Алексей Макеев - Фабрика отклонений
Работа продолжалась до позднего вечера. Тех бомжей и местных пьяниц, которые были потрезвее, допрашивали сразу. Остальных приводили в чувство медики в вытрезвителе.
Закон требует, чтобы помимо признания самого преступника следствие имело прямые доказательства его вины. Или достаточное количество косвенных улик. То и другое сейчас собиралось буквально по крохам. Кто, когда, в какой ситуации слышал от самого Вовы Букина, что тот испытывает неприязнь к бывшему десантнику, что обещал его убить или просто разобраться?
Несмотря на то что найти признаки умышленного убийства было тоже важно, большее внимание уделялось именно доказательствам самой вины, факту убийства Голодца Букиным. К ночи операм удалось установить и зафиксировать свидетельские показания очевидцев ссоры Букина и Голодца, случившейся примерно за три часа до убийства.
Были свидетели, видевшие Букина и Голодца. Те, заметно пьяные, шли по улице в направлении той самой злополучной стройки, где и нашли впоследствии тело убитого десантника. Важно было и то, что трое свидетелей видели Букина с курткой Голодца через час после предполагаемого времени убийства.
Куртку найти удалось. На ней была кровь убитого Голодца. Эксперты сверили ее со следами, сохранившимися на одежде Букина. Результаты совпали.
Сыщики собрали достаточно доказательств вины Букина. Но их больше волновало иное. Имел ли Букин отношение к смерти Литвиненко и Россихина?
– Так зачем ты убил десантника, Букин? – спросил Гуров во втором часу ночи, когда эксперты позвонили и сказали, что на самодельном ноже, которым якобы был убит Голодец, имеются следы именно его крови.
– Подрались мы, – хмуро ответил проспавшийся и всклокоченный Букин. – Я же рассказывал. Накатило на меня, себя не помнил. А тут он еще со своими заходами. Мол, я за вас кровь проливал. Обзывать начал, обидно стало. Не люблю я, когда надо мной начальники, а он!..
– Почему ты выбрал такой странный способ убийства? Мог ведь просто ударить ножом, а стал горло резать!
– Не помню точно, начальник. Руку он мне как-то так схватил, а я вырвать ее не смог. Упали мы вместе, я на нем сверху оказался. Он лицом вниз и руку мою держит. Я тут вспомнил, как в кино показывают, и дернул руку, чтобы нож по горлу его резанул. Он захрипел, руку мою отпустил, кровища из него полилась. А дальше… пьяный же был. Как кровь увидел, тут со мной что-то такое сделалось, озверел я совсем. Помню плохо. Кажется, стал ему горло резать. Потом уже очухался, убежать хотел, да все из-за куртки и началось, чего уж теперь ее бросать.
Букина увезли. Предстояли официальные допросы у следователя, выезды на место преступления, туда, где он спрятал изъятую куртку, выбросил окровавленный нож. Все надо было протоколировать при понятых, фиксировать то обстоятельство, что рассказ совпадал с действиями на местности.
Гуров приказал молодым оперативникам установить, был ли знаком Букин с Литвиненко, а также личность того сослуживца убитого Голодца, который в последний раз привечал его и подарил ему злополучную куртку. Возможно, этот человек знал о неприязни Голодца и Букина. Не исключено, что Голодец рассказывал ему о чем-то таком, что могло быть связано и с другими убийствами, по которым работала группа Гурова.
– Так что там, Стас, с этим Астаховым? – посмотрев на часы, спросил Гуров. – Давай уж планировать завтрашний день сегодня. Он ведь уже наступил.
– Астахов? А что ты думаешь о Букине?
– Да ничего! Ты разве не видишь, Стас, что Букин тут не при делах? Это же очевидно. Совпадение, совпадение и еще раз совпадение. Проверять надо, но результата не будет.
– Согласен. – Крячко вздохнул. – Сутки коту под хвост. Теперь нам остается только ждать результатов экспертиз и следственных экспериментов. По связям нам ребята ничего не принесут. Ладно, давай по Астахову. Слушай то, что мы нарыли по месту его работы. Мужик он очень уравновешенный, это отмечают многие. Даже в критических ситуациях, а у них это бывает, он остается рассудительным, поступает взвешенно, а не импульсивно. Многие считают его меланхоликом.
– А что у начальника охраны за критические ситуации на заводе? Оборону приходится держать против парашютно-диверсионных отрядов противника?
– Ну, не скажи, – заявил Крячко. – Я тоже сначала отнесся к этому скептически, но мне быстро продемонстрировали все наглядно. Раз в две недели к ним на территорию обязательно кто-то пытается залезть за цветными металлами. Это стабильно! Раз в месяц они задерживают кого-то из своих работников с аналогичными вещами. Арендаторов на территории завода хватает – около пятидесяти как физических, так и юридических лиц. Тоже конфликтов достаточно. Да и со своими подчиненными у него проблем хватает. Везде ведь живые люди работают, а они разные бывают. Некоторых увольняют, но среди новых тоже попадаются всякие типажи. Увы, человеческий фактор.
– А может, ему вся эта возня на заводе видится просто житейской мелочью? После спецназа все это его просто не способно вывести из себя? Или плевать ему на все с высокой колокольни?
– Знаешь, Лев Иванович, была сперва и у меня такая мыслишка. А потом я посмотрел на него со стороны. Я, конечно, не физиономист…
– Да ладно тебе, не кокетничай. – Гуров усмехнулся.
– Ладно, есть кое-какой опыт, но все равно! Физически крепкий мужик, уверенный такой, основательный. Взгляд – как паровой молот. Плечи развернуты, осанка лидера. А вот эмоций – едва хватает на то, чтобы не казаться роботом. А потом мне рассказали, что лет десять назад у него была жена. Красивая женщина, да вот судьба ее оказалась трагической. Она, будучи беременной, погибла во время аварии на мосту в Подмосковье. Там автобус столкнулся с другой машиной и, кажется, слетел в реку. Так вот, Астахов, говорят, в те дни внешне даже не изменился. Просто взгляд у него стал как бы обращенным не наружу, а внутрь. Голос сделался совсем глухим, как будто комок в горле ему все время мешал. Одним словом, скала, а не мужик.
– А как у него с друзьями, с женщинами?
– Никак. Точнее, об этом никто ничего не знает. На заводе он ни с кем не сближается. Или можно сказать по-другому – со всеми поддерживает одинаково ровные отношения. Из знакомых со стороны никто никого не видел. А женщины если и есть у него, то не на заводе.
– А про алиби выяснить удалось?
– Это самое сложное было, но кое-кто из молодых выручил. Разыграли в отделе кадров целый спектакль с отвлечением внимания начальника и инспектора. В ночь убийства Литвиненко у них было корпоративное мероприятие. Проводили его прямо на заводе. Там Астахов числился в организаторах. Потом уже дополнительно выяснили, что Астахов уезжал последним и увозил на такси заместителя директора, который сильно перебрал и еле шел. Это было около часа ночи.
– Знаешь, это как раз не доказательство его алиби, а сигнал нам, чтобы обратили внимание и проверили. Лучше и ситуации не придумаешь: все думают, что ты пьяного коллегу домой везешь, а ты уже за городом и человека режешь.
Крячко многозначительно усмехнулся, развел руками, хмыкнул и заявил:
– Извини, конечно, Лева, но я то же самое подумал. Такси вызывал дежурный начальник смены. Мы посмотрели втихаря рабочий журнал на столе у дежурных. Это такая амбарная книга. Они в черновом виде записывают туда всякую всячину, а утром из нее выбирают то, что надо включить в рапортичку для начальника. Там всякие номера телефонов, кто и кому звонил, пометки с фамилиями, номерами пропусков. Чего только нет, даже чертики с рожками. Так вот, там есть дата, время и номер машины, которая приезжала по вызову. Еще и телефон фирмы, куда дежурный звонил.
– Водитель подтвердил, что обоих высадил у дома заместителя директора?
– Подтвердил. Он сказал, что Астахов ему в залог оставил тысячу, чтобы тот не уехал без него. Астахов хотел на этой же машине к себе домой ехать, а потом выяснилось, что там прокол колеса. Астахов, пошатываясь – это я тебе специально говорю! – ушел ловить другое такси.
– То есть чисто теоретически он успевал в Видное долететь на своей машине?
– Нет, не успевал. Я проверял с часами ночью. Просто доехать, это ладно, еще куда ни шло. А вот найти, убить, перевезти, спрятать тело, расчленить, раздеть, упаковать голову с руками и выбросить утром в мусорный бак!.. Он мог успеть, если только жертва его ждала в заброшенном недостроенном курятнике, уже раздетая, мертвая и расчлененная.
– Ладно, убедил. А в деле Россихина у него есть алиби?
– Есть. Астахов в течение пяти дней учился. Его отправляли на семинар по современным системам безопасности в Рязань. Я уточнял через ГУВД. Семинар и вправду состоялся, регистрация участников проводилась, места в гостинице бронировались, свидетельства получили все, отметки ежедневные.
– Чертовщина какая-то, – сказал Гуров. – Опять столько совпадений, и снова ошибка. Мистика какая-то. А как у него с алиби в ночь убийства Голодца?
