Морион - Литтмегалина
Однако Айла только прижал ее плотнее к себе, обвил руками маленькое тело, игнорируя выпроставшиеся из кожи ледяные иголки. Айла знал, что, какой бы колючей и взвинченной Морион ни была, она сдастся и прильнет к нему. Он не мог контролировать происходящее в ее разуме, но физическая привязанность Морион к нему была намного сильнее ее собственных установок. Произошло так, как он и рассчитывал. Вскоре Морион обмякла и, развернувшись, покорно уткнулась лицом ему в грудь, позволила приподнять ее и посадить на стойку. Айла прижался к Морион меж ее разведенных бедер.
– Положи меня на мягкое и выключи свет, – попросила она в паузе между поцелуями. – Не хочу видеть, слышать или думать. Просто трогай меня.
Позже, когда они лежали в темноте, утомленно прижимаясь друг к другу – кожа к коже, – Айла сказал:
– Именно этого мне всегда не хватало в те школьные встречи – возможности полежать вместе после. Порой я ужасно жалел, что не могу остаться с тобой на ночь. Или на неделю.
– У меня были свои причины для сожалений, – сказала Морион, высвобождаясь и поднимаясь с кровати. – Я в душ. Я ужасно мокрая.
Напряжение, от которого ему удалось ее на время отвлечь, вернулось. Айла потянулся к ночнику и включил его, чтобы посмотреть, как она удаляется. По привычке к наведению порядка, Морион наклонилась на ходу и подхватила брошенную на пол футболку. Отличное зрелище. Он будет чаще разбрасывать футболки.
Когда Морион вернулась, она была плотно запакована в джинсы и темно-вишневый свитер под горло.
– Ты куда-то собираешься? – растерянно осведомился Айла, приподнимаясь на локтях.
– Нет, – Морион схватила себя за запястье, затем сцепила руки на груди, затем спрятала ладони в карманах джинсов – суетливые, нервные движения. – Просто в одетом виде я чувствую себя менее уязвимой. Я хочу поговорить с тобой.
Айла сел на постели, выражая готовность.
– Что тебе удалось узнать сегодня? – спросила Морион.
Айла задумался на сегодня.
– Все.
– Вообще все?
– Практически. Теперь у меня перед глазами полная картина.
Морион зябко поежилась, как будто на нее дохнуло холодом.
– Я не сомневалась. Еще с утра я проснулась с осознанием, что к вечеру ты докопаешься до правды.
– Мори, это то, что я делаю каждый день, – попытался Айла утешить ее. – У меня есть некоторый опыт, знаешь ли. Да и идеальные преступления бывают только в книжках. В реальности же убийство – это сложный и оставляющий множество следов процесс. К тому же очень нервирующий – что только повышает вероятность ошибки.
– А как же «висяки»?
– По большей части это последствие некачественной работы расследующих. А не достижение преступника.
– У меня был хоть какой-то шанс запудрить мозги следствию?
– Нет. Ноль.
Морион кивнула, признавая поражение.
– Что ж. Ты загнал меня в угол.
– Именно.
– Теперь мне придется все тебе рассказать. Иначе я только ухудшаю свое положение.
– Верно.
– Ты не мог бы что-нибудь на себя накинуть? – попросила Морион. – Это так неловко – разговаривать с голым человеком, когда сама одета.
Айла натянул трусы и футболку, более из желания угодить Морион, чем от смущения по поводу несовпадения степени их одетости. Морион отошла в кухню и вернулась с очередной бутылкой вина.
– Если ты не возражаешь.
– Назавтра у тебя будет страшно трещать голова.
– Это меньшая из моих проблем.
– Я буду вынужден записать наш разговор на диктофон.
– Делай что хочешь. Показания не будут дискредитированы моим якобы опьянением? Я полностью адекватна, поверь мне. Мой мозг так взвинчен сегодня, что алкоголь не в силах его одолеть.
– Если в трезвом виде ты подтвердишь правдивость своих слов, проблем не возникнет.
Морион взяла стул, на который Айла вешал свою одежду, придвинула его к стене и села. Айла остался на кровати, поджав под себя скрещенные ноги. Сделав крупный глоток, Морион поставила бутылку на пол перед собой.
– Я не хотела убивать Хевига.
– Это мне известно.
– И я была влюблена в тебя в школе.
– И это мне тоже известно.
Морион снова подхватила бутылку и прижала ее к груди. Заговорив, она звучала монотонно и сухо, отодвинула от себя эмоции как можно дальше, отстраненно перечисляя события:
– Мы были в разных классах в начальной школе. Но с пятого класса мы оказались в одном. Я до сих пор не понимаю, как и почему это со мной случилось. Когда я увидела тебя, меня как будто сбило с ног. Шибануло так, что звезды из глаз. И с этого момента я начала бредить тобой. Ждала, когда тебя вызовут к доске, только чтобы полюбоваться. Искала в твоем взгляде хотя бы искру симпатии, хотя ты всегда смотрел либо сквозь меня, либо мимо. В девятом классе я наконец решилась. Я подошла и сказала: «Привет!» Ты уставился на меня с недоумением: «Привет. Ты из какого класса?» Все это время ты даже не замечал мое существование! Такая рана. Мне показалось, что я там на месте, прямо перед тобой, сдохну, – Морион усмехнулась и отпила из бутылки. – Помнишь этот случай?
– Нет, – честно признался Айла.
– Разумеется, – фыркнула Морион. – Все лето после девятого класса я обдумывала, как привлечь твое внимание, и к августу осознала, что готова на все. Стартовал учебный год. Я получила двояк по математике, и второй, и третий. В конце сентября я набралась смелости, пожаловалась тебе на трудности с учебой и попросила помочь. Ты согласился. Тогда я приняла это за выражение симпатии, что внушило мне надежду. Однако позже я осознала, что ты помог бы любому. Помог – и после начисто забыл бы его имя, – отпив, Морион отчужденно посмотрела в горлышко бутылки. – Ты всегда бы хорошим парнем. Бесчувственным, как булыжник на обочине. Но хорошим.
Айла не впервые слышал подобные сентенции в свой адрес, но никак их не комментировал. Промолчал и сейчас, несмотря на новое и необычное ощущение, что его пусть слегка, но задело.
– Как ни странно, соблазнить тебя оказалось легко. Не ожидала, что ты откликнешься с такой готовностью. Вероятно, мне помогло подростковое бурление гормонов. Твоя острая реакция уравняла нас, и прикасаться к тебе было просто. Физически я тебе нравилась, это давало мне ощущение уверенности в себе. Думаю, я была по-настоящему счастлива в первые месяцы. Но я так и не решилась рассказать тебе о своих чувствах. Да и некоторые вещи очень тяжело высказать. Я надеялась, что однажды ты сам догадаешься. Но этого так и не произошло.
– Как я должен был догадаться? – поразился Айла. – Мы сцеплялись, как яростные животные. А потом ты говорила: «Быстро одевайся, моя мама скоро придет с работы» – и выставляла меня вон.
– Ну а если бы я призналась? Что бы ты сделал? Свалил бы подальше от эмоциональной обузы?
– Я не знаю.
– Я знала, – угрюмо отрезала Морион. – Раскрывшись тебе, я бы потеряла даже то немногое, что у меня было.
– Ты ничего не могла «знать».
