Ирина Мельникова - Дикая Лиза
— Чай будете, или молоко? — спросила она, наконец, и застыла напротив, сложив руки на пышной груди.
— Нет, лучше вина, — сказал он и подошел к бару. Заметив ее взгляд, усмехнулся. — Зоя, я не спиваюсь, как утверждает моя теща. Бокал вина для мужчины не страшнее стакана молока.
— Я не о том, — замахала руками Зоя. — Я на вас смотрю. Совсем вы с лица спали, Виталий Александрович. Работаете много, отдыхаете мало. На вас костюм, как на вешалке, болтается. Дети детьми, но о себе подумать надо. Вы же молодой еще, завели бы себе женщину, авось, и женились бы…
— Зоя! Что за разговоры? — рассердился Морозов. — Вы что сговорились? Одно и то же! Какие женщины? Какие женитьбы? Я сам рос с мачехой! Врагу такой жизни не пожелаю!
— Но ведь раз на раз не приходится? — смутилась Зоя. — Женщины всякие бывают…
— Зоя, — Морозов пристально посмотрел на домработницу. — Скажи, только честно, Раиса тоже тебя обрабатывала?
Та пожала полными плечами.
— Пыталась, только разве я не знаю Раисы. Потому и вас хочу предостеречь. Поскорее найдите себе кого-нибудь, а то не приведи Господь, придет она в дом… — Зоя огорченно махнула рукой и отвернулась. Голос ее звучал сдавленно. — Тогда совсем житья не станет ни от нее, ни от ее Ванечки!
— Зоя, присядь, — велел Морозов и налил вина во второй бокал, который взял из шкафчика рядом с баром. — Выпей чуток со мной и давай поговорим о том, что тебя волнует. Если это грядущая женитьба на Раисе Павловне, то заверяю, у нее это не получится, даже при самом сильном ее желании. Что касается других женщин, то ты прекрасно знаешь, у меня нет ни любовницы, ни подруги. И в ближайшем будущем не предвидится. Я тебе ясно сказал: чужая женщина здесь не появится. У моих детей мачехи не будет.
Зоя сделала глоток из бокала и тяжело вздохнула.
— Конечно, я вам не советчица, но мужику без бабы тошно. Это ведь жизнь, и от нее никуда не денешься.
— Зоя, я слышал, к Лизе не слишком хорошо относятся. Соседи, да и в городе. Что это за прозвище Дикая Лиза? Она дает какой-то повод?
Зоя встрепенулась, глаза ее гневно сверкнули.
— Сволочи они! Да вы не обращайте внимания. Она — славная женщина. Правда, по жизни многое не умеет. Так и жизнь у нее была, не приведи Господь. — Зоя решительно выпила вино и виновато посмотрела на Морозова. — Простите, Виталий Александрович, но я без ругани про то не могу говорить. От зависти все происходит, к вам, в первую очередь. Многим бабам хотелось бы на ее месте очутиться, только, суки такие, не понимают, чего ей пришлось пережить! Да и здесь тоже мало хорошего. Она ведь чувствует, что все временно. Она не говорит, но я по глазам вижу. Как она на Сашу смотрит! Как смотрит! Верно, не сладко ей! Зинаида Тимофеевна ее шпыняет, Катя вообще не разговаривает… Иногда поболтаем с ней… — Зоя оглянулась на дверь, и слегка перегнувшись через стол, зашептала торопливо. — Мать у нее и впрямь алкашкой была. И сгинула неведомо куда, то ли померла где под забором, то ли убили… А раньше все не так было. Лиза говорит, что мать у нее консерваторию заканчивала, на пианино играла. И отец у нее важный был, дед Лизин, то есть. В Киеве они жили, дед, чуть ли ни в ЦК, работал. А мама очень красивой была, да на грех влюбилась в какого-то американца. Его отец, кажется, дипломатом был или навроде того. Но что-то у них не сладилось. Американец уехал, а мать Лизину ее дед из дома выгнал, когда узнал, что у той ребенок будет. Ему, видите ли, не по душе пришлось, что дочка партийца с капиталистом связалась. Правда, когда Лизе было два года, мать ее замуж снова вышла. Отчим у нее военным был, и они уехали жить в военный городок где-то под Златоустом. Только отчим вскоре стал пить, они развелись, и Лиза с матерью переехали в Нижний Тагил. Там все с ней и приключилось…
— Так, может, кто-то из ее родственников жив? — Морозов в волнении поднялся из-за стола. — Их же проще простого найти! Я завтра же займусь, если она позволит. Как у деда фамилия? Если он действительно работал в ЦК, пускай даже в украинском, я найду его в два счета, конечно, если жив еще. Но ведь, наверняка, есть другие родственники! Просто не может быть. Да и папа этот американский… Он-то наверняка жив!
Зоя покачала головой и печально улыбнулась.
— Дело в том, что Лиза не помнит фамилии ни того, ни другого. Отчим ее удочерил, и она до замужества носила его фамилию — Серегина. Да и стоит ли искать этих родственников? Тридцать с лишним лет прошло! Чужие люди! И этот американец! У него небось, семья, дети… Захочет ли он признаться в грешных делишках?
— Правда твоя, — сказал Морозов, и, вернувшись на свое место, допил вино. — Но я с ней поговорю, спрошу, хочет ли она, чтобы я нашел ее родственников? Если захочет, буду хлопотать!
— Она подумает, что вам надо поскорее от нее избавиться, — тихо заметила Зоя и принялась убирать со стола. — Она — гордая, и очень переживает, что причиняет вам неприятности. Но и без Саши ей тоже труба! Она говорит, что умом понимает, Саша — не ее сын. Вы с ним, как две капли воды! Но и оставить его не может! Ведь она до сих пор кормит его грудью, хотя Зинаида Тимофеевна каждый день упрекает ее за это. Пора, дескать, отлучать. Я тут заикнулась было, что своего до полутора лет подкармливала. А она губы поджала: «Мы живем в культурном обществе, а не в вашем колхозе».
Зоя очень похоже изобразила его тещу, и Виталий улыбнулся.
А домработница, сердито стуча тарелками, продолжала:
— Можно подумать, сама из барской семьи. Тоже в колхозе за трудодни пахала. Я ей рассказала, что Лиза не простых кровей, так она зафыркала. Дескать, чего матери-одиночки, тем более алкашки, своим дочерям не наплетут! Так можно и до герцога додуматься, или маркиза какого!
— Не думаю, что Лиза придумала себе родословную, — сказал Морозов. — Согласен, матери-одиночки порой рассказывают детям такие небылицы про их отцов. Мне мама тоже рассказывала, что отец у меня был подводником и героически погиб во время одного из походов, а в двенадцать лет я узнал, что он жил на соседней улице, был директором завода, и не захотел бросать семью ради молоденькой секретарши. Правда, он забрал меня к себе, когда умерла мама. Поэтому слишком хорошо, на собственном горьком опыте знаю, что такое мачеха. Его жена не сумела простить ему грехи на стороне и всячески пыталась выжить меня из дома, оговорить и поссорить с отцом.
Зоя быстро глянула на него, но мастерски скрыла свое удивление. Давненько она не видела Морозова таким растерянным и подавленным. И раньше, правда, не слишком часто, в столь же поздние часы они вели задушевные, но короткие беседы. Они участились после отъезда Альвины, которую Зоя втайне не любила за ее привередливость и некоторое чванство. Хозяйка всячески подчеркивала, что земные проблемы ее волнуют мало, но вместе с тем, никогда не позволяла Зое расслабиться, и корила по пустякам, на которые в Зоиной деревне привычно не обращали внимания. Но мирилась с ней по простой причине, что Морозов очень любил Зоины супы-борщи, а Альвина к приготовлению пищи не имела ни склонностей, ни желания.
Сегодня хозяин задержался в столовой дольше обычного, и впервые, наверно, расслабился настолько, что рассказал о своих родителях. Конечно, Зоя кое-что знала. Плоха та домработница, что не в курсе семейных секретов. Она ведь и Тальникова вычислила первой, так как в ее обязанности входило получение газет и писем в почтовом отделении…
Морозов в свое время не позволил Альвине нанять дополнительную прислугу, он до сих пор жил старыми понятиями о скромности руководителя. Конечно, Зое, которой пошел уже шестой десяток, порой было нелегко справляться со своими обязанностями, но она не жаловалась. Зарплату ей платили по нынешним временам приличную. И она даже помогала сыну, в семье которого было трое детей.
Но она не призналась Морозову, что сейчас ей стало намного легче. Лиза охотно помогала ей по дому и на кухне. И одновременно училась тому, что в ее возрасте умеет делать практически любая женщина…
— Ладно, пойду в кабинет, немного поработаю, — Виталий встал из-за стола. — Думал, сразу в постель, а тут что-то расхотелось. — Он пристально посмотрел на Зою. — Скажи, только честно, не защищая, с Лизой и впрямь ладу нет? Или это исправимо?
— Да нормальная она женщина! — Зоя сердито сверкнула глазами. — Слушайте больше, что вам наговорят. А лучше будет, если сами с ней поговорите! И про дикую забудьте! Если говорить про диких, то здесь почище дикари найдутся. — Она сняла с себя фартук, и, не замечая того, смяла его в руках. — Какая ж она дикая? В ней души побольше, чем у некоторых…
Под «некоторыми» Зоя явно подразумевала тещу, Виталий понял это и усмехнулся про себя. Похоже, в лице домработницы он обрел верного союзника.
А Зоя продолжала в запальчивости:
— Доброты она почти не знала, ласки. Внимание ей нужно, и забота. Оттает она тогда… — И почти без перехода. — Сами еще увидите и поймете, лучшей матери для Саши не найти. Не мачехи, а матери! Я многое повидала, и определенно скажу, не проглядите, Виталий Александрович! Может, и вправду ваша судьба нашлась?
