Андрей Кокотюха - Чужие скелеты
Но тут, словно чертик из табакерки, перед начальником горотдела возник Антон Сахновский – и все на фиг испортил.
4
– Я готов все написать, – проговорил Антон.
– Зачем? – вздохнул Костюк.
– Рассказ о событии, изложенный в письменной форме и врученный сотруднику правоохранительных органов, называется заявлением. Или показаниями. После чего документ, заверенный подписью данного лица, приобретает официальный характер.
– И что с того?
– Я полагаю, вы шутите. Или валяете дурака.
– Аккуратнее с языком, гражданин Сахновский.
– Я очень аккуратен с языком. Так вот: две недели назад, вскоре после того, как Юлии сообщили о похищении брата, она увидела ночью за окном своего дома темную фигуру, которую сочла привидением. Если бы там был человек, собака бы лаяла.
– Откуда вам это известно?
– Юлия сообщила об этом мне лично.
– Ну-у, уж если Юлия сообщила…
О том, что собой представляла Жанна Черная, начальник милиции не счел нужным доводить до сведения Сахновского. Однако, услышав о призраке, на которого не среагировал сторожевой пес, моментально сделал выводы. Которые, впрочем, ему активно не понравились. Выходит, эта дамочка крутилась у дома Гараниной довольно давно и уже по меньшей мере однажды пыталась туда проникнуть. О чем Юлия умолчала. Хотя Костюк, да и Петриковский, прекрасно понимали почему. Кто бы поверил в такое?
– Хорошо, – пожал плечами подполковник. – Допустим. Ну а вам-то это зачем?
– О наших деловых отношениях вам известно…
– Еще бы. Полгорода до сих пор помнит ваши с Крамарем разборки. А вам только чудом ребра не поломали.
– Пусть это останется на моей совести. Претензий к милиции у меня нет, – криво усмехнулся Антон.
– Благодарю, господин Сахновский.
– Все-таки позвольте мне закончить!
Костюк махнул рукой – мол, давай-давай.
– Когда я приехал сюда, – продолжал Антон, – и остался ночевать в доме покойной тетушки, в погребе которого, как выяснилось утром, уже больше недели лежал мертвый Руслан Гаранин, ночью под моими окнами появилась в точности та же темная фигура. Вряд ли двум взрослым людям могло привидеться одно и то же.
Начальник милиции задумчиво потер подбородок:
– Вы хотите сказать, что и вас пытались убить?
– Нет. Никто на меня не напал, и впоследствии «призрак» больше не появлялся. Но, по-моему, не надо иметь на плечах погоны, чтобы элементарно сопоставить эти две истории.
– Конкретнее, господин Сахновский.
– Призрак… вернее, эта женщина… Жанна Черная… Она же явно имеет… то есть имела какое-то отношение к тому, что случилось с Русланом Гараниным!
– Руслан Гаранин, как вам доподлинно известно, был типом, по которому после смерти ни одна живая душа не заплачет. Между прочим, его похороны состоятся сегодня в четырнадцать ноль-ноль. А что теперь с этим делать, я, честно говоря, понятия не имею… Мы с вами оба знаем, что Гаранин пытался инсценировать свое похищение. Не поладил с Игорем Крамарем – нашел кого-то еще. Потом эта компания принялась искать подходящую «базу» для дислокации. Очевидно, их выбор пал на дом вашей тетушки, который ее соседка и подруга сдавала внаем на короткие сроки. Телефонное сообщение, которое получила Гаранина, могло быть частью игры, которую они затеяли. Возможно, их план предусматривал и это: в финале Юлия Владимировна должна была найти своего брата связанным в этом или другом подходящем погребе. Но Руслан давно уже ходил по краю, и вот – сердце не выдержало, а подельники перепугались и рванули когти. Потому-то и не было больше никаких звонков и требований.
– Логично. Значит, под этим соусом вы и собираетесь слить дело?
– При чем тут соус? Разве лично для вас его завершение не выгодно? Ваши наследственные владения оставят в покое…
– Я не об этом. Поймите: Черная неспроста побывала под окнами Юлии и в моем саду, – упорно гнул свою линию Сахновский.
– Конечно неспроста! – развел руками Костюк. – Она воровка, профессиональная домушница. К тому же глухонемая, поэтому и не смогла никому из вас толком ответить, когда вы к ней обращались. Да если бы и могла – не стала бы с вами беседовать среди ночи, потому что ее интересовало только одно: где бы украсть что-то ценное. В итоге она нарвалась и по чистой случайности закончила свою путаную жизнь. Так же примерно, как и Руслан Гаранин. Только таким образом и можно связать этих двоих.
– Многовато «случайных» совпадений.
– Вся жизнь – цепь случайностей, господин Сахновский. Я в милиции уже лет пятнадцать, и поверьте: из-за случайных стечений обстоятельств порой такие дела раскрываются – глаза на лоб лезут! С этим как в браке. Сколько бы мужчина и женщина ни планировали пол ребенка, все равно ничего не выходит: рождается то, что рождается. И, по большому счету, то, что мы с вами появились на свет гражданами мужского пола, – тоже чистейшая случайность. Все могло бы быть иначе, согласитесь, и зависело это от какой-то мелочи.
– А вы, оказывается, философ…
– Бросьте, – отмахнулся подполковник, – понимайте как хотите. Лично я доволен: закрываем два дела одним махом. Я, конечно, искренне сочувствую Юлии Васильевне, но, надо полагать, есть и такие, кому станет легче жить на свете без этих двоих.
– Выходит, всех все устраивает?
– Категорически, – ухмыльнулся Костюк. – Ну что, не передумали заявление о привидениях подавать?
– Почти. А если еще и поможете в одном дельце, вообще оставлю в покое славную жашковскую милицию.
– А именно?
– Люди нужны. Крепкие мужчины. Человек пять-шесть.
– Зачем?
– Ну как же? Могила вырыта, священник ждет. Назначено на два… Что вы так смотрите, Николай Николаевич? Похоронить Руслана Гаранина надо по-человечески, кем бы он ни был, – сестра его пока не в состоянии этим заниматься.
Подполковник Костюк снова схватился за подбородок.
– Вы… вы это серьезно?
– Абсолютно. Давайте вместе с этим покончим. Думаю, Юлия не будет возражать.
5
Странное решение пришло внезапно – Сахновский и сам себе удивился.
Не менее странными вышли и похороны незнакомого человека, который за минувшие дни так плотно вошел в его жизнь, словно и в самом деле стал дальним родственником. Впрочем, к покойному Антон испытывал примерно то же, что и все, кто сталкивался с ним при жизни. То есть ничего хорошего. Уж если бы кому-нибудь понадобился эталон скверного человека, то Руслан Гаранин точно был бы первым кандидатом на эту роль.
Когда шестеро молодых милиционеров вынесли из морга гроб с телом брата Юлии и задвинули его в кузов специально оборудованного для похоронных надобностей «ПАЗика», Антон ничего не почувствовал. Проститься с Русланом никто не пришел. Еще в морге крышку гроба наживили на четыре гвоздя, а по прибытии на кладбище один из могильщиков вооружился молотком и со знанием дела в несколько ударов загнал их по самые шляпки. Для надежности была добавлена еще пара «соток».
Но, когда четверо кладбищенских рабочих молча опустили гроб в яму и один из них, все так же молча, протянул врачу лопату, чтобы тот, по традиции, бросил первый ком в могилу, Антон поймал себя на неожиданной мысли: сейчас здесь происходит нечто вроде погребения чужого мрачного прошлого. И он к этому лично причастен.
Ком суглинка глухо ударил в крышку гроба.
Он не впервые участвовал в похоронах, но здесь не знал, как полагается вести себя дальше, и растерялся. Но тут произошло нечто уж совсем невероятное: будто кто-то дал отмашку – и к кладбищу одна за другой подкатили четыре машины. Из одной, служебной, выбрался подполковник Костюк с невзрачным букетиком. За ним выдвинулся начальник уголовного розыска Петриковский. Джип Игоря Крамаря тоже ни с чем не спутаешь – тот деловито прошагал к могиле, кивнул Антону, коротко пожал руки милиционерам – не только начальству, но и сержантам.
– Никто толком не мог сказать, будут хоронить, не будут… – объяснил он свое присутствие. – Потом сообщили: повезли. Ну, думаю, дай загляну. Знал же я его все-таки…
– Да и мы тоже, – коротко обронил Петриковский.
Костюк, видно, в последний момент застеснявшись букетика, оторвал пару цветков и бросил во все еще открытую могилу.
– Дела-а… – протянул Крамарь.
Потом потянулись еще люди. В большинстве – мужчины, всего одна семейная пара. Цветов не несли, но каждый молча постоял у края могилы, глядя, как рабочие бодро забрасывают ее землей. Многие здоровались друг с другом, и все до единого сочувственно кивали Антону, хотя большинство вновь прибывших он видел впервые в жизни.
– Одноклассники, – прокомментировал у него за спиной голос Костюка.
– Чьи? Его? – не оборачиваясь, спросил Антон.
– Ее. Юлины. Слушай, Сахновский, – подполковник неожиданно перешел на «ты». – Ты уж давай, руководи процессом, раз взялся.
– То есть?
– Может, народ и в самом деле хочет по рюмке выпить? Васильевна все оставила в силе, заказано на двадцать персон.
