Великая иллюзия - Татьяна Юрьевна Степанова
Катя сама порывисто обняла его, прижалась к нему.
– Гек… Гек! Не смейте так говорить! Никогда!
Она заглядывала ему в лицо. Он стоял, опустив руки. Не трогал ее, не касался.
– Добрая…
– Гек!
– Добрая вы… Катенька… нежная… золотое сердце… Так по-дружески, по-братски… Утешение отчаявшихся сердец. Но… сорок тысяч братьев все же меньше, чем один… любовник.
Катя отпустила его:
– Гек, обещайте мне, что вы не станете испытывать судьбу, участвовать в поединках, пока… все не заживет.
– Я не могу вам обещать. Иначе я не стану прежним.
– Помните, вы сказали тогда: если помощь потребуется, обратитесь ко мне? Я сейчас прошу вас о помощи – мы с Блистановым никогда не раскроем это убийство сами, без вас. Помогите. А если вас травмируют на поединке, вы не сможете…
– Я здесь, я помогаю и дальше буду. Но это разные вещи, Катя. Я должен.
– Ладно. Тогда по-другому. – Катя выпрямилась. – Ради меня, Гек.
Он смотрел на нее. Потом кивнул.
– Тогда завтра в десять. Столько дел у нас опять. Я, правда, что-то сейчас никак с мыслями не соберусь… Гек, я ведь в лесу… я так раньше никогда себя не вела… чтобы ножом, пусть пластиковым, но человека ранить…
Он взял ее руку и опять поцеловал.
Уже в квартире, из окна, Катя сквозь слезы смотрела, как его «Гелендваген» все стоит у ее дома с выключенными фарами. Потом фары зажглись, и Гектор уехал.
А она…
Ее словно жгло изнутри. Что-то новое вырастало из пламени и пепла. Новое, незнакомое, очень сильное… яркое…
Она подумала: хорошо, что нож оказался пластиковым. Был бы настоящий – она вонзила бы его в горло тому, кто только посмел бы причинить ему новую боль…
Чтобы хоть как-то успокоиться и прийти в себя, она написала своему шефу имейл, что дело в Полосатове оказалось весьма загадочным убийством и стоит того, чтобы пресс-служба его распиарила впоследствии, что она займется им вплотную. Затем она отыскала в интернете на английском несколько статей о женщине-факире Аделаиде Херманн. Буквально заставляла себя читать. Проверила в интернете и сведения о женщине-факире Мегалании Коралли – ноль информации.
Когда она наконец заснула, ей приснился сон, который она видела в детстве, когда в свои восемь лет прочла мифы о Трое и Гекторе… О троянцах, ахейцах, богах, героях. Сон возвращался к ней все ее детство, когда она перечитывала «Илиаду». Сон не давал ей покоя.
В тяжелом бронзовом шлеме с прорезью для глаз, босая, маленькая, она идет по прибрежному песку к кораблям, волочит за собой неподъемный щит из воловьих шкур и копье, которое тоже поднимает с трудом своими тонкими детскими руками. В Трое за ее высокими стенами Гектор, в доспехах и шлеме, увенчанном черным конским султаном, уже садится в колесницу, чтобы ехать на свой последний бой.
Гектор, лишенный помощи богов… Обреченный на гибель.
Но она не позволит…
Темная фаланга выстроилась у кораблей. Они ждут Гектора. Все предопределено?
Она опирается на щит и с усилием поднимает свое копье. Она готова драться насмерть, только бы спасти его…
Разбудил ее среди ночи сигнал мобильного. Она прочла его послание – их ночной тайный чат:
«С Артемидой можешь сходна быть лица красотою и станом высоким… Нет, ничего столь прекрасного взоры мои не встречали доныне. Смотрю с изумленьем, но не дерзаю тронуть коленей твоих…»[6]
Катя ответила строкой из «Илиады»:
– «Мужу, трудом истомленному, силы вино обновляет?»[7]
Он написал лаконично:
– Трезвый. Ну, почти. Самую малость водки выпил…
И продолжил уже «Одиссеей»:
– «Так размышляя, нашел он, что было приличней словом молить… Тронув колени ее, он прогневал бы чистую деву…»
Он ждал – в Серебряном Бору, у себя в доме, похожем на спортзал, монашескую келью и больничную палату.
И Катя написала то, что подсказало ей сердце. Правду. Пусть это и были строки Одиссеи:
– «Силой и прелестью мужества я изумилась…»
Глава 17. Супруг кошелька
– Утром, пока собиралась, дочитала статьи на английском о факире Аделаиде Херманн, которые ночью нашла, – сообщила Катя Гектору, усаживаясь в его внедорожник.
Гектор приехал к ее дому без четверти десять, она вылетела из квартиры пулей, но в лифте постаралась придать себе спокойный вид. Когда они поздоровались, она отметила, что после вчерашних событий, после столь откровенного разговора о таких интимных вещах, которые обычные мужчины и женщины даже не упоминают вслух, а тем более не делятся ими и не переживают вместе, после их ночного чата, многое изменилось – они еще сильнее сблизились. У Гектора вид был слегка потерянный, доверчивый и тихий. Во взгляде, устремленном на Катю, волной плескалась нежность, искорки вспыхивали в его серых глазах. Однако говорить они начали исключительно «о делах».
– Она и правда была любопытной личностью. Почти все статьи и исследования посвящены ее феноменам, – продолжала Катя. – Ее дар ловца пуль многие пытаются объяснить, однако никаких убедительных предположений в статьях нет. Зато разбирается в деталях
