Фридрих Незнанский - Запоздалый приговор
Все это Римму несколько угнетало, но она гнала от себя подобные мысли, чтобы не отравлять счастливые мгновения счастья. «Потом, все потом. Когда вернемся в Москву. Вот тогда и поговорим откровенно…»
Однажды, гуляя по Лозанне, они зашли в ювелирный магазинчик. Римме приглянулось колечко с крохотным изумрудом, и она долго не могла оторвать от него глаз. А за ужином Виктор протянул ей коробочку и попросил тут же открыть. Она ахнула: на бордовой подушечке лежало то самое колечко, искрясь и помигивая ей изумрудным глазом.
— Это же ужасно дорого!
Он улыбнулся и надел колечко на ее палец.
— Это лишь маленькая толика того, чего ты заслуживаешь.
2
Утро выдалось ясным и солнечным, с неспешно плывущими в голубом небе редкими размытыми облачками. Погода словно подыгрывала, даря погожие дни и давая возможность сполна насладиться отдыхом.
В девять часов они, как обычно, вышли после завтрака из отеля и направились к лодочной пристани. Последние пять дней утренняя прогулка по озеру стала чем-то вроде приятного для обоих ритуала. Уже у самой пристани их догнал запыхавшийся портье и передал, что Виктору звонят из Москвы.
— И тут достали! — недовольно тряхнул он головой. — Это, скорее всего, по работе, так что разговор может затянуться… Малыш, ты пока покатайся где-нибудь недалеко. Сама ведь справишься? — И, когда она кивнула, добавил: — А чуть позже подберешь меня.
— Нет проблем! — отозвалась она весело и чмокнула его в щеку. — Тогда я пойду?
— Смотри, не лихачь только! — шутливо погрозил он.
— Так не на Садовом же кольце, — в тон ответила она.
Римма уже спешила к катеру, который они зафрахтовали до конца отпуска. Белый, с красной полосой по обоим бортам и выступающим над палубой капитанским мостиком, он был точной копией киношных, на которых предавались развлечениям далеко не бедные люди. Катер был двухмоторный, но послушный, как ягненок; при самом малом навыке управлять им смог бы и подросток. Римма же прошла курс обучения под непосредственным руководством Виктора и имела уже достаточный опыт обращения с этим покладистым зверем.
Она включила два синих тумблера, что означало запуск обоих двигателей, передвинула ручки мощности чуть от себя. Катер ожил, как проснувшееся вдруг морское чудище, моторы стали набирать обороты. Римма помахала Виктору рукой — он как раз оглянулся посмотреть, как она выруливает с места швартовки, — и, добавив мощности, направила свое маленькое судно к центру озера.
Еще влажный утренний воздух наполнял легкие, создавал ощущение небывалой легкости, будто она стремительно парит над зеркальной гладью озера, слившись воедино с несущим ее покорным морским зверем. Настолько чудесным было это чувство, что она позабыла, как еще минуту назад с грустью думала о предстоящем завтра расставании и с этими прогулками, и со Швейцарией. Они с Виктором возвращались в Москву, к их новой жизни. Но какой она будет, эта жизнь? Римма надеялась, что лучше, чем была до того. Так, во всяком случае, он обещал. И она ему по-прежнему верила.
Вот только серьезный разговор, которого они пока избегали, она решила не откладывать, а поговорить с Виктором сегодня же. Как он все себе представляет и насколько официальной будет ее, Риммы, роль. Быть любовницей ей уже порядком надоело, хотя чувства вины перед Ольгой она не испытывала. Это их внутрисемейные дела, которые давно дали серьезную течь. И если уж мужчина решился уйти к другой, значит, у него на то должны быть причины. А судя по холеной и изнеженной Оленьке, они были. И основательные. Так что в этом плане Римма для себя поставила жирную точку. Причиной ее желания ускорить их с Виктором основательную беседу послужило возникшее два дня назад подозрение, что она снова беременна. Все старые симптомы, через которые она уже однажды прошла, были налицо. Римма, конечно, хотела убедиться наверняка, но сгорала от нетерпения побыстрее определиться с дальнейшим положением вещей…
Моторы негромко гудели, вспенивая за кормой воду.
Она не стала уплывать далеко, рассчитывая, что Виктор все же не задержится у телефона долго, и стала разворачивать катер. На полуразвороте штурвал неожиданно заклинило, но Римма знала, как надлежит поступать в подобной ситуации, — провернуть штурвал в обратном направлении, чтобы затем вновь повторить маневр. Но он не двинулся с места. Как прирос.
— Боже… — вырвалось у нее.
Естественным порывом было остановить двигатели: рычаги до упора назад, нажать красную кнопку. Она проделала все с молниеносной скоростью.
Никакого эффекта. Оба двигателя продолжали работать на полную мощность, и не собираясь глохнуть.
Она судорожно сжимала уже совершенно бесполезный штурвал, вновь и вновь пробуя сдвинуть его с мертвой точки, но тот не поддавался. А катер с неослабевающей скоростью мчался вдоль прибрежной полосы. Римма прикинула на глаз расстояние: не больше полукилометра. Не так уж и мало! Заметили ее с берега?! Видит ли Виктор, в какое положение она попала?! Но если даже допустить, что за ней наблюдают, то со стороны, да еще с такого расстояния, однозначно решат, что девушка, как выразился Виктор, «лихачит».
Ладони вспотели от напряжения. В горле сделалось сухо до колик. К глазам покатились со лба первые капли пота. Римма смахнула их рукой.
Нос катера подпрыгивал, разрезая воду, поднимая тучи прозрачных в взошедшем солнце брызг. В другое время такая картина привела бы ее в дикий восторг. Но сейчас она с ужасом обнаружила, что почти ровный до этого берег стал закругляться, наползая, вырастая у нее на пути. Точнее, у вышедшего из-под контроля, взбесившегося судна. Она в надежде оглянулась: их отель превратился в крохотную, еле различимую точку.
— Да остановись же ты! Чертова железяка!!! — Римма заколотила кулаками по умершему штурвалу, зачем-то ударила носком по обшивке.
Ничего не помогало. Катер упорно рвался вперед. И так же упорно й неотвратимо приближался беспощадно изогнувшийся берег. Уже стали видны крупные камни, выступающие на мелководье, и беспризорные стволы рухнувших когда-то сосен.
Она снова закричала, уже понимая, что ничего не сможет сделать и никто не успеет помочь. Слишком поздно. Сейчас она разобьется об эти камни и эти стволы. Об этот чужой берег. Мелькнула последняя, слабая надежда. Но тотчас погасла, едва Римма взглянула на показатель топлива: бензина было еще предостаточно.
Камни и берег и стволы на нем увеличивались в размерах.
Она зажмурила глаза, первый раз в жизни жалея, что не знает ни одной молитвы.
И вот нос катера утробно ухнул, на что-то наскочив. Но, издавая скрежет и стон, кренясь набок, продолжал двигаться, почти не замедлив свою сумасшедшую скорость.
Римма не решалась открыть глаза. Ждала. Ждала, когда ЭТО произойдет.
Новый, намного сильнее удар лишил ее равновесия и опоры под ногами, оторвал от палубы. Буквально вздернул вверх и в сторону, взорвав барабанные перепонки ужасающим грохотом.
3
На террасе отеля, попивая за белым пластиковым столиком кофе и просматривая свежую газету, сидел уже не молодой, но спортивного типа мужчина. Он поселился в отеле десять дней назад, редко посещал ресторан, предпочитая заказывать обеды в номер, и ни с кем не общался. Такое поведение клиента не явилось для обслуживающего персонала чем-то из ряда вон выходящим. Напротив, в их отеле часто искали уединения многие деловые люди, уставшие от каждодневной городской суеты и психологических нагрузок.
В это утро он не нарушил своей привычки: вышел на открытую террасу, примыкающую к бару, и заказал чашку капуччино и свежий номер местной «желтой» газетенки, освещавшей в основном последние европейские сплетни. Если бы принесший заказ официант немного задержался и оказался полюбопытнее, он несомненно заметил бы, что господин в спортивном костюме то и дело поглядывает на озеро.
Когда катер, отчаливший не так давно от пристани, начал разворот, господин опустил руку в карман. Маленькая, похожая на дистанционный пульт коробочка, которая покоилась в нем, имела всего две кнопки. Господин по очереди нажал их.
Катер прекратил маневр и, как сорвавшийся с цепи, понесся вдоль береговой линии. Внимания на это никто из находившихся на пристани и у отеля не обратил. Но когда он не стал уходить вправо от изгиба берега, лодочный смотритель громко выругался, а вышедший из отеля высокий темноволосый мужчина бросился к пирсу.
Немолодой господин наблюдал, чуть отставив в сторону газету. Катер-камикадзе превратился в стремительно несущуюся по озеру точку. Он не останавливался и не сворачивал, упрямо пер в одном направлении. На пирсе уже собралась толпа, махали руками, кричали. Наконец катер на полной скорости налетел на прибрежные камни, скользнул по ним, как по трамплину, и, пролетев по воздуху, врезался в валуны и бурелом. Красное с желтыми языками пламя взметнулось вверх. До отеля донесся грохот. И почти сразу к небу потянулись черные щупальца дыма…
