Дональд Уэстлейк - И только потом пожалели
Слишком много неясностей, слишком много неясностей.
Внутри него снова зашевелилось это существо, это создание, этот зверь. Второе «я», одолевшее его и убившее человека с фонарем. У сумасшедшего сохранились лишь очень слабые и отдаленные воспоминания о нем из прежних времен. Но в эти секунды оно снова задвигалось в нем, зашевелилось, стало подниматься, растягиваясь во все стороны, стремясь обрести контроль.
Напуганный безумец беспокойно дернулся. Он не может потерять власть над собой именно сейчас, безмозглое существо внутри него испортит всю игру, оно сделает что-нибудь очень глупое. У этого существа отсутствовал ум, оно подчинялось только своей секундной ярости. Если сумасшедший сейчас потеряет над собой контроль, он потеряет все.
«Только до трех часов, — подумал безумец. — Мне нужно сохранить власть хотя бы до трех часов. Затем я все узнаю об отпечатке и пойму, что делать дальше, пусть тогда оно снова овладеет мной. Но мне придется приложить все усилия до трех часов, или я натворю что-нибудь».
Что-нибудь.
* * *Это была уродливая гребная шлюпка. Во-первых, старая, во-вторых, окрашенная с точки зрения художества, а не здравого смысла. Белая краска покрывала шлюпку изнутри и снаружи толстым неровным слоем, напоминая Мэлу о деревянных панелях в старой и жалкой квартирке его в Манхэттене: их красили много раз, нанося краску слой за слоем, пока панели не испещрили пятна и вздувшиеся пузыри. Шлюпка выглядела так же, а от ее белизны слепило глаза.
И этот красный цвет. Ненормальному, красившему эту шлюпку, досталась, видно, банка красной краски, а парень явно относился к числу тех, кто ничему не позволяет пропасть даром. Поэтому шлюпка была со всех сторон окрашена толстым слоем неровной, вздувшейся пузырями краски, и поверх белого ненормальный нанес два или три слоя красной краски. Верхняя часть бортов лодки и сиденья тоже были красными. Досталось и веслам.
Это была очень некрасивая гребная шлюпка. Но она оказалась единственно доступной.
— Она принадлежала людям, владевшим этим домом и амбаром раньше, — объяснила Мэри-Энн. — Мы в некотором роде унаследовали ее.
— Я не представляю, зачем вы держите ее.
— Она плавает, это ее основное достоинство.
Они стояли на узком коротком деревянном причале, выступавшем далеко в воду от края берега, принадлежавшего бару «Черное озеро». Позади них слева расположилась асфальтированная стоянка бара, а справа — площадка, заросшая карликовым кустарником, примыкающая к ближайшей рощице. За стоянкой и площадкой петляла дорога, а за дорогой возвышались сверкающий театр и ветхий дом.
Внезапно Мэлу в голову пришла идея, и он тут же ее озвучил:
— Они покрасили лодку тем, что осталось от ремонта дома.
— Я покрасила.
— Вы?
Девушка опустила глаза на лодку и грустно улыбнулась:
— Не самая лучшая работа, верно?
— Лучше бы вы покрасили дом.
— Довольно убого, да? — Мэри-Энн повернулась и взглянула на дом: — Так или иначе теперь он выглядит еще более уродливо, чем раньше. Он стал похож на дом, населенный призраками.
— Точно. Залезайте.
Дэниэлс поддержал Мэри-Энн за руку, когда девушка осторожно спускалась в лодку, затем передал ей сумку с ленчем, собранным ими перед уходом. Мэри-Энн поставила ее (дно было сухим), после этого села на корме. Мэл отвязал конец веревки, бросил его в лодку и спустился так, чтобы оказаться между двумя веслами. Дэниэлс оттолкнул лодку от пирса, и Мэри-Энн, взглянув через плечо на дом, проговорила:
— Боб собирался покрасить дом этим летом. Он надеялся, что заработает достаточно денег. Но вполне возможно, что сезон у нас вообще не состоится.
— Что вы думаете о Сондгарде и этом его отпечатке пальца?
Девушка покачала головой:
— Я полагаю, что он блефует. А вы?
— Надеюсь, что нет. Но у меня тоже возникла подобная идея.
— Вы себе можете представить, что это будет продолжаться и продолжаться? Все лето. Мы не смогли бы работать, мы не смогли бы поставить ни одного спектакля. Но никому бы не позволили уехать. Все лето просто сидеть кружком в этом мрачном доме, когда нечего делать и некуда идти.
— Да уж, превосходно. Давайте сменим тему. Если вы хотите поговорить о доме, то расскажите мне, откуда он вообще взялся? Вокруг, похоже, живут настоящие богачи.
— Я знаю. — Мэри-Энн снова улыбнулась, но теперь немного по-девчоночьи. — Это был старый дом Эггстромов. Многие годы он стоял здесь как бельмо в глазу.
— Он и сейчас так выглядит.
— Вам следовало бы увидеть его в те годы, когда я была маленькой девочкой, до того, как Эггстромы забросили его. Амбар выглядел еще хуже, чем дом. И они замусорили весь двор, не было ни одного свободного дюйма. Люди все время писали на них жалобы и тому подобное.
— Как же они ухитрились поселиться здесь?
— Они просто первыми сюда приехали. Когда они появились здесь, на озере еще вообще ничего не было. Центр города на той стороне, конечно, был, но больше ничего. Их дому больше пятидесяти лет.
— Ну, на двести он и не выглядит.
— Это первый дом, построенный на этом конце озера. Северный круг представлял собой тогда грязную дорогу, ее называли дорогой Эггстрома, потому что единственным жилищем здесь была ферма Эггстрома. Затем, когда появились все эти усадьбы, многие люди хотели купить эту ферму, просто для того, чтобы снести дом и амбар, но Эггстромы не продавали. А когда старик умер, его сын продал все Бобу, и тот организовал театр. Теперь дом перестал быть пугающим, он просто причудливый.
— Я не стал бы этим утешаться. Куда я гребу, кстати?
— Куда хотите. Это была ваша идея.
Дэниэлс обернулся через плечо:
— Вон там островок. Это частная собственность?
— Нет, он никому не принадлежит. Никто там не живет.
— Почему нет? Эти обитатели усадеб гоняются за спокойствием, строят ограды и тому подобное, им следовало поселиться на острове.
— Я думаю, он слишком мал и к тому же большая его часть заболочена. Вряд ли кто-нибудь захочет оказаться на острове во время шторма.
Мэл взглянул на небо, но стояла хорошая погода без всяких признаков грядущего дождя. Солнце сияло на бледно-голубом, без единого облачка небе.
Дэниэлс греб не слишком усердно. Он не слишком спешил попасть на остров или еще куда-нибудь. Молодой человек стремился остаться наедине с Мэри-Энн, и он уже достиг своей цели. Сегодня утром за завтраком они впервые заговорили как друзья, лед сломался после того, как девушка доверила ему свое тайное желание, а потом они вместе совершили малоприятное открытие. Во время беседы за завтраком обычный интерес, уже испытываемый Дэниэлсом к Мэри-Энн как к привлекательной девушке, усилился, и Мэл изощрял свою фантазию, стараясь придумать подходящий повод для того, чтобы скрыться в какой-нибудь укромный уголок вместе с ней. Тут ему и пришла идея поездки на лодке по озеру. Но найдется ли лодка для осуществления его плана? Мэл спросил Мэри-Энн, девушка ответила, что в театре, конечно, есть лодка, маленькая гребная шлюпка, которой может пользоваться любой член труппы. А не хочет ли Мэри-Энн отправиться на прогулку на лодке, увидеть, какой прекрасный сегодня день, и так далее? Они могут воспользоваться возможностью сменить мрачную и угрожающую атмосферу дома, Мэри-Энн сможет стать его гидом по красивым уголкам, которые, конечно, есть на Черном озере. Он говорил еще что-то в этом роде. Девушка ответила, что будет счастлива.
Единственный вопрос, вертевшийся в мозгу Дэниэлса, заключался в следующем: какова была главная цель Мэри-Энн — сбежать из дома или сбежать в компании Мэла? Вопрос не давал молодому человеку покоя, но он не мог найти ответа.
День действительно выдался чудесный. Бледно-голубое небо над головой, темно-синяя вода озера вокруг, пышная зелень прекрасных лесов, окаймлявших озеро, более темная зелень гор, окружавших эту узкую долину, и еще более темные и слабые контуры гор вдали, приобретавшие на горизонте приглушенный туманом пурпурный цвет.
Вдали от них, в направлении другого края озера, Дэниэлс видел много маленьких парусных суденышек и катамаранов с разноцветными парусами. Как раз сейчас один из корабликов с ярко-оранжевым парусом проплывал перед другим с ярко-пурпурным парусом, создавая неописуемо прекрасное зрелище для Мэла и девушки. На некоторых катамаранах раздувались красные, голубые и желтые паруса, а на двух шлюпах, имевших величественный вид по сравнению с ними, были только белые паруса. Яркие пятна катамаранов на темно-голубой воде, окаймленной темной зеленью берегов слева и справа, заставили Дэниэлса подумать о столе для игры в бильярд. Тот выглядел не менее красиво.
Мэл поделился своими наблюдениями с Мэри-Энн, но девушка ничего не поняла:
— Стол для пула?
— Конечно.
