Мертвая петля - Евгения Ветрова
Через десять минут таксист вез ее по утренним самарским улицам. Район, где жили родители Инги, оказался обширным частным сектором, причем не таким уж и удаленным от центра. Кое-где попадались и новостройки, а между домами лихо втискивались торговые центры. Она все же надеялась, что родители Инги еще не ушли на работу, если они, конечно, работают.
Таксист остановился у небольшого, но аккуратного домика. Заборов тут не было, а фасады прятались за пышными кустами. Три ступеньки крыльца вели к филенчатой деревянной двери цвета мореного дуба. Справа под пластиковым козырьком пряталась кнопка звонка. В ответ на нажатие за дверью раздалась незатейливая мелодия, вскоре послышались шаги. Дверь открылась. Женщина на пороге чуть отшатнулась, увидев Жанну, потом посмотрела поверх ее плеча. На лице читалось явное удивление.
– Вы из поликлиники? – с сомнением спросила она.
– Нет.
На алкоголичку мать Инги явно не тянула. Чистое и слегка тронутое беспокойством лицо женщины за пятьдесят. Может, все же версия с сектантами окажется верной?
– Простите, я от Инги…
Женщина поджала губы, Жанне даже показалось, что перед ней сейчас захлопнут дверь. Но ее пропустили в дом.
– Врача ждем, – пояснила мать Инги, – муж мой снова расхворался. Давление. Так что там с Ингой? Бросил ее любовник, что ли?
– Нет. Но случилось кое-что похуже. – Мать Инги никак не отреагировала. Жанна бросила украдкой взгляд по сторонам. Дом как дом. Мебель не ахти какая дорогая, но и не раритет времен поздних восьмидесятых. А вот икон по углам и свечек не имелось вовсе. – Ингу вчера забрали в полицию. Она просила передать, чтобы вы позаботились о Рони.
Мать Инги истово перекрестилась.
– Надо ж так ребенка назвать. Не знаешь, как и покрестить. Что в этот раз непутевая натворила?
– Я точно не знаю, – соврала Жанна. – А что, у Инги были проблемы с полицией и раньше?
Мать Инги махнула рукой.
– Бывало. Нет, как она от нас съехала, так вроде не слышали мы ничего такого, а раньше случалось. Вот куда я ребенка возьму? У меня Петя больной весь.
– Нин! – раздался из соседней комнаты мужской бас. – Кто там у тебя? Врач? А что сюда не идет?
– Да соседка. Уже уходит…
На пороге комнаты показался крупный мужчина с набрякшими веками. Жанна даже чуть отодвинулась вместе со стулом от удивления, как Петр Ляпин оказался похож на Белковского. Не лицом, а комплекцией и голосом. И даже манерой поворачивать голову не шеей, а всем корпусом. Надо же, как интересно. Инга подсознательно нашла себе мужчину того же типажа, что и отец?
– Соседка? – Он прищурился и оглядел Жанну сверху донизу, но без всякого мужского интереса.
– Я от Инги, – повторила Жанна. Она вовсе не собиралась подыгрывать Ингиной матери. Может, хоть у ее отца есть чувства к внуку? – Ее вчера забрали в полицию, неизвестно, когда отпустят. Рони сейчас с отцом, но…
– Так-так… – Петр прошел в комнату и тяжело сел на стул.
– Вот куда ты вскочил? Ты в больницу хочешь загреметь? А мне потом тебе передачи носить…
– Не мне носить будешь, а шалаве нашей. В тюрягу. Ишь она…
Жанна поднялась и сделала шаг к дверям. Что ж, она просьбу Инги выполнила, а взывать к родительским чувствам этих людей вовсе не собиралась.
– Стоять! – Петр хлопнул ладонью по столу. – Мать, что стоишь? Давай чаю хоть налей. А ты садись. Садись и рассказывай. А то ишь она…
Жанна просеменила к столу. Села. Нина Ляпина принесла чашки, сахарницу. Разлила из заварочника темного чаю. Плеснула кипятку. Все это молча. Петр тоже молчал. А Жанна рассказывала. Не то чтобы все, но вкратце. Что у Белковского пытались украсть документы, про похищение Рони, про то, что Ингу подозревают в пособничестве.
– Ой, ну какая из нее преступница! – усмехнулся Петр. – Врать она умеет, это так. А на большее не способна.
Возразить было нечего. То, что с фантазией у Инги было хорошо, и так было ясно. Зачем было записывать родителей то в алкаши, то в сектанты? Если врала в малом, могла и в большом наврать: что не знает ни Салова, ни Зябликова. Нет, ну Салова-то она должна знать.
– Простите, а вот Инга про соседа рассказывала, про Салова…
– Вот поганка! – всплеснула руками Нина. – Испортила парню жизнь, еще и языком треплет налево-направо.
– Испортила? Разве он не приставал к ней?
– Слушай ее больше! Парень нормальный был, матросом на пароходе служил. Инга вокруг него и так и этак хвостом крутила, даром что он старше ее на десять лет. А потом поклеп возвела, что он ее ссильничать хотел. Ну, парню и пришлось от греха подальше из города уехать, а то бы упекли.
– Вы так говорите, словно не Инга ваша дочь, а этот Салов – сын.
– Да что бы вы понимали, – не унималась Нина. – Саловы с нами бок о бок с самого начала. Как родные, ближе, чем родные. А эта поганка все испортила. Дима на Север подался, натворил там что-то и сел. Вернулся несколько лет назад. Петя вот ему с работой помог.
– А может, она не врала? Может, правду сказала?
Ответом ей послужило красноречивое молчание. Жанна отставила чашку с недопитым чаем. Что ж, просьбу она передала. Хотя, как видимо, зря. Но нет. Все же поездка не была бессмысленной. Она узнала возможную связь Инги и Салова. Совместное прошлое могло толкнуть их на эту аферу с похищением. Но зачем? Вот как только Жанна поймет это, все станет ясно.
Она покинула дом Ляпиных с неспокойным сердцем. Ответов не прибавилось, а вопросов не уменьшилось.
Глава 20
Время приближалось к девяти утра. На входе в отель ей встретился Лаврушин. Командир экипажа был, как и всегда, чисто выбрит и полон позитивных идей.
– Жанночка, – он дружески обнял ее за плечи, – ранняя вы наша пташка. А я вот на матч собираюсь. Сегодня последний. Наши молодцы. Надеюсь на победу. Не хотите присоединиться? Порошин просто жжет, и Федулов вместе с ним. Два монстра на льду. Это надо видеть!
Жанна покачала головой.
– У меня тогда просьба. – Лаврушин поманил ее пальцем. – Сегодня Камаева должны выписать. Мне главврач обещал. Что ему тут в больнице делать? Пусть уж дома лечит свои боевые ранения. Нужно, чтобы его кто-то забрал. Я хотел Антона попросить, но думаю, что если вы лично приедете, то ему же вдвойне приятно будет, а? – Степан Андреевич подмигнул.
– Я попробую, – пообещала
