Чехов 7. Императорская охота - Гоблин MeXXanik
— Добрый вечер. Как вы добрались? — спросил я светским тоном.
Женщина слегка нахмурилась, будто не ожидала от меня дежурной любезности, и я добавил:
— Надеюсь, что местный свежий воздух пойдет вам на пользу.
На мгновение Маргарита Ивановна смешалась, бросила короткий взгляд на мужа, который оставался совершенно спокойным. А потом ответила:
— Спасибо. Думаю, пользу нам принесет вовсе не воздух.
И мне сразу стало легче, когда я узнал в утомленной Маргарите привычную мне острую на язык женщину.
Елена Анатольевна вежливо поинтересовалась:
— А как вам вечерняя прогулка?
Я пожал плечами:
— Хорошо. Здесь очень красиво.
— О, если хотите, я могу пригласить вас на индивидуальную экскурсию, — лукаво предложила Свиридова. — В окрестностях резиденции есть очень много интересных мест.
— Не будем вам мешать, — поспешно произнес Филипп Петрович. Он поднялся с кресла, помог встать из-за стола супруге. — Маргарита Ивановна впрямь очень устала с дороги. Хорошей всем ночи.
Женщина кивнула, одернула подол платья, и они направились в жилое крыло. За ними последовала и бабушка, оставив нас в гостиной вдвоем.
— Наслышана о разбирательстве по вашему делу, мастер Чехов, — начала Свиридова, когда Софья Яковлевна покинула гостиную. — Мне очень жаль.
Я прошел к столу, сел в одно из кресел.
— Благодарю. Надеюсь, дело быстро разрешится, и я смогу продолжить практику.
Свиридова замялась, а затем произнесла:
— Ситуация серьезная, Павел Филиппович. Вы нарушили адвокатскую этику, и теперь вашему нанимателю грозит каторжный срок.
— Я сделал это непреднамеренно, — возразил я, и гостья лукаво улыбнулась:
— В уложении нет разделения, на умысел и неосторожность, мастер Чехов. Да и скидок практикантам комиссия не предоставит.
— Но… — продолжил я, внимательно глядя на Свиридову.
Девушка удивленно подняла бровь:
— Но? — переспросила она, и я вздохнул:
— Обычно после такой речи следует «но». И предложение, от которого сложно отказаться.
Девушка закусила губу, подбирая слова. А затем произнесла:
— От вас невозможно что-то скрыть, Павел Филиппович.
— Итак, что за предложение? — полюбопытствовал я, догадываясь, что хочет сказать мне Свиридова.
— Протекцию, — просто ответила Елена Анатольевна. — Я замолвлю за вас словечко и пообещаю, что под руководством опытного наставника, начинающий адвокат больше не допустит таких ошибок. А вы перейдете в мой кабинет. До конца практики вы будете наемным работником, а после поступления в институт подпишем партнерское соглашение.
Я усмехнулся:
— И вместе, мы опутаем город своими щупальцами как спрут?
— Ну зачем так саркастично? — удивилась Свиридова. — Вы очень талантливы. Признаться, я впервые вижу человека с такой блестящей практикой. И со мной вы можете выйти на новый уровень. Не консультировать простолюдинов и бастардов. Для вас откроются дороги к крупнейшим промышленникам Империи, дворянским семьям и крупным гильдиям. И заработок там будет исчисляться уже десятками тысяч.
Я кивнул:
— Понимаю. Но, видите ли, в чем дело, Елена Анатольевна. Кто-то должен консультировать простолюдинов и бастардов.
Девушка недовольно поморщилась:
— Не понимаю этой тяги к мало оплачиваемым делам, — фыркнула она.
Я развел руками:
— Такой вот я странный человек. Если это все — прошу меня простить. Сегодняшний день выдался очень уж утомительным. А завтра в полдень будет заседание, на которое мне нужно явиться со свежей головой.
Свиридова кивнула:
— Понимаю. Мне тоже придется посетить на завтрашнее разбирательство.
Я удивленно вскинул брови:
— Вот как? Вы заседаете в большом жюри?
— Нет, — покачала головой гостья. — Я зарегистрирована как свидетель, вызванный на разбирательство вашим отцом.
Я промолчал, удивленно глядя на сидевшую передо мной девушку. Если Елена Анатольевна не лукавила, дело принимало скверный оборот. Потому что, согласившись дать показания против семьи Мининых, Свиридова оказывала нашей семье услугу. В отличие от Нечаевой, которая, по сути, чужими руками убирала обидчика. Возможно, отец на время забыл про свою ненависть к Зимину и как-то договорился с кустодием, который присутствовал при конфликте. Но по этому поводу я не переживал. А вот Свиридова…
— Ладно, мне пора.
Голос Елены Анатольевны вырвал меня из раздумий. Девушка встала с кресла, заправила прядь волос за ухо и уточнила:
— Не проводите меня?
Я кивнул, и мы направились к двери.
— Ну, до завтра, Павел Филиппович, — произнесла гостья, когда мы уже стояли на пороге, рядом с открытой дверью.
— До завтра, — повторил я, и девушка вышла из дома. Я же затворил за ней дверь, и направился в спальню.
* * *
День и правда выдался очень уж утомительным. И сил хватило только на то, чтобы наполнить небольшую ванну горячей водой и забраться в нее. И лежать, пока не станет холодно.
Подняться из воды получилось с трудом. И едва я добрел до кровати, а голова коснулась подушки, как я тут же провалился в глубокий сон.
Проснулся я от стука в дверь. И удивился, что в комнате уже светло.
— Павел Филиппович, завтрак уже на столе, — послышался из-за двери голос бабушки.
Я сел на матрасе:
— Иду.
Потер ладонями лицо, прогоняя остатки сна. Вставать не хотелось. Но я пересилил себя, поднялся с кровати и зашлепал в ванную.
Сегодня отец не стал прогревать воду своей стихией и в резервуаре была лишь холодная. Она мигом прогнала остатки сна и придала бодрости. Я наскоро привел себя в порядок, вернулся в комнату, оделся и спустился в гостиную.
Все уже собрались за столом, на котором стоял пузатый самовар. В комнате пахло мятой и травами.
— Доброе утро, — произнёс я, проходя к столу.
— Доброе, — с улыбкой поприветствовала меня мачеха. — Как вчера поговорили со Свиридовой?
— Нормально, — односложно ответил я и сел в кресло.
Отец нахмурился и хотел было что-то сказать, но в этот момент, в дверь постучали. Я покосился в сторону входа, привстал было из кресла, чтобы встретить гостей, но бабушка меня опередила:
— Я открою, — произнесла она и встала из-за стола. Направилась к порогу Я только вздохнул и покачал головой. Взял заварник и налил в чашку густой отвар, который разбавил кипятком.
Послышались голоса, которые показались мне смутно знакомыми. А затем, дверь захлопнулась. И я только в недоумении покачал головой.
Завтрак прошел в тяжелом молчании. Рисовая каша хоть и была вкусной, но каждая ложка казалась лишней. И я постарался поскорее доесть свою порцию. Отодвинул пустую тарелку, встал из-за
