Джон Макдональд - Оранжевый для савана
Румянец на его лице вспыхнул. Потом снова поблек. Приятно было слегка уколоть его в той области, где он меньше всего этого ожидал.
— Мы не продвигаемся вперед, Макги. Нам нужна информация друг от друга. А волшебное слово — «Вильма».
— Для главного действующего лица в таких больших операциях, которые вы, похоже, проворачиваете, вы собрали чертовски непрочную компанию. Крейн, Уаттс и Бу Уаксвелл — это слабые звенья.
— Знаю. А также Рай Джефферсон, попечитель. Слабые и непредсказуемые. Но я их привлек... в порыве сентиментальности. И не успел устроить все более надежно. Гарри не мог терять времени. Мистер Гизик. Он умер полтора месяца назад в Новом Орлеане после операции на сердце, пусть земля ему будет пухом. А это предприятие было... вполне законным, и я пошел на риск, работая со слабыми людьми. Но я заплатил им столько, сколько они заслуживали. Полагаю, что ваше здесь присутствие — это один из штрафов за безалаберную организацию. Но хочу вас заверить, Тревис Макги, безалаберность кончается здесь, у входа в главные ворота.
— Мне кажется, что вы заплатили еще один штраф.
— Да?
— Я думаю, что Вильма мертва.
Это был для него тяжелый удар. Он спрятался за той маской, что надевают только в тюрьме или на военной службе. Лицо ничего не выражает и ни о чем не говорит. Он медленно встал, прошел до окна и обратно.
— Я тоже об этом подумывал, — сказал он. — Но не совсем в это верю. Скажем так. Мы были с ней вместе пятнадцать лет. И это не просто эмоциональная горечь от потери. Это конец... эффективного делового сотрудничества.
— Пятнадцать лет!
— Когда мы ее нашли, ей было девятнадцать. У меня в то время был надежный партнер. Качок. И я разыгрывал более активные пьески. В Южной Калифорнии. Она сидела в кинотеатре, в кассе, деньги со зрителей собирала. В маленьком платьице, свитерочке и передничке. Стрижка как у Алисы в стране чудес, личико отмыто дочиста, говорит слегка шепелявя, под мышкой кукла, жевательная резинка за маленькой щечкой. Она за одиннадцатилетнюю сходила. На такого рода штучки всегда был высокий спрос. Но им не удавалось удержать ее под контролем. Она все на свой масштаб мерила. Жадная, безрассудная и безжалостная. Мы ее вырвали у них из лап. Она стала подчиняться дисциплине, поняв, что мы не такие мягкотелые на этот счет. Подправили ей дикцию, почистили словарь. Одели по последней моде, подкрасили и стали работать с ней в отелях и салонах высокого класса. У Вильмы на клиентов был глаз наметанный. После игр и веселья клиента знакомили с нами. И эта встреча нас троих дома или в кабинете у клиента возвращала его с небес на землю. Вильма — в роли испуганной плачущей четырнадцатилетней девочки, утверждающей, что действительно любит этого перепуганного насмерть клоуна, мой качок — в роли ее склоняющегося на расправу отца, а я — в роли судебного исполнителя несовершеннолетних с поддельным свидетельством о рождении в руках. Единственный выход, на который мы в конце концов соглашались, это поместить ее на пару лет или больше в какую-нибудь закрытую частную школу за его счет, а плата определялась в зависимости от того, какими средствами по нашим предварительным оценкам он обладал. Если вы хотите увидеть настоящий, неподдельный ужас, то посмотрели бы на их лица, когда мы ломали эту комедию. А когда спектакль заканчивался, то Боже мой, как она смеялась! Кровь стыла в жилах от такого хохота. И она быстро обучалась. Моментально все усваивала. Много читала, много запоминала. И много врала о себе. Мне кажется, что даже сама начинала верить большей части этой лжи.
В молчании он опустился на кушетку, почти не замечая меня. Маленький и коренастый, усталый вор, переодетый для костюмированного вечера.
— Я бросил заниматься грубой работой. Вильма стала достойным партнером. Уезжала одна в круиз, заманивала клиентов, привозила обратно, чтобы все устроить, обчистить и развестись. Она была бы более милосердной, если бы отравляла их потом. Безжалостность может быть настоящим призванием. И вера в собственную ложь. Была у нее еще одна особенность. Она никогда не могла получить ни малейшего сексуального удовлетворения от клиентов. Закончив дело, непременно находила какого-нибудь жеребца, как правило, безразличного, грубого, грязного и потенциально опасного. Но она никогда не выпускала из рук кнута, могла его вконец заездить, но, насытившись, покидала его. — Он вздохнул, откинулся назад, разволновался, демонстрируя всю широту актерского искусства, нацеленного лично на меня, как дальний свет автомобиля на пешехода. — Макги, — продолжил он помолчав, — я выложил тебе все, а где же твоя информация?
— Я думаю, у Вильмы была при себе вся ее доля наличными. И убили ее через несколько дней после того, как она покинула мотель в Неаполе, пока Артур путешествовал на автобусах. Кажется, убивший ее партнер истратил, по меньшей мере, двадцать пять тысяч. Машины, лодка, ружья, игрушки. Я помогаю своему другу Артуру. Если бы я мог найти хороший способ получить деньги обратно с вас, то непременно попытался бы. Я сбрасываю со счета издержки, а от остального забираю половину. Так что встреча с ее приятелем может быть чревата массой непристойных сюрпризов, и если бы я знал, сколько у нее при себе было, то мог бы прикинуть, стоит ли рисковать.
— А если я назову вам цифру?
— Тогда мне придется прикинуть, стоит ли говорить вам, кто и когда. А если вы солжете? Предположим, у нее с собой было всего двадцать пять штук. А вы мне скажете, сто, так что я полезу в пекло, возможно, сгину там и больше никогда сюда не вернусь с какими-нибудь остроумными идеями на ваш счет. Или, скажем, я выведу ее приятеля из игры, что вполне удовлетворит вас, учитывая, как он славно обошелся со всеми вашими с Вильмой планами на будущее. Или, предположим, у нее с собой было сто, а вы мне скажете, двадцать пять. Я вам сообщу, кто и где, а вы отправите за ними качка.
Он подумал и, видимо, взвесил все.
— Вы железный мужчина. Я понимаю вашу точку зрения. Я не вижу никаких путей убедить вас поверить мне на слово, что у меня нет никакого желания отправиться за похищенной добычей или посылать за ней еще кого-либо. Сейчас я уже не хочу рисковать, Тревис Макги. Мне слишком высоко падать, есть что терять. Вы можете навести кое-какие справки. Мне принадлежат двадцать процентов «Корпорации Развития Западной Гарани». И еще некоторые вещи и там, и тут. Мускулы редко сочетаются с умом. Вы, похоже, выдающееся исключение из этого правила. Кого-нибудь убивают, качок оказывается вовлеченным в расследование в качестве свидетеля, а посредник, услугами которого я воспользуюсь, меня выдаст. Нет уж, спасибо. Кроме того, мы с Деброй ведем сейчас переговоры о сумме не меньшей, чем те деньги, что внес Артур. Путем фальсифицирования записей, подкупа младших должностных лиц, внесение некоторых аккуратных изменений в старые групповые фотографии — школьные и церковные — и с помощью коричневых контактных линз, совсем небольших изменений в прическе и цвете кожи придали Дебре полное сходство с одной почти совсем белокожей мулаткой, действительно исчезнувшей в четырнадцать лет. Это забавное расследование как громом поразило ее юного мужа, прожившего с ней четыре месяца, но еще более сильным шоком оно явилось для ее состоятельного тестя, бывшего губернатором одного южного штата, сторонника сегрегации до дрожи в руках, человека с большими политическими амбициями. А положительный анализ на беременность, также поддельный, доводит дело до кульминации. Самое дорогое решение — это развод, аборт и полное молчание. Была, конечно, некая вероятность, что они захотят решить эту проблему, прикончив ее. Но Дебра не из трусливых. Действительно, она слишком часто рискует. Из очень хорошей семьи. Она искала опасных приключений, когда я с ней встретился. Прыгала с парашютом, мчалась на предельной скорости на маленьких яхтах и автомобилях, ныряла в одиночестве на большую глубину, охотилась с пистолетом на бизона. Она невероятно сильна и проворна. Теперь, в конце концов, она нашла нечто такое, что ее удовлетворяет. Охоту. В сочетании с постоянной и весьма реальной опасностью не угодить мне.
Все, что я могу сделать, это попросить поверить моей версии о происшедшем. На счету синдиката в банке оставалось сто тридцать пять тысяч. Я заранее устроил все так, чтобы можно было получить деньги наличными. Во Флориде, где часто пользуются наличными при продаже земельных владений, это не составило большого труда. В тот день, когда Артур отправился на встречу со мной, мой шофер Харрис отвез меня в Неаполь. В полдень я закрыл счет, оставил себе пять тысяч на непредвиденные расходы, а остальное отнес в комнатку скверного мотеля и передал Вильме. Она уже почти упаковала свои вещи. Мы устроили все таким образом, чтобы Вильма уехала со мной на машине в Тампу. Тогда она могла успеть на самолет в Нассау. Ее билет был у меня. Деньги эти были наши общие, за проведенную операцию. Я дал ей депозитную квитанцию на свое имя. Банки на Багамах хороши тем, что никогда не разглашают информацию о счетах, пока вкладчик не появится собственной персоной и не подпишет специальное разрешение. Но Вильма передумала. И решила устроить все по-другому. Кто-то отвезет ее в Майами, и она полетит уже оттуда. Я не возражал.
