не хотелось человеку жизнь портить, но раз ты сам пришел… Думаешь, Олжас его?
– Шут его знает, – откровенно признался я. – Мутное дело какое-то. По всем показателям несуразное.
– Ну да. Я слышал про бассейн. Чего Антоху туда понесло? Только я тебе еще вот что скажу: когда Антон с Димкой из бара вышли, я тоже вышел покурить. Они сели в машину, злые оба, Антоха на Димона орал, но я не слышал слов. А потом они сели в машину и уехали. И только я собрался обратно, гляжу, за ними еще одна машина со стоянки рванула. Угадай, кто был за рулем?
– Устемиров? – предположил я.
– Браво, Дукалис! – похвалил меня охранник. – И он был очень зол.
– С чего такой вывод?
– С того, что его мотало из стороны в сторону, на красный проскочил и задел «Фольксваген», там баба за рулем была, а он даже не остановился. Так что я ничему не удивлюсь.
Охранник провел меня в служебное помещение и, воткнув в компьютер флешку, показал запись. Я пристально вглядывался в плохонькую картинку. Романов и Сомов пили пиво и о чем-то разговаривали, причем лицо Антона показалось мне злым, а вот Сомов выглядел виноватым. Звука на видео не было, а качество изображения таким, что вряд ли можно прочитать по губам, о чем они говорят. Затем в бар влетел Устемиров и, после недолгих поисков, направился к друзьям. Диалога не получилось. Буквально после двух фраз Устемиров пнул Сомова в живот.
Еще полдня я потратил на то, чтобы вместе с дорожными полицейскими отыскать видеозапись аварии. Бывший коллега не ошибся. Машина Устемирова действительно врезалась в маленький «Фольксваген-жук» и, не остановившись, скрылась из виду прямо за машиной Антона Романова.
Тогда
В баре «Победа» многолюдно и шумно. Здесь всегда толпа, особенно много народа после очередного матча, которые крутят в прямом эфире. Никакого фешен-тиви, только спорт. Поэтому публика тут соответствующая: очень мало женщин, очень много мужчин, преимущественно среднего возраста, с округлыми пивными животами, в фанатских шарфиках, иногда даже в колпаках и рогатых шапках, которые орут, как звери, стоит кому-то из их команды допустить досадную оплошность, промахнуться мимо ворот или пропустить шайбу. Воздух внутри кислый, наполненный смрадом перегара и пота, пол залит пивом; как бы ни старались уборщицы, эту вонь уже не истребить. На стенах развешаны фото спортсменов всех мастей, командные флаги и вымпелы, на полочках стоят кубки из самоварного золота, может, чьи-то личные, но, скорее, купленные в магазинах спортинвентаря и никогда не знавшие потных рук победителей матчей. Хоккеистов, футболистов, атлетов, фигуристов здесь знают в лицо, боготворят и презирают, в зависимости от того, выиграли они или проиграли. А охрана, бармены и официанты в лицо знают самых буйных посетителей, стараясь вовремя предотвратить скандал или увернуться от летящей в голову бутылки.
Дима Сомов сидит в баре уже минут сорок, чувствуя, что ему надоело улыбаться и отбиваться от назойливых посетителей, которые обсуждают последнюю игру, где он показал себя откровенно плохо, и он сам это знает. Но он вовсе не налажал, как они тут думают, а делал все совершенно правильно, только знать им об этом совсем не обязательно.
В первом периоде он мог оформить дубль, но голкипера противника спасла штанга, хотя это только дурак-комментатор считает, что спасла. На самом деле Дима целился мимо, и когда шайба попала в штангу, мысленно перекрестился: а вдруг в ворота отлетит? «Стальные волки» вообще начали матч довольно бодро, без раскачки, накидав вратарю достаточно шайб, которые, к счастью, пролетали мимо или были обезврежены. Игра шла размеренно, можно сказать, предсказуемо, так что в активных действиях Димы не было особой необходимости. Но уже во втором периоде «Волки» добавили в скорости и агрессии, и Сомову срочно пришлось добавить работы. Антон летал туда-сюда метеором, злился и что-то орал, но Дима не слышал, сосредоточившись на противниках. Поймав недвусмысленный взгляд, который нельзя было толковать иначе, как приказ, Сомов начал действовать. Выбрав самого неуверенного защитника, Дима врезался в него и впечатал в бортик, после чего получил немедленное удаление с поля на десять минут, оставив команду в
