Яна Розова - Проклятие Вероники

– Прости… Так вот, еще много лет назад Софья сказала, что тот мужчина, который уже много лет рядом со мной, не станет… ну, в общем, мы с Артемом никогда не будем вместе. А осенью, год назад, она мне гадала и спросила про него. Я тогда в каком-то таком настроении была, жалела себя, ну, понимаешь?

– Ага, – сказала я, не понимая. В моей жизни не было такого, даже когда меня трижды пытались убить.

– И я стала рассказывать, что с самого детства я знакома с Артемом, какой он необыкновенный человек. И что женат, и детей нет…

Этого мне было достаточно. Я дружелюбно попрощалась с Ритой и повесила трубку. Пора было ехать к Софье. Я буду не я, если не узнаю, как именно она развела Артема. Запишу ее признания на диктофон и отвезу в милицию.

Я приехал в свою квартиру. По дороге сменил железного коня. УАЗ у меня очень заметный, а “Харлея” никто не ищет. Не удержался и сделал на нем два круга по объездной. Это было, будто во сне, когда ты вдруг понимаешь, что научился летать.

Но все равно, если бы мне предложили отдать “Харлей” взамен за жизнь Ксю, я бы отдал. Никогда я не смогу относится к нему так, как к “Козлу”. Глядя на него, я думал только о смерти Ксю. Возможно, поэтому я небрежно оставил ее подарок на ночь у подъезда. “Харлей” был оборудован противоугонной системой, но риск не обнаружить его на месте утром оставался.

Запахи моей квартиры будили воспоминания о моих последних днях перед ранением. В углах квартиры скопилась пыль, в кухне – чисто и пусто, как я и оставлял. Да, я же собирался исчезнуть…

По дороге домой купил провизии. Приготовил ужин, быстро его уничтожил и пошел спать.

Перед сном сменил простыни. Воспоминания о Веронике были мне неприятны до крайней степени. Противно чувствовать себя обманутым. Противно вспоминать, что однажды ты пошел против своей воли.

И есть еще кое-что, о чем забыть невозможно. Она – убийца. Я никогда не мог понять людей, которые готовы убивать других людей. Кто дал им право уничтожать живое существо, результат эволюции, микровселенную, чьего-то близкого, любимого, родного человека? А убийство из тупой жадности для меня не осмысливаемое преступление.

Наутро я проснулся с готовым решением. Надо ехать к тому следователю, с которым общалась Катя, и передавать ему сведения, которые мы накопали. Еще вчера вечером, разговаривая с Вячеславовной, я думал, что надо дать время Веронике. Пусть сама покончит со своими делишками. И остановит Германа. Но за ночь я утвердился в другом мнении. Вероника – прожженная аферистка, ей нельзя верить. Мне она говорила, что не виновата, а виноват Герман. Уверен, что товарищ Герман считает виноватой именно Веронику.

Я должен это остановить.

Было около десяти утра, когда он приехал к дому Вероники. “Мерс” Вась-вася тоже был тут, неподалеку. Герман пересел в него.

– Что тут? – спросил он, осматривая через стекло двор. – Ты сам всю ночь тут сидел?

– Парень мой сидел, – ответил Вась-вась. Рожа у него была битая и мятая. Тусклые голубые глазки щурились. – Что дальше?

Герман пожал плечами. Он еще не знал. Понял только, что обязательно надо вызвать Веронику. Она должна увидеть, как будет наказан этот ублюдок. И пусть подумает сто раз, стоит ли и ей сопротивляться мужу!

– Нужен несчастный случай, – сказал Герман.

– Лучше всего – авария, – быстро сказал Вась-вась. – Мои ребята обработают его бейсбольной битой, к примеру, а потом мы скинем тело в машине с обрыва и подожжем.

– Фильмов насмотрелся? – с презрительной усмешкой произнес Герман. – Сейчас в два счета докажут, что характер ранения не соответствует типичным повреждениям при аварии данного типа или как там у них говорят. Будет расследование по полной программе, можно не сомневаться. Его мать, его друзья знают о Веронике, о том, кто в него стрелял. А это был я. Вот и получается, что я – первый подозреваемый на случай его смерти.

– Но что тогда?

Герман вспомнил свой неудачный опыт организации несчастного случая, тот с Катей:

– Вот если бы он в машине утонул… Для начала я бы вколол ему в вену один препарат. Его в крови могут найти только специальные тесты, а кто будет знать, что надо искать именно эту дрянь? Колоть можно в ногу, где след от укола и заметен не будет. Но у него кабриолет, а из такой тачки просто выбраться… – Герман оглядел двор. – Кстати, где УАЗ?

– А он не на УАЗе, – ответил Вась-вась. – Он на мотоцикле.

Только сейчас Герман заметил дивной красоты “Харлей”, низкий, черный, совершенный, стоявший возле подъезда. Он даже присвистнул: вот, такие штуки всегда и заводили его! Тут же стал просчитывать способы заполучить “Харлея”.

– Всю ночь тут простоял?

– Да. Прикинь, сколько он стоит! Джон, видно, мало боится, что моцек сопрут.

– Откуда у него деньги на такие игрушки?

Герман ощутил вспышку ревнивой ярости: Вероника помогает этому козлу зарабатывать! Но почему же тогда она звонила несколько дней назад Герману и спрашивала о Джоне?

Он должен вернуть Веронику любыми способами – покорную, податливую, согласную на все. Врезать ей по морде пару раз!

– Кажется, я придумал, что с этой сволочью нам сделать…

И тут во двор въехала симпатичная маленькая голубая машинка. Герман с удивлением уставился на нее:

– Она тут откуда?

Машинка остановилась в кармане, а из нее вышла невысокая худенькая женщина со светлыми волосами. Она хлопнула дверью “Жука” и вошла в подъезд Джона.

– Сиди тут, жди моего звонка, – сказал Герман и последовал за ней.

Утром я решил, что буду звонить Кате, и договариваться о визите в УВД. Можно привлечь и Авдея. Пусть тряхнет связями отца.

Проснулся легко и быстро. Вскочил, ощущая, что медленно, но верно снова становлюсь похож на самого себя. Сто раз отжался, сделал несколько своих особых упражнений, которые придумал месяц назад. Они помогут мне восстановиться.

Принял душ. Приготовил себе завтрак – яичницу, бутерброды с отварным мясом, яблоко. Доктора прописали мне диету и Катя, когда была дома, упорно пыталась кормить меня супчиками и кефиром. Но я тоже упорный, поэтому диету безбожно нарушал. Я же чувствую, что можно есть. Надо доверять своим инстинктам.

Обычно по утрам у меня в квартире орет музыка. Я как-то забыл об этом сегодня. Пришло время возрождать прежние традиции. Только моя рука зависла над кнопкой Play стереосистемы, как услышал: в квартиру Вероники кто-то позвонил.

Вышел в прихожую, открыл дверь. На лестничной клетке стояла Катя.

На ней были свободные джинсы и черная мастерка. На голове – такая же черная бейсболка. Мне нравилась ее манера одеваться. Во всех этих удобных брючках, маечках со смешными рожицами, которые она носила все лето, Вячеславовна выглядела куда более сексуально, чем многие другие в мини-юбках и на шпильках.

Она повернулась ко мне, удивленно подняла брови и радостно улыбнулась. Улыбка Кати была откровенно радостной. Это приятно.

Только я не успел ей сказать это – по лестнице прямо к нам поднимался Герман. У него тоже было чудесное расположение духа. А в руке он держал пистолет.

– Андрей? – обернувшись на него, удивленно произнесла Катя.

Я схватил ее за руку и быстро втянул в свою квартиру. Захлопнул дверь и возрадовался, что она у меня металлическая. Это может надолго задержать Германа. Но не навсегда, если он решительно настроен. Вась-вась ему сейчас привезет сварочный аппарат, и они вынут мою дверку вместе с рамкой. И вуаля!

Достанут нас, как устриц из раковины.

Дверь у Джона была как в бункер Гитлера – металлическая, глухая и даже без дверного глазка. Герман стукнул в нее пару раз и понял, что без автогена тут не обойтись.

Но проникнуть внутрь было необходимо. Два зайца в цилиндре лучше одного. Тут же и родилась новая идея несчастного случая: они отравятся газом. Дом старый, газопроводы тут уже по пятьдесят лет служат. Они же не вечные! Мужчина и женщина проводили время вместе, занимались любовью, уснули. Тут что-то случилось – причину придумаем на месте – и газ проник в комнату, они отравились.

Герман улыбнулся сам себе, окинул строптивую дверь насмешливым взглядом и стал спускаться вниз. Теперь главное не упустить их.

И тут позвонил Вась-вась.

– Это же тот человек, что пытался меня утопить… – глаза Кати сейчас были очень большими.

– А в меня он пулю всадил, – накляузничал я.

– Да? Тогда получается…

– Они с Вероникой были женаты и вместе работали.

Катя посмотрела на меня очень серьезно и даже обижено:

– Кто такая Вероника? Гадалка? Это ее настоящее имя? Ты знал что-то об этих людях, но молчал?

– Все тебе расскажу, – пообещал я, скрестив за спиной пальцы. – Но сейчас нам надо мотать отсюда.

Я метнулся за стремянкой, вытащил ее на балкон. Установил и позвал Катю.

– Сейчас мы полезем на крышу. Сначала я.