Вареж. Забытые временем - Елена Андреевна Тюрина
– А как мы объясним своё присутствие здесь? Нет уж. После того, как мы тело дяди Миши нашли, я с полицией не хочу иметь никаких дел.
– Придётся. Иначе мы ничего не докажем. Вызывать будем не мы сами, а этот Даниил. Пригрожу ему ответственностью за сокрытие исторических ценностей, и он сделает всё, что скажем.
Назад я почти летела напрямик через заросли, не обращая внимания ни на колючие ветки, ни на порывы сильного ветра, швырявшего мне в лицо листья. Зачем мы только сюда поехали и снова во всё это ввязались? Что за страсть у Лёши к авантюрам? Ну, был у него предок, который девушку соблазнил, а потом священником стал, ну и что с того? Оставил бы уже в покое эту историю! Только вслух я бы всё это ни за что не сказала. Потому что видела, как для Лёши важно во всём разобраться.
Даниил, к которому мы нагрянули утром, похоже, особо не удивился нашему появлению. Думал, за саблей вернулись.
– А больше ничего там нет, где вы саблю нашли? – спросил у него как бы между прочим Лёша.
Парень напрягся и, как мне показалось, немного побледнел.
– Что вы имеете в виду?
– Ну, ценностей там каких-нибудь. …Я имею в виду исторические ценности.
– Н-нет вроде бы, – запнулся, мотнул головой, и нервно поправил очки Даниил.
Только вот уверенность в его словах напрочь отсутствовала. А когда про гроб с покойницей услышал, тут же сдался. Оправдывался тем, что якобы подумал, будто останки не настоящие, а реквизит для ролевиков. Мол, дядя Миша одно время этим всем плотно увлекался, кольчуги плёл, скупал старинное оружие, участвовал в слётах любителей исторической реконструкции.
Полиция не заставила себя ждать. Правда, при виде старинного гроба и покойницы в свадебном платье начала прошлого века стражи порядка немного растерялись.
– Вообще это не к нам, – сказал судмедэксперт.
– На ней ювелирные украшения, которые имеют историческую ценность, – заметил Лёша. – И пропала она во время раскопок три месяца назад. Это может быть связано с убийством Михаила Сомова. Дом ведь его.
При данных обстоятельствах дело приобретало иной смысл. Были вызваны понятые, и полицейские принялись за опись найденных останков. Бедняжка Аглая со всем своим приданым теперь превратилась в вещдок.
Судмедэксперт пояснил, что тело могло мумифицироваться из-за холода. Если девушку похоронили зимой. По его словам, при низких температурах влага из тканей испаряется, при этом останавливаются процессы гниения. А в склепах и саркофагах останки практически не изменяются на протяжении тысячелетий. Потому что на них не воздействует воздух, влага, солнечная радиация, там нет животных и насекомых.
– Сейчас в нашей стране заброшенные в течение пятнадцати-двадцати лет могилы признаются бесхозными по решению суда, – заметил он. – После завершения юридической процедуры останки эксгумируются и кремируются. Но это если речь идет о действующем кладбище. Потом на освободившемся месте можно снова хоронить.
– А вот такие заброшенные кладбища? – спросила я. – Они, что, совсем никому не нужны? Никто за них не отвечает?
– Ну, девушка, по стране много заброшенных погостов, склепов. Да, они, по сути, никому не нужны.
– А если в них драгоценности и старинное оружие?
– А вот это уже является государственной собственностью, – он поднял вверх указательный палец.
Несколько женщин, которых позвали в качестве понятых, настороженно косились на гроб, но близко не подходили. Вскоре вокруг собралось немало зевак. И мы услышали, как одна из старушек достаточно громко сказала:
– О, так этот гроб мой прадед делал!
Лёша заинтересовался её словами, стал расспрашивать. Мне тоже было интересно. Неужели мы нашли ещё одного человека, который может что-то знать об истории Аглаи Соболевской и Константина Вальдеса?
– Прадед у меня был искусным столяром-краснодеревщиком, – похвасталась старушка. – У меня на чердаке до сих пор пара таких же гробов стоит.
Тут даже полицейские, которых мало чем удивишь, вытаращились на рассказчицу с удивлением.
– Он их для себя и жены сколотил ещё лет сто тому назад. Но умер в больнице, и все услуги были заказаны там. Поэтому гроб не пригодился. А когда прабабка померла, мы про домовину вообще забыли. Я спустя несколько лет после смерти прабабки вспомнила, думала, что их уже либо выкинули, либо на дрова пустили. А они всё это время на чердаке лежали.
– Можете показать? – спросил вдруг Лёша.
– Да, пожалуйста. Я вон там, на Вишнёвой живу.
Мы отправились за бабушкой.
– Второй дом с краю. Рядом со мной раньше Любка жила… – заметив наши недоумевающие взгляды, она добавила: – Ну, Любка! «Семён Михайлович»… Вы что, Любку не знаете? Она ж от всех красивых мужиков рожала!
Мы переглянулись, понятия не имея, о какой местной знаменитости речь.
– Почему «Семён Михайлович»? Она же женщина, – озадаченно уточнил Лёша.
– Так в честь Будённого! У неё ноги колесом, как у кавалериста. Странно, что вы про Любку не в курсе.
И смерила Лёшу таким взглядом, словно он-то уж точно просто обязан эту легкомысленную даму знать.
– Она совсем недавно уехала, – продолжала наша провожатая. – Остепенилась, говорят, в церковь стала ходить.
– А что так? Красивые мужики закончились? – Лёша сделал брови домиком и произнёс это с нескрываемым сочувствием.
Я незаметно толкнула его в бок локтем. Не хватало ещё обсуждать деревенские сплетни о какой-то незнакомой нам женщине! Но любимый, кажется, даже не заметил моего тычка, и старательно делал вид, что ему интересна болтовня правнучки краснодеревщика. Видимо, это была его тактика с целью втереться в доверие.
Вскоре мы оказались на чердаке её небольшого аккуратного домика. Там накрытые клеёнкой действительно стояли два гроба. Это были настоящие произведения искусства – тёмно-бордовые, лакированные, как в иностранных фильмах.
Чего только в жизни не бывает… Для меня всё происходящее было чем-то совершенно странным. Я даже представить не могла, что когда-нибудь окажусь замешана в подобную историю.
А вот полицейских гроб с покойницей в подвале не так уж впечатлил. Один из них рассказывал, что их нередко вызывают жители окрестных посёлков, натыкаясь на всяких копателей-изыскателей. Те, мол, наслушаются баек о старинных кладах, которые якобы хранятся на чердаках и в подвалах заброшенных домов, построенных в начале двадцатого века. Действительно, в неспокойные времена войн и революций многие люди уезжали, бросая всё нажитое. А особенно ценные вещи и деньги прятали в укромных местах в надежде вернуться. И, как правило, не возвращались. Таким образом, байки про клады всё же имеют под собой почву. И каждый доморощенный кладоискатель надеется стать обладателем ларца, наполненного золотом, или найти схрон со старинным
