Лилия Лукина - Если нам судьба...
— Елена Васильевна, эта работа опять с Матвеевым связана? — ответил мне Артист вопросом на вопрос.
— А что тебя смущает? — удивилась я.
— Да я тут слышал кое-что о нем, так, краем уха, — поймав мой неодобрительный взгляд, Чаров поторопился объяснить: — Да нет, сам я о нем ничего не говорил, не маленький же, понимаю, что можно, а что нельзя. А говорили о нем люди очень непростые, что вставать ему поперек дороги себе дороже обходится. Может, и вам не стоит с ним связываться? А, Елена Васильевна?
— Володя, я могу тебе точно пообещать, что ничего плохого с тобой не случится. То, что я хочу тебе поручить, просто ерунда по сравнению с тем, что ты для меня раньше делал. Никакого риска нет, поверь.
— Да я не о себе, я о вас беспокоюсь. Ведь, можно сказать, по лезвию ходите. Бросьте вы это дело, право слово. — От удивления я даже не нашлась сразу, что сказать. Артист обо мне волнуется, надо же! — Вас в этой истории уже не деньги и результаты интересуют, для вас это уже дело принципа, вот вы и упираетесь.
Наверное, творческие люди действительно воспринимают мир иначе, более обостренно и тонко. Я видела, что Чарову самому неудобно говорить мне такие вещи, и поспешила его успокоить.
— Владимир Сергеевич, успокойся, не бери лишнего в голову. Закончу я скоро это дело, осталось-то всего ничего. Уж если это меня не волнует, то тебе тем более беспокоиться не стоит. Веришь? — Еще один нравоучитель на мою голову, словно мне одного Егорова мало.
Чаров с сомнением покачал головой:
— Ладно, не бросать же вас в трудную минуту. Говорите, что делать надо. Уж я постараюсь, чтобы вы поскорее с этой историей развязались.
Я стала объяснять мой план, весьма незамысловатый.
— Володя, ты поворот на бывшую турбазу «Рассвет» знаешь? — Чаров кивнул. — Ее Матвеев купил и теперь там живет, и Лидия Сергеевна с ним. Так вот, как раз напротив него кто-то строит новый дом, и там полно рабочих. Придумай, как тебе к ним подъехать, чтобы они тебя там оставили, ну, на подсобных каких-нибудь работах. Будешь там жить, дышать свежим воздухом и наблюдать. К Матвееву скоро должны в гости близнецы, о которых ты уже знаешь, с семьями приехать, по самым скромным подсчетам шесть человек получается, да еще багаж прибавляется. Матвеев, естественно, их поедет встречать и, конечно же, с Лидией Сергеевной. Сам он обычно ездит на «Линкольне», а охрана на джипе, это две машины, поэтому, когда ты увидишь, что с поворота больше двух выезжает, тут же, в эту же секунду позвонишь мне. Я тебе сотовый телефон дам и звонок у него отключу, потому что сама звонить тебе не буду, но ты сможешь набрать меня в любую минуту. Вот и вся твоя работа. Договорились?
— Нет, — увидев мое растерянное лицо, Чаров пояснил. — Этот дом мой сын строит, я там никак показаться не могу.
Приплыли. Что же делать? Артиста мне заменить некем по многим причинам, а главная из них та, что я ему верю. Кроме того, он и так в курсе событий, а посвящать в это дело нового человека нельзя.
— Володя, а почему ты не можешь там показаться? Насколько мне известно, это твоя жена подала на развод, а не ты. Она, что, настроила его против тебя?
— А чего было настраивать? Он уже и сам все понимал. Да вы на вид мой посмотрите, — Артист показал на себя. — Неужели еще чего-то объяснять надо, — и он отвернулся.
— Володя, одежду купим, причешем, побреем, если надо, то и маникюр с педикюром сделаем. Не в этом проблема. Сможешь ты найти серьезный повод, чтобы в этот дом попасть, или нет?
— И искать не надо. Я ведь почему знаю, что это он строится? Рабочие со стройки материалы воруют и продают. Недавно в соседнем доме одни кафель купили, так хвалились, что оттуда, и фамилию хозяина называли, и по описанию похож. Да и о других Чаровых в Баратове я что-то не слыхал.
— Все, решено. Ты знаешь, где он живет? Впрочем, неважно, сама узнаю. Как его зовут и какого он года?
— Не надо, Елена Васильевна. Кто его знает, вдруг он потом захочет ко мне в гости прийти, а у меня сами знаете… Выплывет обман наружу, стыда не оберешься. А так забыл обо мне, и ладно.
— Пошли, Владимир Сергеевич. Будем приводить тебя в порядок, — я решительно направилась к своей машине. — Пошли, а то силой поведу.
— Да бросьте вы эту затею, — отбивался от меня Чаров. — Давайте лучше что-нибудь другое придумаем. Я же не отказываюсь помочь… Может, там пустующие дачи есть, так я как-нибудь незаметно…
— Нет там дач, одни особняки! — увидев, что Владимир Сергеевич собирается мне возразить, я от всей души рявкнула так, что у самой уши заложило. — Хватит! Не смей со мной спорить! Я лучше знаю, что делать! Имя?!
— Михаил, Михайлик… Он в 73-м родился… Мы с женой тогда…
— Залезай, — Чаров еще продолжал колебаться. — Лезь, тебе говорят!
Володя как-то съежился и, смирившись с судьбой, сел в машину.
Мы подъехали к его дому и поднялись в комнату. Я внимательно ее оглядела, вполне ничего, за день ее можно привести в порядок. Мебель лучше сразу выкинуть всю, чтобы не мешала рабочим. И завтра, а может, уже и сегодня они, благословясь, и приступят. Помогла я как-то хозяину одной строительной фирмы с семейными проблемами разобраться, так что есть к кому обратиться.
Я набрала его номер и сурово сказала Чарову, чтобы собрал все самое для себя дорогое в одну кучу.
— Иван Григорьевич, Лукова беспокоит. Как у вас дела, все в порядке?
— Тьфу-тьфу-тьфу, Елена Васильевна. А у вас?
— Я к вам за помощью. Нужно быстро, лучше всего за день привести в порядок одну комнату в коммунальной квартире, чтобы было чистенько: побелить, сменить обои, линолеум, покрасить окно, дверь. Одним словом, необходимый минимум. Желательно начать уже сегодня. Я оплачу работу.
— А почему же нельзя? Говорите адрес, сейчас я к вам двух дам подошлю — это такие гром-бабы, что они за день все сделают, и мебель, если надо, передвинут. Я их как раз для таких работ и держу, евроремонт и прочие тонкости им не доверишь — по старинке работают, но, как я понял, вам это и не надо. А обсчитаю все по себестоимости, дорого не будет.
Я продиктовала адрес и повернулась к Чарову. Он стоял со слезами на глазах и трясущимися руками прижимал к себе все тот же рулон старых театральных афиш — действительно самое дорогое, что у него было.
— Мудруете вы над стариком, Елена Васильевна. Бог вам судья.
— Ты, Володя, выбери из вещей, что поприличнее. Мебель и все остальное на свалку пойдет.
— Да как же?..
— А так же, — перебила я его. — Ты мне нужен в приличном виде. Значит, в таком и будешь. И не зли меня, добром тебя прошу.
Две подъехавшие вскорости женщины были именно что гром-бабами, каждая весом под сотню килограммов.
Я объяснила им, что нужно делать, и они согласно покивали: поняли, мол. Мы с Чаровым ушли, оставив им ключи от комнаты и входной двери и мои номера телефонов, чтобы они сразу же позвонили, когда закончат.
— Ну, Владимир Сергеевич, новая жизнь у тебя начинается, крепись.
Чаров сидел в машине рядом со мной. Кроме афиш, у него в руках был небольшой узелок с одеждой. Не дождавшись ответа, я посмотрела на него — он прятал от меня лицо, уткнувшись подбородком в грудь, и совершенно беззвучно плакал. Слезы текли по заросшим седой щетиной щекам на шею, а потом исчезали под воротником рубашки.
— Мыкола, — прямо из машины я позвонила Егорову. — Ты помнишь о том, что я тебя нежно люблю?
— Забудешь, как же! Что случилось?
— Коля, мне нужен адрес и домашний, а если получится, и рабочий телефон Чарова Михаила Владимировича, 73-го года рождения. Глянь по справке и перезвони. Очень надо!
— Коньяк еще живой? — поинтересовался Мыкола.
— Надо будет — реанимируем. Целую, Муся!
Заехав сначала в оптику, чтобы заказать Чарову очки,
и затем оставив его в салоне, хозяйка которого была мне кое-чем обязана, я отправилась по комиссионным и скупкам. Не разорился бы Власов, если бы я и новую одежду купила, только это могло вызвать подозрение у его сына — откуда ей у дворника взяться? Вот и пришлось мне копаться во всяком старье. Только трусы, футболки и носки я купила на распродаже новые. Подумала и добавила к ним домашние тапочки и дешевые кварцевые часы.
Бросив покупки на заднее сиденье рядом с афишами, которые я с трудом отобрала у Чарова — он с ними никак не хотел расстаться, я отправилась на вокзал, чтобы изучить обстановку. Она мне совершенно не понравилась — спрятаться на перроне, да еще с камерой, было абсолютно негде. Но эту проблему я как-нибудь решила бы; главное в том, что выходов с перрона несколько, а вагонов, как правило, никак не меньше десяти. Попробуй, угадай, в каком они едут и где в город выходить будут.
Господи, сделай так, чтобы они самолетом прилетели, думала я по пути в аэропорт. От дома Матвея сюда не меньше сорока пяти минут ехать, а мне из города — от силы полчаса.
