Закон бумеранга - Марина Серова
– А что вы делали и где были две недели назад, десятого июня, вечером? – спросила я на всякий случай.
Физик слегка удивился.
– Дома был. С женой, – ответил он. – И… врать не буду, немножко… – Он щелкнул себя по шее, что означало «выпил». – Мои ребята сдавали физику, и они были уверены, что все написали правильно – экзамен для них был несложный.
– Что ж, это замечательно, – заметила я, и в этот момент в кабинет зашел мужчина лет сорока, с темными волосами, с папкой в руках и вопросительно посмотрел на нас.
– Вот, коллега, с частным детективом общаюсь, – сказал Филипп Алексеевич.
– Здравствуйте, а вы Юрий Евгеньевич, преподаете химию? – спросила я.
– Верно, – ответил мужчина несколько настороженно.
– Я Татьяна Иванова, детектив, хотела бы задать вам несколько вопросов, – подошла я к химику, показав ему свое удостоверение.
Мужчина вопросительно посмотрел на физика.
– По поводу чего? – спросил Юрий Евгеньевич, слегка занервничав.
«Интересно почему?»
– По поводу Смазовых: профессора и его дочки.
– Ах, вот как, – химик стал поспокойнее.
– Что ж, не буду мешать, – физик удалился из кабинета.
«Удачно: этот разговор лучше вести без лишних ушей».
– Мне известно, что у вас был конфликт с профессором. Могу ли узнать подробности? – спросила я.
Юрий Евгеньевич вздохнул, отложил папку.
– Мой сын учился в этой школе в одном классе с Лизой. Cлучилось это, когда ему шестнадцать только стукнуло. Я и моя жена тщательно следили за тем, чтобы сын хорошо учился и не связывался с плохими компаниями. Но, видимо, мы в какой-то момент утратили бдительность: сын стал возвращаться недовольным, запирался у себя в комнате, на контакт не шел. С женой мы забили тревогу, когда его успеваемость стала снижаться, я ругался на него, но сын все равно отказывался говорить, в чем дело. Но однажды правда сама раскрылась: я как-то на работе задержался, пришел в нашу лабораторную… А там мой сын и Лиза Смазова вместе с другими богатенькими ребятами спиртное пьют. Прямо в лаборатории! Хорошо, что я это заметил, иначе пожар бы случился! Заодно мне стало понятно, почему сын стал такой нервный и невнимательный. Я его домой привел, правду из него вытряс. Оказывается, Лизка со своими дружками после занятий предлагали ему выпить, чтобы стресс от учебы снять – ведь им скоро ЕГЭ сдавать, от постоянной школьной нагрузки нервы расшатаются! Просто замечательно, идеальное решение для снятия стресса! А выпивали они вшестером бутылки две. Я Смазову, отцу Лизки, тогда морду хотел набить… Мы с ним сцепились, как собака с волком, другие учителя нас еле разняли, чуть до полиции дело не дошло. Ну серьезно, что ж он за дочерью совсем не следит? И вырастил не пойми кого! И это при том, что Лиза вообще не усваивала материал по химии – тупо сидела за партой на моих занятиях и слушала меня со стеклянными глазами, лабораторные выполняла через одно место. Ну, это я могу понять – химия ей в жизни не потребуется, но зачем она моего сына спаивала?! – Юрий Евгеньевич печально вздохнул. – Впрочем, я догадываюсь, что мой сын ей нравился – он же красавец, вот она и пыталась за ним ухлестывать. Сын мне признался, что Лизка к нему липнуть стала, целоваться даже пыталась, а во время этих пьянок умудрялась-таки поцеловать. Пьянки эти, к счастью, прекратились: родители этих ребят им, видимо, что-то тоже сказали. Вот только последствия этих тайных пьянок у моего сына остались: стал употреблять больше алкоголя во время праздников, чего раньше не было, а после ЕГЭ он стал где-то покупать спиртное и дома втайне от нас с женой пил у себя в комнате. Вообще, я ярый трезвенник, это на праздниках я могу рюмку-другую выпить, но не больше. А у сына первая стадия алкоголизма развилась, когда он на втором курсе учился. Три года потом ушло, чтобы сына вылечить. Еле справились, но сын иногда срывается – хочет сразу несколько рюмок водки или несколько бокалов вина. Ненавижу Смазовых до сих пор, призываю все кары небесные на эту семейку.
«Хороший у мужчины повод отомстить».
– А что вы делали и где были две недели назад, десятого июня, вечером? – спросила я.
Химик вскинул брови.
– Я дома был, у жены день рождения отмечали, – ответил он.
«Опять обломчик. Обидно».
– А почему вы спрашиваете? – спросил Юрий Евгеньевич.
– Тайна следствия. Сказать не могу, – ответила я. – Спасибо за разговор.
И я покинула школу.
В машине я слегка загрустила, что не удается найти преступника. Уже собиралась отчитаться Кирьянову, как вдруг позвонил Смазов. На свой страх и риск ответила ему, ожидая, что он спросит в очередной раз, как проходит расследование.
– Татьяна! Здравствуйте! Я кое-что вспомнил, приезжайте ко мне на квартиру! – профессор чуть не затараторил.
«Вот это поворот».
– Скоро буду, – ответила я и поехала к Смазовым.
Приехала я на квартиру Смазовых. В этот раз профессор был один. Он провел меня на кухню – достаточно дорогую, о чем свидетельствовал широкий холодильник, микроволновка, кофемашинка, занавески из дорогой ткани, мебель, дорогая сама по себе.
«Красиво живут».
– Татьяна, я, кажется, понял, в чем дело, – начал объяснять Смазов. – А! Только скажите, вы с моей женой поговорили?
– Да, поговорила. Это не она напала на Лизу. У нее есть алиби, – ответила я.
– О, это замечательно, что Анжела все-таки тут ни при чем, – облегченно вздохнул профессор. – Ну, теперь о подозреваемых. Как вы знаете, я профессор института филологии и лингвистики, и меня хотят уволить, а я не хочу уходить с работы.
– А почему вас хотят уволить? – заинтересованно спросила я, хотя, вспоминая наш с преподавателями разговор, могла догадаться почему.
– Говорят, возраст уже пенсионный, мол, идите внучат нянчите. Ну какой у меня пенсионный возраст? Мне еще пять лет можно работать! И вообще, я профессор, я готов до конца своих дней трудиться! – профессор показал на себя пальцем. – Я сказал коллегам и ректору, что не уйду, по крайней мере, раньше положенного мне срока. Они не остановились, продолжали намекать на уход, давить на меня, а я все время отказывал. И вот ректор института Денис Юрьевич решил действовать по-плохому: либо сам Лизочку столкнул, либо кого-то нанял для этого.
– А вы думаете, ректор на такое способен? – спросила я.
– Татьяна, ну вы меня поражаете! – как-то обиженно сказал профессор. – Вы же детектив! И Кирьянов говорил, у
